Жизнь, смерть и сказки. Рассказы

Любаша чуть не плакала от счастья. Он! Сам! Напросился ее проводить! И защищать от шпаны! А может и правда, признаться ему в любви? Вдруг он тоже любит, но стесняется? Или думает, что она еще маленькая и любить не умеет еще?

– Пойдем?

Люба кивнула и помахала Маше рукой, сияя, как начищенный самовар.

Андрей закрыл дверь ключом, пропустил Любашу в лифт. На первом этаже никого не было.

– Надо же, ушли, – весело сказал Андрей, достал из кармана телефон и позвонил домой. – Мам, ты вполне можешь быть спокойна. Никакой шпаны уже нет, наверное, меня испугались!

Любаша хихикнула.

Они вышли из подъезда.

– Эх, плохой я кавалер, – вздохнул Андрей. – Зонтик забыл.

– Я не боюсь дождя, – успокоила его Люба.

– Я тоже не боюсь, – ответил Андрей, снял джинсовку и дал Любе. – Накройся, и не промокнешь.

– Я, правда, не боюсь промокнуть!

– И я тоже на самом деле не боюсь! Я и посерьезнее вещей не боюсь, что о дожде говорить? – он накинул куртку ей на голову.

– Люба стянула ее на плечи и сказала умоляюще:

– Мне за курткой тебя не видно! – и, поняв, что это звучит почти как признание в любви, оправдалась. – Я не могу разговаривать, когда не вижу!

Андрей посмотрел на нее, улыбнулся и кивнул: «Пойдем!»

Они шли, не торопясь, той же дорогой, только теперь в обратную сторону.

– А ты хочешь стать музыкантом? – спросила Любаша, держась в кармане за подаренную кассету.

– Хочу, но не уверен, чт ополучится.

– Получится, – уверила Люба. – Ты же играл тогда, я слышала. У тебя хорошо получается.

– Спасибо, Любаш, за доверие. А если музыкантом не получится, тогда… – он замолчал. Люба подождала и спросила:

– Кем тогда?

– Тогда, наверное, биологом.

– Ой, это мне тоже нравится! Очень интересно про всяких животных. А про растения – не очень.

– Да нет, в растениях тоже много интересного. И все очень… Очень мудро устроено в мире. Ты замечала?

– Я пока об этом не думала, – призналась Люба. – Но зато я заметила, что в мире очень много похожего. Например, прожилки листьев похожи на ветки деревьев, и на сосуды. И на реки. А хвощ похож на ёлку. А еще в снегу бывают маленькие пещерки с сосульками. Они, наверное, похожи на настоящие пещеры со сталактитами.

– Да, правда, – с интересом хмыкнул Андрей, и оживился еще больше. – Давай назовем это «принципом подобия».

Любаша с улыбкой посмотрела на Андрея («Какой же он красивый! И умный!») и кивнула.

– А еще… Я ни с кем об этом е говорил, но ты, по-моему, поймешь. Мне кажется, что мир возник совсем не так, как нас учат. Как что-то может возникнуть из ничего?

– Как «из ничего»? А как вас учат? Мы еще этого не проходили.

– Там штука такая. В океане при невыясненных обстоятельствах возник комок слизи, и он превратился в первую клетку. Но это чушь, я считаю. Из ничего не может появиться что-то, тем более, такое логичное и грандиозное как природа.

– Правда, странно, – согласилась Любаша. – Наверное, просто ученые еще чего-то не знают. А ты хочешь стать биологом, чтобы узнать, откуда всё взялось на самом деле?

Андрей с интересом посмотрел на Любу, поежился и признался:

– И это тоже, – и бастро добавил. – Но я думаю, что нас сюда кто-то заселил. Насажал деревьев, пустил животных и нас тоже. И наблюдают за нами.

– А кто?

– Да не знаю… Инопланетяне какие-нибудь, – Андрей застеснялся высказанной вслух версии. Но Люба и не собиралась смеяться, она очень серьезно относилась ко всему, что говорил Андрей.

Она задумалась. И думала до самого дома не об Андрее, а о его словах.

– Вот, сдаю с рук на руки, – бодро сказал Андрей Любиной маме.

– Спасибо, Андрюшенька, спасибо!

Везёт же маме! Она может спокойно называть Андрея Андрюшенькой и даже не покраснеть!

– Пока! – сказала Любаша.

– Пока! – улыбнулся Андрей, помахал рукой и скрылся на лестнице. Любаша вздохнула и закрыла дверь.

Потом Андрей еще несколько раз провожал Любашу до дома. Они говорили о разном – о кодексе самураев и чести, о деньгах, которые портят и не портят людей, о будущем выпускном Андрея. Один раз, уже зимой, просто играли в снежки и смеялись.

Эти вечера были самыми счастливыми в размеренной Любашиной жизни. И этими разговорами Любаша не делилась даже с Марусей, чтобы не обесценить их. Впрочем, Маруся была девочкой умненькой, и не лезла с вопросами.

А потом наступила весна, и Люба почти перестала видеть Андрея. Он то готовился к экзаменам, то гулял допоздна. И Любаше приходилось довольствоваться рассказами преданой Маруси.

Накануне Пасхи Любаше позвонила бабушка.

– Любонька, поедем со мной, куличи освятим, поможешь мне.

– Да, бабушка, хорошо! – Любаша очень любила бабушку, и с радостью соглашалась на любые ее предложения.

– Только ты, Любушка, не забудь надеть юбку и платочек.

– Ой, бабушка! Я платочек-то и забыла!