Медальон

– Нет. Но я буду очень стараться.

– А если он тоже очень постарается? – не успокаивался Игорь.

– Не наводи тоску, – улыбнулась Аня, – я уже знаю, с чем имею дело, а он, думаю, не догадывается.

– Не забывай. Он нашел тебя.

– Я тоже нашла себя.

На первом этаже никого не оказалось.

Двадцать минут назад привезли девушку, которая выпала (как знать, возможно не без посторонней помощи) с балкона четвертого этажа.

«Какая ирония», – подумал зам прокурора, когда «скорая» проехала мимо него.

Основная часть персонала была занята этим случаем: не пострадавшей самой, так документациями и многочисленными проверками, вплоть до наличия у нее прививок и ежегодной флюорографии.

«Не получилось умереть по собственному, в больнице довершат начатое», – снова с улыбкой подумал Святослав. Он знал, что увечья, полученные вследствие падения с высоты редко бывают совместимыми с жизнью, а если, все же, они не стали фатальными, всегда можно завершить дело не столь романтичным способом.

На чем основаны анекдоты про тещу? Охранник Максимов Сергей Дмитриевич размышлял на эту тему, занимая мужской туалет для персонала на первом этаже вот уже десятую минуту. Он-то наивный был уверен, что за двадцать лет брака к яду в тещиной стряпне у него выработался иммунитет, но на его сорок пятый день рожденья, который он бегло отметил сегодня днем дома в кругу родственников (посиделки в честь праздника с мужиками были перенесены на выходной), Любовь Ивановна, заботливая, сердобольная и достаточно тучная мать жены («Где были мои глаза? Не зря говорят – посмотри на мать своей будущей жены, ведь та так же будет выглядеть в ее возрасте…») испекла любимому зятю домашний торт-медовик, щедро украсив его сливочным кремом (на который охранник и грешил). Сергей Дмитриевич не рисковал в жаркую пору покупать пирожные даже в кафетерии больницы – не мало он видел проезжающих мимо него на каталках пациентов с острой кишечной инфекцией, которые потом несколько дней проводили в палате интенсивной терапии. Но нет же! «Бес попутал…» – очередная короткая мысль на двенадцатой минуте времяпровождения в маленькой белой комнате, выложенной плиткой. «А ведь только начало ночной смены…»

Уборщицей, вопреки привычным стандартам бабушек пенсионного возраста, была молодая девушка, которую нужда и тяжелая семейная ситуация вынудили устроиться в больницу. Отца не было, мать никогда не уделяла двоим детям должного внимания, потому девушка была вынуждена в пятнадцать лет пойти в колледж, а уже в восемнадцать – работать, чтобы кормить младшего брата и непутевую мать. Увы, не по полученной в колледже профессии. Потому никто не из руководства больницы не был против того, что девушка за отдельную плату убирала еще и в трех аптеках, что были расположены на территории больницы, чем она и занималась в тот вечер.

Именно потому на первом этаже никого не оказалось.

«Все складывается как нельзя лучше»

Святослав надел заранее купленный одноразовый набор: бахилы и халат и пошел вверх по лестнице. Отделение нейротравматологии было заполнено. У Ани, усилиями отца-медика, была отдельная палата. Найти ее было не трудно: она источала огромный поток энергии. Убедившись, что его никто не видит, Святослав нажал на белую ручку и довольно растянул улыбку, ощутив силу, которая, словно ветер, пронеслась в воздухе.

В палате было темно, длинный тонкий луч света от коридорных ламп разрезал пол, не успев дорасти до кровати – мужчина закрыл дверь. Быстро сориентировавшись в полумраке, Святослав нашел окно, отметив, что ничего, кроме жалюзи, его не защищает.

Покалывание в конечностях. Сперва все тело парализует взгляд, жилы на шее до предела натянуты, волосы свисают с головы, касаясь постели под повисшим в воздухе телом, губы, отчаянно растянувшиеся от страха в оскале, пытаются шевелиться. Но они остаются парализованными ровно до тех пор, пока охотник, судья и палач в одном лице не прикажет говорить и объяснять все, чего он еще не понял. Зато исправно работает слух, который должен принять доводы, объясняющие происходящее. Но никаких криков. Горло сдавлено, голосовые связки изнутри сжаты так, словно кто-то их поместил в вакуумную упаковку и высасывает оттуда весь кислород. Только шепот, его будет вполне достаточно. И только потом – окно.

Предвкушение порой слаще самого действа.

Но кровать была пуста. Он одернул тонкое одеяло – никого. Нет, девушку не выписали. Вот стоит запечатанная коробка сока, чашка, начатая пачка песочного печенья.

«Вышла в туалет», – предположил Святослав. Он быстро обшарил постель, тумбочку. Когда он прикоснулся рукой к ручке выдвигаемого ящика, где-то в районе кадыка больно кольнуло. «Здесь».

В ящике лежал лишь один предмет – медальон. Это он источал такую энергию, такую силу. «Так дело даже не в девчонке? – подумал Святослав, осторожно касаясь подвески. – Что, если она просто носила на себе эту вещь? Но что это? И основной вопрос остается – почему сила молчала раньше?»

Немного поколебавшись, он кладет серебряный медальон в карман. Приятная пульсация проходит по руке, достигая, кажется, даже низа живота. Но это чужая сила, пускай и слишком заманчиво манящая, она – чужая. А с чужими вещами надо быть очень осторожным.

Святослав вышел в коридор. Свет был тусклым, уже был объявлен отбой. «Для туалета слишком долго», – подумал он (конечно, он не мог знать о том, что охранник Максимов Сергей Дмитриевич, у которого в тот день был день рождения, с ним бы не согласился – в общей сложности за два захода он провел в туалете за этот вечер двадцать минут).

Он не слышал ее, не чувствовал. Аня словно пропала с его личного внутреннего радара. «Неужели и правда все дело в этой побрякушке?..»

Она почувствовала, когда он покинул здание больницы. Девочка, с которой Аня провела весь вечер, стремительно выздоравливала. Ей было одиннадцать лет и она всего-навсего дурачилась с младшим братом, однако детские шалости не редко заканчиваются травматизмом. После этого случая их папа на следующий же день разобрал двухъярусную кровать, оставив только нижнюю часть. Жена его всегда была против двух этажей в детской.

Девочка получила сотрясение мозга и пару вывихов, чудом ничего не сломала. Однако сотрясение было достаточно серьезным, она два дня рвала, головокружение и тошнота долго ее не покидали. Врачи удивились, когда на третий день своего пребывания в больнице она вдруг резко пошла на поправку, а Аня была рада возможности скоротать в обществе веселой девчонки вечер, который ей надо было провести отлично от предыдущих вечеров, проведенных в больнице. К тому же она с радостью помогла и другим девочкам, что лежали рядом.

А темный ушел.

Теперь, когда они побывали на таком близком расстоянии, Аня словно запомнила его «запах», особое темное свечение, исходившее от этого человека. Теперь она его чувствует также, как чувствовал он ее. Именно – чувствовал. Аня заглянула в ящик тумбочки – медальона не было. Купился. Сработало. Аня не жалела ладанку, у нее была четкая уверенность того, что медальон вернется к ней. А если вдруг и не вернется – не страшно. Он был лишь оболочкой, хранившей в себе не просто силу, а целую душу. А душа при ней, как теперь и сила. Неизвестно, как долго уловка будет работать, пока темный поймет, что ничего стоящего, с точки зрения магии, в его руках нет.

Глава 9

Домик в деревне

Она еще не решила для себя: хочет она поехать исключительно ради того, чтобы попытаться запутать того, кто ее ищет, или же ей просто хотелось провести время с Игорем.

Сперва Аня решила попытаться уговорить родителей привычным ей способом: выбрать подходящий, на ее взгляд, момент (когда родители, обнявшись, вечером смотрели какой-то фильм), изобразить милую улыбку шестилетнего ребенка, свести брови к переносице и смотреть взглядом голодного щенка, глядящего на сочный кусок мяса.

Но в этот раз «не прокатило».

Кто знает, была бы реакция родителей иной, не пролежала бы их дочь несколько дней в больнице с сотрясением мозга. Возможно мама даже закрыла бы глаза на то, что ее пятнадцатилетняя дочь будет жить с парнем, к тому же соседом, с родителями которого она была знакома, под одной крышей какое-то время, доверяя своей дочери. Возможно. Но даже мамино возможное согласие не спасло бы ситуации: отец был категорически против.

В отделении интенсивной терапии, в палате, в которой умерла пожилая старушка, Аня смогла убедить нескольких человек в том, что ее там не было. Сможет ли она провернуть похожий трюк дома с родителями? Или все же не стоит рисковать и обговорить запланированную поездку с каждым из них в отдельности?

Она рискнула. За завтраком, когда все трое сидели за столом, Аня пристально посмотрела в глаза маме, затем и отцу.

– Я еду в деревню с Игорем к его бабушке? – спокойно спросила она.

Мама «стеклянным» взглядом смотрела на нее, отец, казалось, внешним видом выказывал недовольство от услышанного вопроса. Но, видимо, эта угрюмость просто осталась еще со вчерашнего дня, когда, услышав подобный вопрос от дочери впервые, он вдруг осознал, как она выросла. И еще не смирился с этим.

– Да, – спокойно ответила Наташа и отхлебнула кофе.

– Пожалуйста, – пожал плечами отец.

– Тогда не буду спрашивать, – взволнованно сказала Аня, – скажу утвердительно: я еду с Игорем в деревню к его бабушке.

– Хорошо отдохни, – как-то отстраненно улыбнулась Наталья.

– Да, – согласился с ней Коля, – и за нас тоже.

Ане было безумно стыдно, но она решила. Она еще не знала, сработает ли план с отъездом, но очень надеялась на то, что тот, кто покушался на нее, имея медальон в своих руках, не сможет распознать ее местонахождение, когда она уедет.

Медальон действительно заглушал «сигнал», который, словно антенна, принимал Святослав. Он изучал его, вертел, рассматривал под увеличительным стеклом, которое купил в ближайшем строительном магазине, сжимал в кулаке, пытаясь распознать природу силы, что наполняла этот предмет. Но ему пришлось согласиться с тем, что тот, кто первоначально являлся носителем той силы, намного могущественнее силы самого Святослава, потому что, тут он не сомневался, возраст той силы исчислялся не одной сотней лет.

Да, план Ани и Игоря сработал, в какой-то степени. Увлеченный энергической пульсацией медальона, Святослав на какое-то время потерял девушку из поля зрения. Но то, что он получил, не могло принести ему морального удовлетворения: серебренный предмет нельзя лишить жизни, он не рассказывает своих тайн, нет возможности узнать больше, чем он уже знал – медальон не боится ни пыток, ни угроз, а сбрасывать его с балкона – абсолютно неинтересная затея. Именно поэтому Святослав Малютин снова решил сконцентрироваться на той силе, какая могла исходить из девушки.

Медальон мешал. Он сбивал со следа, отвлекал, запутывал. Уничтожить его было нельзя, слишком рискованно. Святослав обдумывал. Как ему быть, когда раздался телефонный звонок. Вмиг горячий пыл исчез, он спокойно выдохнул, поднес телефон к уху.

– Да, – сказал он.

– Ты где?

– Я… в командировке.