Школьные годы – веселые годы

С острыми железками у девочки случались частые встречи – многочисленные шрамы тому свидетели. Так один, плохо забитый штырь, распорол ей свод стопы. Да и был он не на виду, а притаился, подлец, между ступеньками. Так что Асе, потеряв тапочек с ноги, нужно было еще «правильно» крутануться, чтобы зацепиться.

Раз девочка умудрилась прострочить на швейной машине палец. Когда мама это увидела, то побледнела и ахнула:

– Но как?

Она суетливо крутанула ручку, отчего игла вышла, а потом снова вонзилась. С боем, но палец все же удалось отвоевать, правда заживал он долго.

Как-то Ася поднесла зажженную спичку к газовой колонке, а та возьми, да «чихни». И все: ни бровей, ни ресниц у девочки. А раз кусочек зажженной серы от спички отлетел ей в нос, оставив красный след ожога.

Урон девочка наносила не только своему здоровью, но и окружающим предметам. За это мама прозвала ее вредителем, хотя у Аси выходило все неумышленно. Так на день рождения она преподнесла родительнице неприятный подарочек, хотя изначально порыв был и благородный. Ася решила провести генеральную уборку в квартире. Ну, и понеслось. Сначала она ненароком кокнула хрустальную вазу, немного погоревала и принялась драить окно. Ася с таким усердием натирала стекло газетой, что оно, бедное, не выдержало и вывалилось на улицу.

– Хорошо, что одно, – зажмурилась от громкого звона Ася.

Вечером мама не могла налюбоваться на чистоту.

– Надо же, – улыбалась она, разглядывая окно, – будто стекла нет.

И тут счастливая улыбка сползла с ее лица.

– Грохнула?

А когда на следующий день мама попросила принести вазу, чтобы поставить подаренные цветы, Ася совсем сникла:

– Я ее тоже…того…

– Разбила? – ахнула мама. – Вредитель!

Ася и в гостях у маминого брата отличилась. Она облокотилась об приставную раму, ну та и вывалилась наружу. При падении она еще несколько раз крутанулась, попутно разбив чужое окно.

– Горе луковое! – вспыхнула мама.

Дядя Коля же молча ушел к соседу, чтобы застеклить окно, а потом скрылся в сарае, где темноты возился со своей рамой.

Мама часто сердилась на дочь, потому по ее вине в доме все время что-нибудь ломалось. Благо она работала на заводе и что-то носила в ремонт туда. Часто мама приглашала «мужские руки» домой, ведь вывороченную розетку или телевизор, обильно политый вместе с цветами, нужно было ремонтировать на месте. Да, немало хлопот Ася доставляла своей маме. Одной посуды сколько перебила! Как-то у девочки так получалось, что чашки и тарелки при постановке на стол долгое время подпрыгивали. Некоторые приобретали такую большую центробежную силу, что «сходили с орбиты», падали на пол и разбивались. Мама сначала покупала взамен новую посуду, но потом махнула рукой и притащила пластмассовые, небьющиеся, тарелки и железные кружки.

Этих случайных нелепостей происходило много. Так, после ремонта в зале, Ася решила проверить как обстоят там дела и щелкнула выключателем. Яркая вспышка, хлопок, и пластмассовые «висюльки» люстры мгновенно оплавились.

– Электрика придется вызывать и люстру новую покупать, – констатировала мама. – Кто тебя просил включать свет?

Как-то Ася легонько облокотилась на раковину в ванной. Раздался сухой треск, и во все стороны стали расходиться темные трещинки. Через минуту раковина развалилась, а от мамы Ася получила очередной нагоняй. Да разве же она специально это сделала? Просто-напросто попала в критическую точку – вот вам и результат. Как-то мама попросила дочь достать масло из холодильника. Ася потянулась, не вставая, схватилась за ручку, и она осталась в руке. Раз девочка, не глядя, схватилась за поручень в троллейбусе. Он ей сразу показался каким-то ненадежным, потому что шатался. Тогда Ася вцепилась покрепче, обеими руками. Только это был и не поручень вовсе, а черенок лопаты, которую в вертикальном положении держал сидящий напротив гражданин.

– Ой, простите, – извинилась Ася.

– Ничего, – улыбнулся старичок. – Держись, коли тебе надо.

Или, скажем, случай в поезде. Ася с мамой ехали на боковых местах, и решили перекусить. Девочка вонзила зубы в большой сочный помидор, а он возьми, да и брызни на спящую рядом женщину. Когда она проснулась, то не совсем поняла происхождение томатного сока и зернышек на своем светлом костюме. Но это все цветочки!

В десятом классе Ираида Альбертовна повезла класс в музей Пушкина. По этому случаю Ася надела новые сапоги: красно-белые «дутики» на скользкой подошве. Конечно, она тут же натерла ими мозоли, поэтому хождение по многочисленным залам не доставляло радости. Увидев стул, Ася устремилась к нему. Она перешагнула золотистую ленточку, плюхнулась на мягкое сидение и в блаженстве закрыла глаза.

– Да знаешь ли ты, что на этом самом стуле сидел сам Александр Сергеевич Пушкин? – услышала она жалобный стон смотрительницы зала. – Встань немедленно!

– Извините, – промолвила Ася и резко вскочила. – Я не знала.

Одноклассники засмеялись, а Ираида Альбертовна поменялась в лице. Затем она глянула на часы и в испуге сказала:

– Опаздываем!

Класс влетел на всех парах в метро, выскочил на платформу и побежал к электричке, до отправления которой оставались считанные минуты. Ася буксовала сзади, то и дело поскальзываясь и широко взмахивая руками. Подойдя к поезду, она ухватилась за поручни и вдруг юркнула в пространство между вагоном и платформой. На поверхности осталась торчать лишь ее голова, из которой разом вылетели все мысли. Она крепко держалась за поручни, а ноги болтались где-то внизу. Выбраться самостоятельно Ася не могла, поэтому закрыла глаза, чтобы не было так страшно. И тут она почувствовала чьи-то сильные руки, которые выдернули ее из ловушки и перенесли в вагон. Двери тотчас закрылись, и поезд тронулся. Ася увидела в окно на платформе человека в военной форме – это был ее таинственный спаситель.

На теле девчонки после происшествия проступило множество ссадин и ушибов, а большая гематома на голени вскоре стала бугристой и болезненной. Пришлось Асе идти на прием к хирургу.

– Резать, если через несколько дней не наступит улучшение, – заявил врач и протянул направления на УВЧ и электрофорез.

Ася направилась в физиокабинет. Подслеповатая медсестра преклонных лет усадила девочку на стул, наложила электроды на нос и ушла. «Странно», – подумала Ася, – «при чем тут мой нос?» Пока она вспоминала физику и выдвигала разные гипотезы, сеанс закончился. Вечером она поделилась с мамой, но вместо ответа услышала вопрос:

– Ты совсем глупая?

На следующий день мама учинила медсестре скандал, а Асе стало так стыдно, что она больше туда не пошла.

Надежда оставалась только на электрофорез. Первые два сеанса прошли благополучно, и лечили Асе, как и положено, ногу. А вот в следующий раз медсестра крутанула ручку прибора и ушла пить чай. Сначала ногу легонько пощипывало, потом стало жечь, и появилась боль.

– Эй, – громко позвала Ася, но в ответ была тишина.

Вскоре боль стала нестерпимой, и девочка заплакала.

– Помогите! – всхлипывала она.

Наконец, появилась медсестра. Она сняла электроды и ахнула:

– Ожог! Что же ты молчала?

Ожог вышел приличный, судя по тому, что кожа почернела. Заживал он долго, зато от гематомы не осталось и следа.

Ася была неунывающей натурой и частенько напевала себе под нос вальс Штрауса:

– Парам-парам-парам-пампам!

Маленькие трагедии, что порой случались, перемешивались с комедийными ситуациями, и это как-то уравновешивало пикообразную жизнь Аси. Да и какая может быть стабильность в период гормональной перестройки, выражаясь медицинским языком. Подростковый период сложный!

Ираиде Альбертовне, опытному педагогу с огромным стажем, Ася была интересна. Девочка часто ловила на себе ее изучающий взгляд.

– Ты мне напоминаешь цветок, – однажды поэтично выразилась филолог. – Но стоит приблизиться поближе, как прекрасные лепестки сворачиваются в бутон.

А однажды учительница выдала напрямую:

– Я всю жизнь комплексовала из-за своей полноты. А другие жили и радовались! Не повторяй моих ошибок.

Но кое-что мудрая женщина по своей самонадеянности все же не разглядела в Асе.