Сказки Освии. Два брата

– Открывай ворота! – крикнула я растерянному стражнику, забегая под защитный купол и заводя туда кобылу. Стражник, по счастью, был немногим старше меня и почему-то послушался. Только открывать их было не для кого, Рональда по-прежнему не было.

– Давай же, давай! – закричала я в отчаянии.

Стражник дернулся, думая, что это предназначалось ему, и потянул тяжелые створки быстрее.

– Ты же герцог Страх, тебя нельзя убить! – в отчаянии закричала я, и, будто мои слова оказались заклинанием, в ту же секунду с грохотом копыт и храпом, из-за поворота показалась лошадь герцога. Рональд все еще был в седле. Полуобернувшись, он смотрел назад, отбивая мечом летящие вслед болты. Когда его лошадь уже почти оказалась под куполом, последний болт успел впиться в плечо Рональда, как раз в то место, куда его ранил Альберт несколько дней назад.

– Вот видишь, девочка, меня и без Хранительницы есть кому отправить на тот свет, – спокойно сказал он, когда я бросилась его обнимать под надежной защитой купола. Бешеный пульс стал понемногу стихать, облегчение стерло все мысли, я сама не заметила, как поцеловала Рональда, но тут же, придя в себя, смутилась и отпрянула, выскальзывая из его рук, отпускающих меня с легкой неохотой.

Альберт сам доставал болт, обрабатывал и зашивал рану. По его словам, он научился этому еще в детстве, чтобы ему меньше доставалось от родителей за их с Рональдом игры и тренировки.

– Ему-то меня зашивать почти не приходилось, я удары умею держать! – насмешливо заверял меня Альберт, но я была уверена, что он несколько кривил душой.

Мое ухо, как оказалось, тоже немного задело, к счастью – совсем вскользь. Альберт, припомнив брату прошлое, достал настойку очередки и намекнул, что мне лучше уйти, дабы не видеть герцога в недостойном виде.

«Рональд мне такой возможности не предоставил», – подумала я напоследок, но сжалилась над самолюбием герцога и вышла.

Как они вообще дожили до зрелого возраста? Этот вопрос остался для меня без ответа. Меня терзали сомнения, что с такими бурями страстей я смогу дожить до старости. Вспоминая ночную прогулку, поле лилий, бешеную скачку и поцелуй у ворот, я пошла к себе. Сейчас все пережитое казалось далеким и нереальным. Настоящей была только ненавистная книга, давно ожидавшая меня в комнате. Надо было использовать последнюю возможность, чтобы спасти Рональда. Сейчас, как никогда раньше я понимала, насколько сильно он мне нужен. Достав из угла заброшенную книгу, я села за стол, склонилась над страницами, и почти мгновенно заснула, упав щекой на желтоватые листы.

Последний день

Альберт почему-то опять стал котом. Он щурился одним глазом и улыбался.

– Не там ищешь, детка, – мяукнул он, и его лапы стали вытягиваться, морда удлиняться, а шерсть пропадать.

Теперь это был не кот, а дядя маг в розовом платье с дорогим кружевом и перламутровой пудреницей в руках. Он очень мило улыбался и говорил:

– Попей чаю с мальвой, а я тебе сказку расскажу.

Я взяла чай и стала пить, потом испугалась, что взяла чай у черного мага, но сразу успокоилась. Это был не Коллоп, это была моя любимая, давно умершая бабушка. У нее в руках оказалась та самая книжка, с которой я не расставалась последнюю неделю. Бабушка стала поучать меня доверительным тоном:

– Веди себя хорошо, внученька, – говорила она хрипловатым голосом. – Мужу надо мазать лысину и поливать рубашку, чтобы цвела, иначе он может, нет, должен тебя побить. Он же король!

– Король, – повторила я. – А как сделать так, чтобы король сказал правду?

– Короля правду не заставишь сказать никак. Можно только найти заклинание одно в книжке, у меня тут было…

Бабушка превратилась в лошадь и стала ловко перелистывать страницы копытами. Потом внезапно бабушка-лошадь исчезла. Передо мной стоял герцог Рональд.

– Когда-то давно случилось так, что троном Освии завладела династия жестоких и коварных правителей, – стал рассказывать он, глядя вперед невидящими глазами, будто выступая перед толпой. – Они укрепились на троне обманом и подделкой документов. Поколение за поколением они правили страной. Злые и хитрые, они истерзали народ до предела и ввергли страну в полное разорение. Они облагали подданных непомерными налогами, карали смертью за любое неповиновение, отбирали чужих жен и истребляли волшебников, которые могли им противопоставить свою силу.

Чудом уцелевшие маги прятались по деревням, ведя простую жизнь крестьян, в надежде затеряться и спастись, но, когда приспешники короля стали забирать три четверти выращенного хлеба и маги познали голод, терпеть и прятаться стало почти также безрассудно, как выступать против власти открыто. Маги тайно сговорились о встрече и создали особое, мощное заклинание. Оно должно было позволить всем в один момент, всего на минуту, увидеть правду о человеке, рядом с которым произносилось. Правду о его истинных мыслях и поступках, о его целях и отношении к людям, эдакий «дар» на всех. С этим заклинанием ложь становилась невозможной, побочный эффект был специально исправлен так, чтобы выравнивать честь и совесть всех, кто попадал в радиус его воздействия. Это замышлялось специально, чтобы зацепить и прихвостней короля, которые были хуже его самого.

Три месяца работали маги над заклинанием, делая его простым, но при этом исключительно мощным, способным работать даже через противомагический ошейник. В итоге маги справились, но даже когда оно было уже готово, воспользоваться им не получилось. Для того чтобы заклинание сработало, нужно было подойти к королю достаточно близко, а подобраться к нему живым было совсем непросто. Маги шли на риск, и умирали одним за одним, пока не остался в живых всего один, последний маг на все королевство. Спустя два года поймали и его. Король лично пришел убедиться, что его последний враг повержен. Он не смог лишить себя удовольствия, поднялся на помост и стал произносить речь, в назидание прочим преступникам, и в этот самый момент, последний маг произнес свое драгоценное заклинание. Оно сработало безупречно, даже лучше, чем он надеялся. Народ увидел, каков король на самом деле, без своей искусной лжи. Приспешники залились слезами, повернувшись к добру, они стали каяться в преступлениях и отвернулись от своего хозяина, как и было задумано. Уставшие от бесправия люди выгнали короля из города без еды и даже без одежды, запретив возвращаться обратно, а к власти пришла новая, добрая династия.

С тех пор, заклинание проверки произносилось над правителем и его свитой каждый год, чтобы больше не допустить прошлых ошибок. Эта традиция сохранялась в Освии веками, пока семнадцать лет назад, еще до твоего рождения, добрейший король Альвадо якобы случайно не позабыл о ней. Тайно и тихо он велел сжечь все книги, в которых было упомянуто заклинание. У одних горожан книги выкупали, у других, несговорчивых, просто крали. Старания Альвадо увенчались успехом – книги постепенно исчезали, о заклинании забывали. Найти его стало почти невозможно. В королевстве, по слухам, осталось всего две книги, в которых упоминалось заветное заклинание. Одна из этих книг лежит у тебя под головой. Открой ее ровно посередине – и ты найдешь, что ищешь.

Я рывком выпрямилась в кресле. С моих волос на стол упал лунный цветок. Его листья посерели и скрутились, жизнь и магия покинули его. Сердце бешено билось от пробуждения. Я трясущимися руками переворачивала страницы, ища середину книги, пока не остановилась на главе Гельмута Кривого, того самого, который предлагал использовать женщин для ведения домашнего хозяйства.

Я с таким возмущением читала эту главу, что оставила без внимания один маленький столбик о том, как проверить жену на верность. В нем было предложено короткое заклинание всего на десять слов. По заверениям автора, оно показывало правду, желает того проверяемый или нет. Все было так просто! И как я раньше не заметила его и не придала значения! Проклиная свою глупость, я прочитала заклинание два раза, чтобы запомнить.

В эту минуту замок задрожал, и раздался оглушительный хлопок, который начался откуда-то снизу, а закончился над головой, сотрясая само небо. Я поняла, что произошло, через секунду, когда людской гнев и шум толпы хлынули в замок. Меня затошнило. Это могло значить только одно: защитный купол над нами исчез. Рональду надо было бежать немедленно, а мне искать короля. Впрочем, искать его не пришлось. В вывороченные ворота замка уже въезжала позолоченная королевская карета. Альвадо ехал к преступному герцогу сам, не стеснялся показывать свое богатство. За каретой следовало пятьдесят конных солдат, а за ними шел, казалось, весь город. Толпа шумела и волновалась в нетерпении, ей хотелось крови.

Карета подъехала прямо к крыльцу, солдаты рассыпались ровным кругом, защищая своего хозяина, народ заполнил площадку перед замком Рональда и вытянулся нескончаемо длинным шлейфом по всем улицам, отходящим в стороны. Дверца кареты открылась, и грузный король Альвадо шагнул на белую плитку парадного входа, непринужденно и важно, будто был в своем доме. Толстый и рыхлый, он улыбался своей добрейшей улыбкой и выглядел как сказочный дух, приносящий детям подарки.

– Верные мои подданные! – вдохновленно обратился он к толпе, голос его был исполнен добродушия, а душа – равнодушия. – Как добрый король, я обязан защищать свой народ, следить за миром, порядком и справедливостью в стране. Вы так давно просили избавить Освию от власти жестокого герцога Страха, что больше оставлять ваши мольбы без ответа я не мог. Я жалел молодых герцогов и давал им время измениться. Я надеялся, что они встанут на путь истинный, не будут больше вредить людям, мне, добрейшему королю Альвадо и всему нашему славному королевству. Но даже великая Мать Хранительница не может ждать вечно, – крупная слеза покатилась из его лживых глаз.

Альберта в свою историю Альвадо вплел так искусно, что люди мгновенно позабыли свою любовь к нему, и по воле оратора записали в преступники за компанию с Рональдом. Альвадо между тем продолжал:

– Переполненные тюрьмы, незаконные казни без суда и следствия, подчинение себе королевских магов угрозами и шантажом, покушение на мою жизнь и на жизнь главного мага королевства, а главное – болотная чума! Вот краткий список преступлений, совершенных герцогами Рональдом и Альбертом Освийскими. Может быть, кто-то из ваших родных и любимых людей пропал без вести в его страшных тюрьмах. Может быть, чья-то мать, сестра или муж были замучены ими здесь, в этом пристанище зла! Больше нельзя такое терпеть! И я призываю вас быть сегодня свидетелями и судьями братьев-герцогов!

Он говорил очень воодушевленно. Была в его речи какая-то магия. Я и сама поддалась ей и завороженно слушала, забыв обо всем.

Дверь в мою комнату распахнулась. Встревоженный Рональд вбежал без стука, схватил меня за руку и потащил за собой. Он бежал вниз по лестницам, в подвал, волоча меня за собой. Он очень боялся не успеть. Пробегая мимо бального зала, перед входом я краем глаза увидела, как Альберт отбивает попытки королевских солдат войти, размахивая мечом легко и ловко, будто тот был частью его самого. Рональд пробежал мимо, таща меня за собой и даже не сбавив скорость.

Мы пробежали мимо комнаты с секретом, ее дверь была открыта настежь, осколки волшебного сосуда покрывали весь пол, магическая субстанция растеклась, часть ее была даже в коридоре. Посреди огромной лужи лежал, раскинув руки, с остекленевшим взглядом, некогда флегматичный дворецкий. Королевский шпион, убегая, поскользнулся и ударился затылком о каменный пол. Судьба его настигла и покарала за подлость прямо здесь.

Рональд дернул меня за руку, придавая мне ускорение. Я опомнилась и побежала за ним, поскользнувшись в переливающейся жидкости на полу и чуть не последовав примеру предателя.

Рональд свернул на еще одну, последнюю лестницу, ведущую вниз, толкнул дверь своего подземного хранилища, пробежал мимо бесконечных стеллажей в другой его конец, уперся в боковую стену, вдавил ничем не примечательную доску, и с силой потянул вниз выехавший рычаг. В стене открылась невидимая до этого дверь, за которой оказался низкий коридор, уходящий в темноту.

– Иди по нему до конца – и выберешься за городом. Потом ищи порт и на первом же корабле уплывай в Фермес или Аскару, король не станет тебя искать, а если и станет, то не там.

Он сунул мне в руки большой кошель, быстро поцеловал и втолкнул в темный провал коридора. Дверь закрылась за мной до того, как я успела хоть что-то сказать или сделать. Я осталась в полной темноте и растерянности, слушая, как его быстрые шаги удаляются.

– Мне не надо никуда идти! – попыталась я докричаться до него сквозь стену. – Я нашла заклинание!

Но было слишком поздно, Рональд уже был наверху, продляя жизнь себе и своему брату.

Я принялась нервно шарить руками по стене, надеясь найти способ вернуться обратно. На поиски ушли долгие минуты, показавшиеся часами, но либо дверь отворялась только снаружи, либо мне не повезло справиться с ее секретом. Ничего не получалось. В отчаянии я забарабанила кулаками по дубовым доскам, и тут проход наконец открылся. Вернее, его открыли с той стороны. Передо мной стоял уже знакомый мне дядя Мешок – черный маг и советник коварного короля. Глаза его были очень злыми. Дядя не стал тратить время на веревки и прочую атрибутику. Одним легким движением он до боли вывернул мне руку. Из этого положения я не могла никуда от него деться – дядя все еще был тяжелее меня раза в три и мог переломить меня пополам, если бы захотел. Потом подоспел его слуга, с не менее злыми глазами. Он помог хозяину скрутить меня окончательно. Толкая меня перед собой, они поднялись по лестнице обратно в большой зал.

Королевская стража уже прорвалась внутрь, но Альберт и Рональд все еще отбивались, стоя спиной к спине. Альберт не прихвастнул тогда на тренировке, сказав, что дерется лучше Рональда. Сейчас он брал на себя в полтора раза больше ударов. Рональд справлялся хуже. Залеченная очередкой рана на его плече разошлась, и из нее снова текла кровь. Из-за головной боли он почти ничего не видел, но те самые их тренировки позволяли ему отбиваться даже сейчас, несмотря на все это. Солдаты рассыпались от их ударов в стороны. Подступиться к братьям было совсем непросто. Но тут подоспел дядя, прикрываясь мною как щитом на случай нечаянной стрелы или удара.

– Сдавайтесь, – сказал он довольно. – Все равно долго вам не протянуть. Примите смерть достойно, чтобы родителям не было за вас стыдно во владениях Хранительницы. Вы же благородные господа! Сдадитесь – может, я и отпущу вашу подружку. Она так скреблась в стену, что грех было не воспользоваться. Да, грех!

Оба с ненавистью поглядели на него. Битва была проиграна. Братья нехотя опустили мечи. В Рональде и Альберте было столько достоинства, что они казались победителями, даже когда расторопные стражи связывали им руки. Нас вывели к обезумевшей толпе и выстроили перед королем.

– Вот они, злодеи, стоят перед вами и ждут справедливого суда, – провозгласил при нашем появлении Альвадо. Он оживился, ему нравилось происходящее. Король любил свою власть, любил выступать справедливым героем и немного простодушным добряком. Он много чем пожертвовал бы, лишь бы навсегда остаться в глаз своего народа добрейшим из правителей. Мы косвенно препятствовали этому и подлежали уничтожению. Кто-то из толпы бросил в Рональда камень и рассек ему бровь.

– Не надо, – сказал король, примиряюще поднимая руки, наподобие святых в старых книгах.

Толпа его слушалась, как загипнотизированная. У Альвадо был сверхъестественный дар управлять людьми, правда получен он был скорее всего при помощи магии.

– Я знаю, – продолжил король, – что трудно сдерживать себя перед такими негодяями, но мы должны оставаться людьми даже сейчас, а не уподобляться им. Они совершили много зла и даже заточили в темницу собственного дядю, моего лучшего друга, добрейшего волшебника, который всем нам так помогал в тяжелые времена болотной чумы. Как их покарать – решайте вы, – сказал Альвадо, покорно складывая руки на животе. Даже сейчас он уводил себя от опасности быть уличенным в чем-то преступном. Подготовив толпу к нужному ему решению, король оставил за людьми последнее слово. Невинная кровь должна была остаться на руках бушующего народа, но не добрейшего короля. Расчет был верным, толпа взорвалась яростными криками, среди которых не было ни одного о помиловании. Король снова поднял руку, и толпа умолкла, как по волшебству.

– Быть посему. Преступники будут казнены немедленно. А как мы поступим с ведьмой? – спросил он, указывая на меня.

Что-то вроде интереса и сожаления промелькнуло в его глазах. Нет, он не жалел меня как невиновного человека, скорее, ему было досадно потерять меня, как вещь, которой не получилось воспользоваться. Разум толпы давно не принадлежал ей и был крепко зажат в коротких пухлых пальцах Альвадо. Разгоряченная толпа жаждала и моей крови тоже, слепо веря в мою виновность. Дядя-некромант сказал королю вполголоса: