Проклятие с шипами

– А твой приятель шутник, Кевин, об этом ты не предупреждал, – он шагнул вперед и сам приветливо протянул руку, – Мое имя Шон, Шон Рэдзеро. Имею честь так же быть другом Кевина.

– Шон Рэдзеро? – Альфа, с видимым интересом приподняв брови, хмыкнул, – Вот так новости… А я и не знал, что Кевин дружен с самим Диктором. Наслышан, – он немного опустил подбородок, сжимая протянутую ему руку.

Холодные голубые глаза чуть блеснули; парень едва заметно кивнул

– Увы, не могу сказать того же. Не знаю, с кем имею честь?

Арчибальд широко улыбнулся. Представляться людям, могущим оценить его так, как он того заслуживал, ему нравилось.

– Альфа, – коротко бросил он, размыкая рукопожатие и склонился в неглубоком поклоне.

На губах блондина сверкнула обжигающе-острая улыбка, – судя по всему, это имя ему кое о чем говорило.

– Ах, вот как… – он хмыкнул и немного склонил голову набок, – Что ж, в таком случае, тоже наслышан. И ничего хорошего.

Карл Еж, в конечном итоге решивший поучаствовать в общей беседе, едва заметно пожал плечами, делая уверенный шаг вперед.

– О Дикторе тоже слышно мало хорошего, замечу вам, молодой человек. Ах… я не представился, – он чуть улыбнулся, – Мое имя Карл. Карл Еж, не думаю, чтобы вы…

– О вас мне тоже доводилось слышать, – Шон спокойно моргнул, переводя взгляд на нового собеседника, – Мы в Чикаго следим за новостями больших городов, а ваше имя порою фигурирует в сводках. Но покончим с формальностями. Я так полагаю, вы и есть господин Доминик Конте? – парень повернулся к молчаливо наблюдающему за ними мужчине, – О вас мы наслышаны не меньше, должен заметить. Наш с Кевином друг, Пол Галейн, как-то даже рассказывал нам о вас… помнишь? – здесь взгляд его обратился к врачу. Тот легко усмехнулся, согласно кивая.

– Да, еще в шутку говорил, что он на Доминика Конте не тянет, – Кевин пожал плечами, – Он, думаю, тоже будет не против с вами познакомиться.

Доминик, которому прозвучавшее имя было знакомо не меньше, чем имя Диктора (вернее, прозвище. Об имени этого человека Ник до сей поры осведомлен не был, о нем знал лишь вездесущий Арчибальд), удивленно моргнул.

– Галейн? Пол Галейн?.. Я о нем тоже наслышан. Это же он некоторое время назад предпринял какое-то рискованное путешествие, а в результате каким-то чудом избавился от неизлечимой болезни[3 -

Эта история рассказана в романе Т. Бердниковой «Перчатка Соломона»]? Газеты писали, я читал… был поражен.

– Пол будет очень польщен тем, что вы о нем слышали, – Кевин, широко улыбнувшись, легко кивнул и, оглянувшись по сторонам, чуть вздохнул, – Толпа уже не такая густая, думаю, нам тоже пора бы покинуть аэропорт… Вы предпочтете отправиться сначала в отель или сразу в больницу?.. – он на миг растерялся, хмуря брови, – Ну… я думаю, Арчибальд ввел вас в курс дела?

– Более чем, – Ричард Конте, по сию пору никому не представленный, быстро улыбнулся, приподнимая подбородок, – Капитан Ричард Конте, к вашим услугам. Признаюсь, не ожидал, попав в Чикаго, вновь оказаться в обществе преступников…

Хилхэнд хмыкнул и, быстро глянув на своего спутника, виновато пожал плечами.

– Я не преступник, мистер Конте. Идемте, машина Шона возле аэропорта… и все-таки, мы отправимся сначала в больницу или в отель?..

…Отправиться решили прямо в больницу – благо, места в ожидающей их машине было довольно, чтобы вместить шестерых человек и водителя, а Диктор не был против подбросить их до места. Он, собственно, для того и прибыл в аэропорт вместе с приятелем, да и, похоже, беспокойство его за незнакомого человека сполна разделял.

Арчибальд, оказавшийся сидящим между Дереком с одной стороны и Кевином с другой, хмыкнул и не преминул это отметить.

– Забавно сидеть между вами, ребята. Один считал меня другом когда-то, а другой другом мне стал…

– Не считай тебя другом Дерек и сейчас, он бы сюда не приехал, – Кевин негромко вздохнул и, видя, что собеседник собирается что-то сказать, нахмурился, – Арчи, пожалуйста, не пытайся затеять ссору. Если все удастся, твои спутники, думаю, не станут задерживаться здесь… если, конечно, не захотят.

Арчибальд хмыкнул и, дернув плечом, несколько демонстративно поправил воротник пальто.

– Я промолчу, пожалуй. Они не хотели сюда ехать – вряд ли захотят и задержаться.

– Тогда не будем терять времени, – Шон Рэдзеро, сидящий за рулем, быстро улыбнулся в зеркальце заднего вида, сворачивая на нужную улицу, – Как и оттягивать то, ради чего, собственно, мы были вынуждены позвать вас. Увы, человек, которому требуется помощь… не совсем чужой для меня. Он старый знакомый моей бабушки, помочь ему просила меня она, и я надеюсь, что кровь тирваса и в самом деле…

– Чудесно! – Доминик, не выдержав, перебил парня, негодующе всплескивая руками, – Слушайте, скажите сразу, сколько человек знает о том, кто я такой и на что может быть способна моя кровь? Черт возьми… – он гневно выдохнул и, не дожидаясь ответа, раздраженно мотнул головой, – Клянусь, Альфа, знай я, что ты растреплешь всем кругом обо мне, не стал бы спасать тебя и твой длинный язык!

– Полегче на поворотах, Ник, – Арчибальд, совершенно не предрасположенный к ведению хоть сколько-нибудь мирного разговора с Конте-старшим, немного приподнял подбородок, – Убить тебя я не могу, но и сносить оскорблений не намерен. Тем более, что твои обвинения беспочвенны – единственным человеком, которому я рассказал о тебе, был Кевин. Он уж…

– Но мы умеем хранить тайны! – Хилхэнд, мигом встрепенувшись, немного нахмурился, – И, честное слово, мистер Конте, мы никому не собираемся рассказывать о вас… ваша тайна, как говорят, умрет с нами.

Мужчина тяжело вздохнул и, откинув голову на спинку кресла, быстро улыбнулся, устало закрывая глаза.

– Зовите меня Доминик. Иначе, боюсь, вы будете часто путать нас с братом… Ладно, выбора у меня все равно нет – я могу лишь надеяться на вашу искренность. Далеко нам еще?..

Ехать оставалось недолго. Шон Рэдзеро, человек, привыкший к скорости и порою даже несколько увлекающийся ею, твердой рукой вел машину вперед, приближая ее к нужной больнице, приближаясь к их общей цели.

Доминик тихо тосковал рядом с братом, сумрачно размышляя о непростой судьбе тирваса, обязанного спасать человеческие жизни повсеместно, и прикидывал, с кем бы можно было обсудить этот вопрос более подробно. По всему выходило, что знакомых, могущих что-то подсказать и посоветовать ему, у мужчины не имелось, поскольку Конрад Трейсман, врач, который некогда с подачи Карла и открыл его как тирваса[4 -

Т. Бердникова «Доминик»], был сейчас далеко, а иных вариантов не наблюдалось.

Ричард, да и Карл, совершенно недовольные как путешествием, так и компанией, – капитану полиции в принципе было неприятно общество преступников, а Еж подспудно ощущал в Дикторе конкурента, – молча ждали окончания пути, глядя каждый в свое окно, и беседы предпочитали избегать.

Дерек, сидящий рядом с примолкшим Арчибальдом, иногда со вздохом косился на него, но говорить ничего не желал. Кевин, погруженный в свои мысли, вообще сидел с отсутствующим видом, Шон хладнокровно вел автомобиль – на некоторое время в машине воцарилось глубокое молчание, нарушено которое было лишь уже по приезде.

– Итак, мы прибыли, – Доминик, выбравшись из машины, окинул долгим взглядом двор больницы и, дернув уголком губ, развел руки в стороны, – Ведите, мистер Хилхэнд. Где находится ваш больной?

– В реанимации, – Кевин на мгновение сжал губы: как провести в отделение интенсивной терапии такую толпу людей, он представлял слабо, – Идемте… наверное. Шон, как ты думаешь…

– Я думаю, что Гилберт не обрадуется нашему визиту, но в конечном итоге смирится, – блондин усмехнулся и, убедившись, что все заинтересованные лица автомобиль покинули, щелкнул брелоком сигнализации, – Идемте. С Диксом я сумею договориться.

– С Диксом? – Карл Еж, этим именем чрезвычайно заинтригованный, прищурился и, нагнав уже направившегося в нужном направлении Шона, воззрился на него с недоверчивым интересом, – Хочешь сказать, что Диктор близко знаком с самим Диксом?

– Вы и о нем наслышаны, как я понимаю, – голос Рэдзеро поражал холодом, причин которого его новые знакомые не понимали. Знал их лишь Кевин, от которого никогда не было секретом, сколь щепетилен этот парень в отношении своего старого друга.

Карл кивнул, однако, не дождавшись дополнительных пояснений от собеседника, предпочел вновь отстать, шагая рядом с Домиником и Ричардом. Хилхэнд, нагнав своего друга, о чем-то негромко заговорил с ним; Дерек, шагающий позади, рядом с Молле, тяжело вздохнул и предпочел прибавить шаг. Арчи, поморщившись, мимолетно коснулся все еще изредка напоминающей о себе ноги, и предпочел идти в прежнем ритме.

…До палаты, к общему удивлению, добраться труда не составило – Кевина в больнице знали, и пропускали без вопросов, доверяя и его спутникам. Зато возле палаты, к еще большему удивлению, но на сей раз уже самого Хилхэнда и его друга Рэдзеро неожиданно обнаружился еще один желающий проникнуть в нее.

– Пол?.. – Кевин, остановившись на полушаге, изумленно развел руки в стороны, – А ты здесь почему?

Высокий смуглолицый и темноволосый мужчина, смахивающий на цыгана, с серьгой в виде католического креста в левом ухе, переминающийся с ноги на ногу возле палаты, удивленно оглянулся на голос друга.

– Как это – почему? Мистера Э?рея я знаю с детства, он мой двоюродный дядя. Признаться, я удивлен, что узнал о его состоянии лишь сейчас…

– Дядя? – Шон, судя по всему, тоже впервые услышавший об этом родстве, изумленно приподнял брови, мимолетно переглядываясь с Кевином, – Однако, мир и в самом деле тесен.

Похоже, судьба не зря свела нас с тобою, Пол, коль скоро даже бабушка моя знакома с твоим двоюродным дядей. Извините, – он быстро оглянулся на спутников и, улыбнувшись уголком губ, попытался представить, – Это…

– Пол Галейн, – Доминик, помнящий нового собеседника по фото в газете и моментально узнавший его, широко улыбнулся и, шагнув вперед, приветливо протянул руку для пожатия, – Я читал о вашем путешествии. Доминик Конте, – он чуть склонил голову, представляясь, – Рад знакомству, жаль, что оно происходит при таких обстоятельствах.

– Взаимно, – Пол, явственно удивленный как встречей, так и тем, где она происходит, крепко пожал протянутую руку, – Я много о вас слышал, мистер Конте и, если честно, всегда изумлялся вашей удачливости… Но что вы тут делаете? Какое отношение имеете к моему дяде?