Проклятье памяти

– Это ты докажи, что Макс деньги брал, – кое-как выдал Илья.

– А машину он на что купил? – парировал Артемьев. К разговору он отлично подготовился, и козыри летели у него изо всех рукавов, и влегкую крыли «шестерки» оппонента.

– Не твое дело, – отозвался Илья, понимая, что выглядит полным идиотом, – не твое собачье дело.

– Ошибаешься, – прикурил, наконец, сигарету, Артемьев, – теперь мое.

Вот и все, собственно, у каждой стороны своя правда, разговор зашел в тупик, у сб-шника на руках все аргументы, а у Ильи кроме слов и эмоций ничего. Чувство такое, что вышел на танк с голыми руками, и как-то надо эту махину остановить, но нечем, если только самому под гусеницы кидаться. И тут повинуясь разом охватившему его порыву злости, отчаяния и бессилия, Илья сказал вполголоса, так тихо, что вряд ли кто-то у двери его бы расслышал, но никого, кроме Артемьева эти слова не касались:

– А ты знаешь, что Макса убили? Что машина тут не при чем…

СБ-шник не шелохнулся, не моргнул и даже в лице не изменился, так и сидел с каменной физиономией, грыз порядком измочаленный уже фильтр, и на собеседника не смотрел, глядел куда-то вбок. И тут Илья всей шкурой, каждым нервом ощутил, понял, что Артемьев знает, что это для него не новость, вернее, новость, что брат убитого оказался в курсе. И теперь – по логике – должен задать пару-тройку наводящих вопросов, старательно «держа» при этом лицо, чтобы себя не выдать.

– И кто же его убил по-твоему?

Голос сб-шника прозвучал чуть глуховато, и, как могло сначала показаться, равнодушно, однако не равнодушие это было, а хорошо скрытое напряжение. Рожа у Артемьева при этом не дрогнула, он спокойно смотрел на Илью, при этом прикусив огрызок сигареты так, что скрипнули зубы.

– Почем я знаю, – отозвался Илья. Заглянул в коробку, поправил примятые страницы ежедневника, закрыл, посмотрел за окно, в потолок, потом сказал как мог спокойно, копируя напряженно-равнодушный тон Артемьева:

– Откуда ж мне знать. Может, ты и убил, раз тебе руководство разобраться приказало. Ты и разобрался, как мог. Я, пожалуй, отсюда в полицию пойду, заявление напишу, как положено, а ты жди, когда тебя повесткой вызовут…

И, не дав Артемьеву и рот открыть, добавил, уже едва сдерживая злость:

– Доказательства есть, не сомневайся. Хорошие доказательства, убойные. Думай, как выкручиваться будешь.

Артемьев думать то ли поленился, то ли не захотел, и почему-то шепотом, отчетливым и внятным послал Илью на три буквы. Потом стало очень тихо, так, что залетевшая в кабинет муха, казалось, грохотала по стеклу конечностями и оглушительно жужжала. Илья, оставив любезность сб-шника без ответа, поднялся со стула, и направился к двери. Охранники разошлись перед ним, сделав вид, что в упор не видят ни его, ни коробки, рослый даже глазки в пол опустил. Артемьев голоса не подавал, за спиной было тихо, но в отражении на стеклянной дверце шкафа Илья видел, как сб-шник следит за гостем, смотрит тому в спину.

В это мгновение Илья пожалел, что проболтался, но тут же решил, что плевать, пусть Артемьев побесится. Он и так знает больше, чем говорит, и своими соображениями относительно взорвавшейся машины Макса делиться не собирался. А теперь и вовсе озвереет, получив совсем не ту информацию, на которую рассчитывал, а многие знания, как известно, умножают печаль. Понятное дело, что сб-шник будет рыть землю дальше, у него два дела одно другого краше, над ним руководство банка с дубиной стоит, результат требует, и деньги свои хочет вернуть, а тому и сказать-то нечего, кроме того, что Стешину тоже кто-то помог, может, и тот, кто Макса на тот свет отправил. И еще кое-что не давало Илье покоя: подпись Макса на платежках, или как там эти бумаги правильно назывались. Кто-то же это сделал, и Артемьев здесь точно не при делах. Но кто тогда? И искать бесполезно, да и незачем время терять, когда можно зайти с другой стороны.

«Семья, родители – никто ничего не знает» – пришли на память слова невольно проболтавшегося коллеги Макса. Семья, родители – вот с кого надо начинать, близкие всегда в курсе всех дел. Со Стешиным пусть Артемьев разбирается, хотя за два месяца особо ничего и не накопал, судя по всему, а вот с Ольгой надо поговорить, пока этот олень со своими подручными до нее не добрался. Благо, и повод для встречи имеется – коробка-то с вещами Макса вот она, в руках.

Ольга уже почти пришла в себя, от нее еще неприятно пахло лекарствами, но говорила она без надрыва, и так спокойно, и отстраненно, что становилось не по себе. Макса мертвым она не видела, и психика женщины точно закрылась от мира этакими подушками безопасности, подбросив версию, что в закрытом гробу лежал не ее муж, а кто-то другой. Или там вообще никого не было, а Макс уехал в командировку, и скоро вернется, а не звонит потому, что телефон дома забыл, или там, где он сейчас оказался, проблемы с сотовой связью, и с проводной заодно. Отказать эти «подушки безопасности» могли в любой момент, но Ольга пока держалась, хоть и выглядела жутковато – бледная, некрашеная, похудевшая до того состояния, когда вид отощавшего человека вызывает мысли о тяжком недуге последнего.

Разговор получился коротким – Ольга, как и предполагалось, ничего не знала. Нет, Максу никто не угрожал, все шло своим чередом: дом, работа, дом, отпуск по графику, выезд к родителям, магазины и прочая рутина. Ничего странного, угрожающего или непонятного, все как всегда.

И как ни гнал Илья от себя эту мысль, но стоя в пробке по дороге домой, признался, что придется-таки возвращаться в банк, и начинать оттуда, и «объект» будто сам собой нарисовался. Истеричка-Пономарева – его последний шанс. Она неспроста оказалась на месте Макса, и вела себя странно, если не сказать – подозрительно, то ли злится на весь мир, то ли боится чего-то. Надо бы с ней поближе познакомиться, пообщаться, а сначала со стороны посмотреть, чтобы знать, с кем придется иметь дело. Новый план сложился сам собой, способ разобраться во всех этих нестыковках был только один, старый, добрый и верный: слежка. Ничего лучшего Илья придумать не смог, и решил приступить незамедлительно, а именно с сегодняшнего вечера. И точно за десять минут до конца рабочего дня припарковался с торца банка, на тихой прилегающей улочке, откуда просматривался вход в банк.

Сотрудники начали покидать офис ровно в восемнадцать ноль один, Пономарева показалась через пять минут. Уселась в красную двухместную «мазду», ловко вырулила на проезжую часть, удачно разминувшись с трамваем, и покатила к перекрестку. Илья ехал следом, не особо шифруясь, следя за потоком машин и ярким пятном в нем одновременно. Пономарева вела машину аккуратно, держалась правой стороны, не лихачила, и вообще вела себя паинькой. Как и серая «ауди», что держалась немного в стороне. И пока Пономарева крутилась по центру, объезжая пробки, пока добралась до Третьего кольца и перестроилась в правый ряд, включив поворотник, не отставала, но и не приближалась. И когда «мазда» покатила к сияющему в дождливой полутьме огнями торговому центру, Илья уже точно знал – за Пономаревой следит не только он. «Ауди» лихо прокатила мимо парковки, и скрылась из виду, а девушка отправилась не на шопинг, как предполагал Илья, а достала с заднего сиденья большую спортивную сумку и удалилась в дверь под вывеской «фитнесс-центр».

Илья постоял немного напротив входа, отъехал в сторонку, вышел из машины и решил, несмотря на дождь, немного прогуляться – что-то ему подсказывало: далеко идти не придется. Так и оказалось: «ауди» угнездилась у самой дороги, напротив перехода под эстакадой, откуда отлично просматривался вход в фитнесс-центр. «Кто ж такие? Артемьевские или кто-то со стороны?» – Илья рассматривал «ауди», а в машине было темно, и, на первый взгляд, пусто. Однако через пару минут опустилось стекло на передней дверце, из окна вылетела багровая искра – догоравший окурок – и упал в лужу. Илья вернулся в машину, немного отъехал в сторону и поставил ее так, чтобы видеть и выход и фитнесс-центра, и «ауди», едва различимую в дождливом полумраке.

Ждать пришлось больше двух часов, и, держась в сотне метрах за «ауди», «провожать» девушку до дома, новой многоэтажки, удачно вписавшейся на пятачок между старых домов. Пономарева зашла в единственный центральный подъезд, и пропала, притормозившая в соседнем дворе «ауди» лихо укатила, Илья глянул машине вслед, потом на окна многоэтажки. Будем считать, что день прожит не зря – он знает, где проживает Виктория Игоревна, и это ничего ему не дает, ровным счетом ничего. Ах, да, она еще занимается фитнессом, что отлично видно по ее фигуре. И эта фигура интересует кого-то еще.

Через три дня у него было готово расписание, а также излюбленные маршруты передвижения девушки. С девяти до шести она добросовестно присутствовал на рабочем месте, потом отправлялась в спортзал, или к косметологу, пополняла запас продуктов в супермаркете, а после в сопровождении «конвоя» из «ровера» и серой «ауди» неизменно направлялась домой. Вела себя обычно, если провожатых и заметила, то виду не подала, а Илью во время всех этих перемещений занимал только один вопрос – эти, в «ауди его, наверняка давно срисовали, но вот подойти и познакомиться не торопятся. То ли стеснительные такие от рождения, то ли им его присутствие безразлично. На контакт не идут, ждут чего-то, Илья тоже решил пока события не форсировать, а подождать, хоть и чувствовал, что долго не выдержит. Обнадеживало одно – с Пономаревой он попал в точку, ей явно есть, что скрывать, причем не только от Серегина-младшего, но и от тех, кто ей эту «ауди» на хвоста повесил.

Потом были суббота и воскресенье, большую часть выходных Пономарева провела в спа-центре, потом наступил понедельник, рабочий день прошел, настал вечер. По плану сегодня был косметолог, и точно – «мазду» Пономарева припарковала неподалеку от салона красоты, куда и направилась. «Ауди» была тут как тут, стояла неподалеку, и чертовски нервировала одним своим присутствием. Илья решил, что ждет он еще ровно сутки, а потом этих орлов – их было двое, как успел выяснить, разглядывая силуэты за темными стеклами машины – как-то спровоцирует, и в процессе общения много станет на свои места. Хотя чего ждать, Пономаревой не будет часа два, а то и больше, времени вагон, можно прямо сейчас начинать. Лобовой таран будет лишним, а вот «мужики, закурить не найдется?» вполне подойдет. А если в «ауди» окажутся ведущие здоровый образ жизни интеллектуалы, то можно обсудить цены на нефть или преимущества сицилианской защиты перед староиндийской.