Сборник повестей

– Пошли в дом! Там я ворох фотографий собрал в пакет. Посмотришь! Нет ли там фотографии Александра Владимировича случайно?

Фотографий оказалось две: одна, небольшая, для паспорта или охотничьего билета, а другая – любительская, давнишняя: Александр Владимирович с пушистым псом осенним днем позировал на фоне дома.

Загоревшее, гладко выбритое лицо с правильными чертами, несколько тяжеловатый раздвоенный подбородок, упрямо сжатые губы, прямой нос, высокий лоб с поперечной складкой между нахмуренных бровей, небольшие припухшие мешки под внимательными голубыми глазами, непонятная стрижка с зачесанным налево коротким чубом темных густых волос. Незнакомое, без тени улыбки чужое лицо человека, которого трудно будет назвать непривычным словом «отец».

Максим уверенно провозгласил:

– Вот, черт! Ты с ним – одно лицо! Только глаза у тебя, наверное, материны! И худющий пока, весь в рост выгнал! Поздравляю! Пошли на радостях шнапса самодельного дернем! Это ж надо, я в такую невероятную историю попал! Мне, что ли, отпуск попросить да отправиться в город на розыск твоего папаши? А вдруг получится?

Бутылку самогонки закончили под утро. Дома, на праздники, только в одиннадцатом классе дед стал наливать Ярославу в небольшую стопку водку, а до этого доставалось, как и бабушке, только самодельное виноградное вино. Но на сборищах с друзьями перепробовал разное. Несколько раз выворачивало так, что давал сам себе приказ: больше никогда не прикасаться к отраве.

С самогонкой благополучно «пронесло», хотя проспали до самого обеда. Баня остыла, но после обливания еле теплой водой очухались и пошли на рыбалку. Потом нажарили большую тяжелую сковородку рыбы, наелись и опять завалились спать на сеннике.

Глава 8. Перевал

Утром спозаранку Максим потащил Ярослава во второй сарай искать корзинки для грибов. В углу стоял, прислоненный к стене, непонятный предмет, похожий на гигантский молоток.

– А это что за прибамбасы? – удивился Ярослав. – Такой дубиной насмерть человека угробишь!

– Это колот. Шишки кедровые с дерева им сбивают.

– Господи! Сколько же человек его таскают?

– Представь себе – один человек. Поставишь у основания сосны, оттянешь на себя, и со всей силы надо шарахнуть по дереву! И шишки посыпались, только голову пригни, чтобы не попали по темечку! А потом в ведро или специальный фартук собирай.

– Бедное дерево! А оно не засыхает после такого варварского способа добычи? – Ярослав попробовал приподнять бревенчатый молоток, состоящий из черенка с половинку молодой сосны и чурки из части молодой березы, но тут же опустил это сооружение на земляной пол. – Ишаком надо быть или великаном, чтобы такой игрушкой по дереву стучать! Сколько же в нем килограммов?

Максим с удивительной легкостью начал махать колотом перед Ярославом, и потом целую минуту пытался восстановить дыхание:

– От двадцати до семидесяти килограммов. Чем тяжелее колот, тем лучше эффект сбивания шишек. А что дереву сделается? Оно раз в два года плодоносит. Раны потихонечку смолой запекаются. Это поначалу тяжело, а потом, весь в азарте, положишь, колот на плечо и бегаешь по лесу весь день! И ничего, все живые! А не нравится безопасный способ добычи, бери когти специальные и лезь на вершину. Мужики очень часто именно так шишку добывают.

– И ты лазил на верхушки?! – Ярослав увидел эти самые когти на стене еще, когда осматривал все владения Александра Владимировича во второй день. – Тут же надо специальное альпинистское снаряжение покупать и веревки капроновые для страховки. И курсы пройти не помешало бы!

Максим рассмеялся:

– Пойдем в гущу! Выбирай сосну повыше, и я тебе покажу, как это делается без всякой веревки. А, если свалюсь, то на самогонку спишу.

Это цирковое представление с участием Максима невозможно было смотреть без затаенного чувства страха, когда, обхватив крепко шершавый ствол сосны руками, всаживая специальные металлические клыки когтей в бедный ствол, Максим, напрягаясь, достаточно быстро, без всякой страховки «прошагал» метров восемь до первых корявых сучков обломанных ветвей.

– Все, все, слезай! – замахал руками Ярослав. – Мне все понятно! Только держись, ради Христа, хоть за воздух!