Жизнь, смерть и сказки. Рассказы

– Ага, давай! Ой, Марусь, как же мне хочется… Ух! – Любаша изобразила крепкие объятия.

– Тогда я тебя совсем не понимаю.

– Да я и сама ничего не понимаю. Наверное, не доросла еще, чтобы понимать…

– Маш, я вот думаю… А может, мне надо волосы покрасить? Как у девчонок! Во что-нибудь яркое. Ленка Воронина все время говорит, что мне рыжий пойдет. И сережки кольцами. А?

– Ну не зна-а-аю… А тебе мама разрешит?

Люба пожала плечами и вздохнула. Потом отхлебнула чая и сказала:

– Попробую, попрошу.

– А ведь я тогда одна останусь не крашеная, – Маруська повертела в руках чашку.

Любаша серьезно посмотрела на подругу:

– Тогда я не буду краситься. Это же плохо, когда человек один!

Маруська смущенно улыбнулась, а потом засмеялась:

– Тогда мы опять ничего не придумали!

– Ну и ладно! Моя бабушка говорит: «Утро вечера мудренее». Может быть, завтра что-нибудь придумаем?

– Что вы собрались придумывать? – настороженно спросила Маруськина мама, входя в кухню.

– Да так, ничего, – зачастила Маруська. – Мам, мы уже все, пойдем в комнату.

– Да не спешите, я же вас не выгоняю. Пейте свой чай. Я только ужин поставлю разогревать, а то Андрей скоро придет.

«Андрей скоро придет» – сладко отозвалось в Любе…

– Да нет, мы правда все. Видишь? Одни чаинки остались!

– Ну тогда, Мария, надо бы чашки со стола убрать и помыть.

– Ага, сейчас уберу! Любаш, ты сиди, я сама!

– Ну вот еще!

В комнате Маша включила магнитофон и прошептала:

– Смотри, что Дюшка вчера делал!

Ни для одного человека на Земле эта запись не имела такой ценности, как для Любаши, и Маруська это прекрасно знала. С кассеты под гитару пел Андрей. Тихо, даже всех слов не разобрать – наверное, чтобы родители не слышали.

– Андрей знает, что ты это взяла?

– Ты что, нет, конечно!

– Нехорошо как-то, – засомневалась Любаша, но уже через секунду ее сумасшедшая любовь взяла верх. – А перепиши мне, пожалуйста.

Маша хихикнула, щелкнула кнопкой и протянула Любаше кассету:

– Я так и знала, что тебе понравится. Держи.

– Ты, что ли, уже?

– Ага, – довольно улыбнулась Маруська.

Любаша взяла кассету в руки и прижала к горящей щеке.

В комнату постучала Машина мама:

– Люба, твоя мама звонила, домой тебя зовет.

– Ага, спасибо. Ну вот, как всегда, на самом интересном месте, – Любаша, конечно, не призналась, но Маруся и так поняла, что она мечтала дождаться Андрея.

Любаша начала одеваться, и они с Марусей, как могли, тянули время: болтали и будто забывали, что пора уходить. Потом из комнаты выскочил Санёк, показал свою нарисованную войну.

Своей цели они достигли. Не успела Любаша взяться за дверную ручку, как щелкнул замок и на пороге показался Андрей.

– О, привет, девчонки, привем, мам, привет, Сань!

Любаша сглотнула подпрыгнувшее и попавшее не туда сердце и ответила:

– Привет! – стараясь улыбаться как можно лучезарнее.

– А ты уже уходишь?

– Ага.

– Мам, давай я Любу провожу, а то там какая-то шпана в подъезде.

– Может, тогда подождать лучше? – забеспокоилась мама.

– Да ну, мам! Нам сегодня такой прием показали!

– Тебе не терпится прием опробовать? – недовольно уточнила мама.

Андрей засмеялся:

– Просто я их не боюсь, они хиляки! Я их всех завалю!

– Ладно, ладно, герой. Иди, провожай. Только чтоб первым не лез! И осторожнее там… – и проворчала вполголоса, уходя в кухню. —Шестнадцать лет, ума нет, один выпендрёж в голове…

– Ага, – не обиделся сын.