Призрачный бал

С кем он говорил? К кому она должна подъехать? Очевидно, к его приятелю Сигизмунду Марковичу, у которого и наблюдалась Лиза. За последние два года дела у психиатра пошли в гору, он даже открыл свою практику. Явно не без помощи вливания денег Лизиного отца.

Не дожидаясь горничной, Лиза ополоснула посуду и направилась в комнату. До визита к врачу у нее в запасе еще три часа. Отлично. Можно будет сделать то, что она так долго хотела, а именно, сменить гардероб, оставив в этом доме свои старые вещи, кошмары и болезнь…

Войдя в комнату, девушка щелкнула пультом, и жалюзи поползли вверх, позволяя яркому майскому солнышку вызолотить белые стены, рассыпаться огнем по рыжим прядям волос девушки, поставить на ее вздернутом носике еще парочку крошечных веснушек и поселиться в ее зеленых, как воды Чистых прудов, глазах, навсегда прогоняя тоску и страх.

Распахнув окна, Лиза с жадностью втянула в себя чистый весенний воздух, тонко пронизанный ароматом распустившейся на днях сирени, и вдруг улыбнулась.

И пусть! Пусть будет все что угодно, только бы выбраться из этой тюрьмы! Да! Почему нет? Она согласна стать Лизаветой Сергеевной, заведующей подмосковным отелем. Даже нарисует ему для начала три звезды и докажет себе, отцу да и всему миру, что не сумасшедшая! И если она видит призрак мамы… ну и что? Кто-то видит НЛО, но его же не травят таблетками. Посмеялись и забыли! Так почему она должна пить всякую гадость только потому, что отец не верит ей? Да и врач тоже. И папашина прислуга… Почему Лиза должна днем ходить как сомнамбула, а ночью попадать в персональный ад?

Правильно! Не должна!

Встав так, чтобы попасть в поле зрения всевидящего ока камеры, Лиза взяла с тумбочки ярко-зеленую баночку, демонстративно достала маленькую пилюлю и проглотила ее. И даже поморщилась!

Отец всегда просматривает записи. Она как-то видела его ночью, когда он уснул с бутылкой виски перед телевизором, где его дочь танцевала, ела, пила таблетки, читала, спала, снова танцевала и опять пила таблетки.

Закрыв баночку, Лиза сунула ее в сумку и, взяв из гардероба линялые джинсы и пеструю, под стать жаркому дню, футболку, юркнула за ширму. Надо подарить Анне французские духи. За то, что горничная пару месяцев назад купила эти безобидные витамины, да не одну, а целых пять баночек, Лиза уже подарила ей конфеты, но она также понимала, что вовек не расплатится. Девушка уже и забыла, каково это жить, а не существовать от кошмара к кошмару, которые дарили ей лечебные пилюли Сигизмунда Марковича.

Подменить лекарство на витамины было не просто, но она справилась. Для начала выкрутила лампочку в ночнике, который совершенно не попадал в угол обзора камеры, но включался сам, едва Лиза гасила основной свет. Ну а пересыпать в темноте пилюли и поставить баночку на место не составило труда.

Хотя, скорее всего, вся эта операция по освобождению от безумия была придумана совершенно зря. Подмени она баночки, не совершая всех этих манипуляций, – и результат был бы тот же. Отец уже привык, что его дочь – безропотная овечка, не способная на бунт. Вряд ли он присматривается. Главное сам факт.

Успокоив себя этими мыслями, Лиза быстро переоделась и вышла из комнаты.

На веранде дома сидели водитель и охранник и, не замечая ничего, пялились в телевизор, где шла очередная «стрелялка-убивалка». Даже если бы сейчас Лиза прошла мимо них на ушах, они бы, наверное, этого не заметили. Все настолько привыкли к ее безликости и незначительности в этом доме, что на миг стало обидно. Пора все менять!

Лиза прошла к двери и, повернувшись к подчиненным отца, звонко приказала.

– Володя, у меня сегодня дела, так что собирайся, ты – мой кучер!

Водитель сперва даже не понял, откуда исходит голос, столь нагло вырвавший его из мира киногрез, и поэтому добрых несколько минут непонимающе хлопал глазами, переводя взгляд с товарища на телевизор, а после на Лизу, явно считая ее предметом обстановки. Наконец, когда она повторила приказ и, распахнув дверь, начала спускаться по каменным ступеням, до него дошло.

– Лизавета Сергеевна! А я и не понял сразу… умотался за ночь… Так и не прикорнул ни разу. – Он подхватил фуражку и рысью кинулся следом, неумело оправдываясь. – У вашего отца такая невероятно… трудная жизнь! То к б… банкирам, то на пь… приемы… Ни минутки не поспал.

– Все в порядке. – Лиза дождалась, когда водитель откроет перед ней дверцу белоснежного «Мерседеса», подаренного папочкой на восемнадцатилетие, и уселась на заднее сиденье.

Владимир захлопнул дверцу, обогнув машину, плюхнулся за руль, и, нажав на пульте кнопку автоматического открывания ворот, обернулся к девушке, сверкая раболепной белоснежной улыбкой.

– Куда едем?

Куда? А и правда? Куда? В конце концов, она никогда не покупала себе вещи сама, а подстраиваться под вкус отца или домработницы хотелось все меньше и меньше!

– В торговый центр «Фараон». Хочу походить по империи папочки и выбрать себе к предстоящей поездке несколько вещей. – Она улыбнулась ему в ответ, задорно отбросив назад порядком отросшую челку.

Теперь взгляд водителя стал испуганным. Ну еще бы, он, наверное, до этого дня и не знал, что Лиза умеет говорить. Впрочем, неудивительно. Когда от «замечательных» лекарств, прописанных добрым «Айболитом», в голове каша из реальности и кошмаров, то о своих возможностях просто забываешь!

– На дорогу лучше смотри, Володя, – посоветовала она, чувствуя, как ее переполняет чувство радости и гордости за первую одержанную победу.

Видимо, слухи об окончательном помутнении сознания хозяйской дочки разлетелись очень быстро по всему «Фараону», и, судя по всему, виной тому стал Володя, раструбивший всем о ее желании заняться шопингом. Когда? Да кто его знает? Может, когда выходил на заправке? Всего-то дел: предупредить знакомого охранника, чтобы тот сообщил подружке и… завертелось-завелось «сарафанное радио».

Когда они подъехали к главному входу, у его дверей столпились все охранники, какие только могли. Двое тут же закружились возле Лизы, лично изъявив желание проводить важную гостью к царству модной одежды из лучших модельных домов старушки Европы. За зеркальными стенами девушка попала в цепкие лапки не прекращающих улыбаться ей продавцов?консультантов. Минуло без малого два часа, когда она вышла из зеркального плена удивительно похорошевшая, в ярко-красном сногсшибательном платье, а стройные длинные ножки были обуты в черные туфли на дерзкой шпильке. Но метаморфозы случились не только с ее телом, нежащимся в непривычной для нее роскоши. Ее рыжие непослушные волосы теперь были собраны на затылке в длинный хвост, идеальными кудряшками падающий на открытую спину. За ней шагали все те же охранники, нагруженные, как верблюды, самыми элегантными нарядами и туфельками.

– Лизавета Сергеевна, куда нести ваши покупки? К машине? Или сразу к вам домой курьером отправить? – приветливо поинтересовался один из них, но Лиза услышала в его голосе раздражение. В сердце тут же плеснула вина и неуверенность. Зачем она сюда приехала? Накупила столько дорогих вещей? Заставляет людей тратить силы и время…

Она обернулась.

– Отнесите пожалуйста все к машине. Я сама отвезу покупки домой. Дело в том, что мне нужно обновить гардероб… У меня скоро будет работа… – Лиза хотела добавить что-то еще, но увидела в глазах помощников только вежливую скуку и безразличие.

Им все равно! Каждому в этом огромном торговом центре наплевать на нее и на ее планы. Все знают, что наследница папочкиных миллиардов – сумасшедшая, и, наверное, воспринимают ее визит сюда как бесплатное шоу! Эти мысли вдруг заставили девушку разозлиться. Не на этих отцовских марионеток, а на всю свою жизнь. На себя за то, что не смогла промолчать о том, что видит маму, за то, что позволила заклеймить себя диагнозом, за то, что не отстояла свой дар и свой талант – жить танцем. А ведь пять лет назад Елизавета стала победительницей на европейском конкурсе бальных танцев среди подростков…

Вскинув голову, она резко развернулась, чтобы продолжить путь, и едва не врезалась в незнакомца, пытающегося проскользнуть мимо нее в бутик, из которого она только что вышла.

Хотя слово «проскользнуть» – было несколько неуместным в отношении этого высоченного широкоплечего детины, наверняка, если судить по фигуре, проводившем все свободное время в тренажерных залах.

– Что ж это вы на людей бросаетесь, девушка! – и голос под стать. Низкий, властный, не признающий в звучании полутонов. Его руки сцепились у нее на талии, защищая от падения, позволив вернуть равновесие, и разжиматься явно не собирались.

Лиза сжалась в комочек, чувствуя себя по сравнению с ним лилипутом. Набравшись смелости, она взглянула на мужчину, собираясь пролепетать извинение, но, встретившись взглядом с его насмешливо прищуренными глазами, вдруг замерла, не смея отвести взор, и неожиданно для самой себя выдала:

– А я местный псих, мне положено! Что касается вашей внешности… я, пожалуй, отнесла бы вас к роду искусителей, а никак не к роду людей. Значит, ваша фраза абсурдна, и в этой ситуации на людей я не бросалась…

– Че-го? – парень явно не ожидал услышать что-то подобное от расфуфыренной девицы и рассматривал ее теперь с нескрываемым изумлением. – Че-го?!

– Так вы еще и глухой? – Лиза сочувствующе вздохнула. Уверенно высвободившись из его рук, она направилась прямиком к выходу, чувствуя буравящий спину взгляд, и, только выйдя под раскаленное солнце, девушка позволила себе испугаться. Интересно, что на нее нашло? Вместо того чтобы извиниться или вообще промолчать, она отчебучила такое! Да еще на глазах у охранников. Теперь все в «Фараоне» узнают об этом, и ее диагноз подтвердится.

На негнущихся ногах она дошла до машины. Не дожидаясь помощи водителя, сама открыла дверь и плюхнулась на заднее сиденье. Когда пакеты с покупками стараниями охранников перекочевали в багажник, Володя вежливо уточнил:

– Куда теперь, Лизавета Сергеевна?

– К моему врачу, – буркнула Лиза и, открыв мини-бар, с наслаждением выудила бутылочку минералки. Наверное, это все жара.

Сигизмунд Маркович ее ждал. Более того, он явно был чем-то взволнован, но заметив Лизу, заставил себя улыбнуться и гостеприимно указать на мягкое кожаное кресло.

– Мое почтение, Лиза. Присаживайся. Мы договаривались встретиться, когда ты закончишь курс лечения, чтобы сравнить наши результаты. Что-то случилось?

– Нет, наверное… – Она прошла в кабинет, но садиться на диван не стала. Опустилась на высокий стул у письменного стола. – Просто я снова увидела маму. Два дня назад, но… наверное, я промолчу о ней. Я понимаю, что, основываясь на показаниях призрака, виновных не накажешь. К тому же отец хочет подарить мне бизнес… подальше от столицы. Я думаю, это идеальное решение проблемы…

Сигизмунд Маркович задумчиво покусал губы и наконец улыбнулся.

– Прогресс налицо! Более того, я могу заявить, что наконец-то ты оправилась от смерти матери. Но… лекарства я бы все же посоветовал попить.

– А сегодня я поняла, что хочу перемен! Я устала сидеть в клетке, выстроенной отцом. Я хочу начать жизнь заново!

– Что ж, это похвальное желание, и оно подтверждает, что ты наконец-то выздоровела. К слову, а что за бизнес тебе предлагает отец? – Врач скрестил пальцы и уставился на девушку немигающим взглядом.

– Гостиница, кажется… – отмахнулась она, – да это и не важно! Наконец-то я смогу избавиться от прошлого! Кстати… в последнее время меня тревожат сны… Вообще-то они мне снились и раньше, но сегодня я увидела свою смерть. А еще мне показалось, будто за окном не двадцать первый век, а глубокое Средневековье. И человек со шрамом на лице… Мне было по-настоящему страшно и тоскливо…

– А что тебе говорил человек со шрамом? – вдруг спросил психолог.

– Ничего. Если честно, я и не помню… – Лиза поежилась, словно был не жаркий день, а вьюжная февральская ночь.