Лето перемен

– Смотри, у тебя рука прямая, когда заходит в воду, а она должна быть согнута. Вот так.

Раф берет мою руку в свою, и я чувствую, как напрягаются все мои мышцы.

– Расслабься. Это просто.

Угу, просто. Но все же усилием воли я расслабляю руку. Мне кажется, или она дрожит от его прикосновения?

– Похоже, ты замерзла…Давай выйдем, и я тебе покажу, как правильно совмещать движения и дыхание?

Я киваю. Потому что не могу вымолвить ни слова. Раф пропускает меня вперед, и я представляю, как он таращится на мою задницу, когда я с грацией пьяного носорога вытаскиваюсь из бассейна по лестнице. Не могу не оглянуться и не убедиться в том, что он именно это и делает. Да, так и есть. Мне совсем не холодно, мне очень даже жарко. Не может быть, чтобы такой парень как Раф заинтересовался мной. Я не Пам. И грудь у меня средненького размера. И глаза огромные, как у кота из Шрека. Мне кажется, из- за них мое лицо всю жизнь будет иметь младенческий вид. И тело, хоть и худое, но совсем не спортивное. Не то, что у Пам. У нее ноги и руки рельефные, загорелые, особенно на фоне длинных белокурых волос. Даже мне хочется на нее смотреть.

Бросаю на нее взгляд, и замечаю раздражение в ее глазах.

– Ты же пришла сюда серфингом заниматься? Давай, пойдем, повеселимся!

Раф нахмурился.

– Что ты затеяла?

– Послушай, у тебя, что своего занятия нет?

Раф поднял руки вверх, и бросил на меня извиняющийся взгляд.

– Послушай, все что я хочу сказать – она не готова. Ты ее покалечишь.

– Что- то, мне кажется, я не настроена веселиться, – мямлю я.

– Да брось ты, Раф просто думает, что ты еще маленькая.

На этом мой герой резко разворачивается и уходит, и я замечаю, как победоносно вздернулся подбородок Пам.

– Идем, иначе скукота какая- то. Если бы ты хотела учиться плавать кролем, то пошла бы на курсы плавания.

– Аллилуя! Именно это я и пыталась донести с первого занятия!

Мы переходим через душевую в другой бассейн. И у меня от удивления открывается рот. Один конец гигантского бассейна загнут вверх на добрых полтора этажа. И вода там бурлит как в адовом котле.

– Бери вон ту, маленькую доску. Цепляй ее к ноге. Будем кататься.

Пам берет себе такую же доску, ловко пристегивает велкроу к своей щиколотке, и с улыбкой на лице, призванной подбодрить меня, терпеливо ждет.

Мне кажется, мои ноги утратили способность передвигаться. Клянусь, их будто свинцом налили. В животе нарастает тревога.

«Я сейчас убьюсь, я сейчас убьюсь», – повторяю мантру в голове.

Однажды папа взял меня в аквапарк в Турции и заставил скатиться с Камикадзе. С тех пор я ненавижу водные горки, но по сравнению с тем, что я вижу и готова сделать сейчас, то было детской забавой.

Мимо меня проходит парень в Квиксильвере и с такой же доской. Он подкидывает ее и прыгает на ходу. Потоки воды уносят бедолагу, и только встав на цыпочки, я убеждаюсь, что паренек жив и доволен.

Я неуверенно поворачиваю голову на Пам.

– Не заставляй меня это делать, – молю ее.

– Не, мы пока стоя не будем. Мы покатаемся как детки. Это просто, чтобы тебе не было страшно потом вставать на нее.

– Ложись на доску, как будто собралась грести, – говорит она и плюхается животом на свою.

Я послушно выполняю, хотя уже все мои конечности мне отказывают. Я отчаянно цепляюсь пальцами ног за край, чтобы меня раньше Пам не унесло в пучину.

– Давай пока просто съедем, а потом я научу тебя подниматься на доску.

Если я пережила пение перед Антоном, то переживу и это.

Это я попискиваю? Мне кажется, я выпила половину этого бассейна.

– Вам придется доливать бассейн, большая его часть оказалась во мне, – произношу эти слова, задыхаясь от смеха. – Это было очень круто!

– В следующий раз закрывай рот, – Пам, похоже, довольна.

Да и я тоже. Это было неожиданно весело.

Остаток занятия я прошу Пам просто дать мне привыкнуть к доске, и катаюсь, как ребенок. А когда выхожу на парковку, через которую надо прошлепать по направлению к автобусу, замечаю Рафа, прислонившегося к спортивной машине красного цвета. Крыша у авто откинута, отчего я решаю, что он собрался уезжать. Он мне машет рукой, на что я отвечаю таким же жестом.

– Я тебя жду.

Мои и без того круглые глаза становятся еще круглее.

– Это зачем?

– Хочу искупить свою вину, что бросил тебя на произвол судьбы, а вернее, Пам, и отвести домой.

– Да я на автобусе доеду, мне не удобно как- то.

– Давай, прыгай.

Я раздумываю с полсекунды и все же усаживаюсь на пассажирское сиденье. Вопреки расхожему мнению, что кабриолет – это круто, замечаю, что кожаное сиденье без крыши нагрелось до сотни градусов по Цельсию, и прожигает мой зад даже через плотную джинсу. И как только автомобиль трогается и выезжает на трассу, набирая скорость, в лицо начинает дуть ветер. К тому же я не слышу ни слова из того, что говорит Раф. Хотя, часть меня радуется, что поддерживать разговор физически трудно.

А еще я украдкой бросаю взгляд на сильные руки, крепко сжимающие руль. На тыльной стороне руки витиеватым шрифтом набита тату. Хочу спросить, что именно написано, но никак не решаюсь. Вдруг это слишком личное? Я иногда впадаю в ступор от простых вещей. Словно мне пленкой рот кто заклеивает.

– Было очень круто – кататься на досках, – перекрикивая ветер и пересиливая себя, нарушаю тишину.

Раф улыбается, и на его щеке вырисовывается очень милая ямочка.

– Это затягивает. Как только ты возьмешь волну, считай, она тебя навсегда к себе привяжет.

– Ого, и давно ты катаешься?

– Лет с пятнадцати. Но все же скейт люблю больше. С ним проще. Взял в руки и пошел. Никаких тебе гидрокостюмов, тасканий доски, заплывов и ожиданий волны. Тем более, в Черном море нет волны. А на скейт встал и поехал.