Без памяти

Лео, заметив его реакцию, не выдержал, и впервые в жизни со вкусом ударил человека по лицу.

Оторопевший охранник плюнул кровью и разразился дьявольским смехом.

– Ушла она с какими-то мужиками. Веселиться поехали, наверное, – едва ворочая языком и через слово харкая кровь, выговорил он. – Ну и денек выдался…

Лео, придя в себя, понял, что надо бежать за Флор. С кем она могла связаться, один Господь знает.

–О, Господи, что же я наделал? – бормотал себе под нос Лео, быстрыми шагами покидая вонючий вокзал.

На улице, за парком, никого не оказалось. Ни одной машины, ни одного человека. Совсем обезумевший, Лео сел на тротуар, и утопил лицо в своих все еще дрожащих ладонях. Заявить в полицию он не мог. Флор – взрослая девушка, и имеет право уходить из дома, не сообщая куда она направляется. И по закону, полиция начнет искать ее только спустя трое суток. За это время может случится все что угодно.

Он вынул из кармана брюк телефон, и набрал номер родителей.

– Мам, я потерял ее…Она…она сбежала. Черт подери, я был уверен, что ее нельзя было оставлять одну.

Глава восемнадцатая

Станислав Рожкин ходил взад-вперед по гостинице на Санта Фе – одной из самых длинных улиц с бесконечными рядами магазинов, заваленных тряпками. Трикотаж за копейки, нескончаемые колабасы из тыквы, мате, кожаные ремни и серебряные заколки для шейных платков. Он уже второй день наслаждался летней погодой Буэнос–Айреса, но никак не мог избавиться от ряби в глазах от вывесок магазинов и от шума громкой испанской речи. А еще у него кругом шла голова от того, что, собственно говоря, задание редакции программы «Бывает» на первом канале выполнено. Обычно героев приходится уговаривать на участие в программе, если только они сами не напросились участвовать. Приходится ухищряться, обманывать, говорить, что оппонентов не будет, или вообще, если это касалось именитых участников, то обещать, что обсуждаться будет исключительно творческий путь, а внебрачные дети никого из редакции не касаются. На этот раз все было легко. Ну, если не считать поиски Флоренс Бассети по всей Аргентине. И если бы они знали, что приехали на последнем поезде, и следующий будет только утром, то не пошли бы на вокзал, и не обнаружили бы там Флор. Хорошо, Станислав был не один, а с компаньоном, который, собственно и нарыл адрес чудоковатой аргентинки, вообразившей себя русской Варей.

Она, к слову, сейчас отдыхала в соседнем номере, и Станиславу было не спокойно оставлять ее одну там. Ему казалось, что она сбежит, а если не сбежит, то выпрыгнет из окна – настолько отчаянной она была. Как же ему хотелось повесить замок на ее дверь, закрыть окна персианами, а еще лучше – посадить ненормальную на цепь. Впереди предстояло провести еще несколько дней в ее компании и удержать ее на месте. Идиотка насколько не в себе, что выскочила из дома без паспорта и без денег. Они с Павлом, конечно же, пообещали, что возмут на себя все расходы. Тем более, что редакция все равно их покроит. Это будет не передача, а сенсация. Хотя, Станиславу было не понятно, как такое огромное количество людей может зависнуть у экранов, наблюдая за развитием такой нелепой истории.

– Бедняга, мы успели вовремя, – заговорил Павел, выпустив густой сигаретный дым изо рта. Он наслаждался тем, что в этой гостинице были номера для курящих – редкость в наши дни. Поэтому курил уже не от желания, а просто потому что мог это делать. – Если бы не мы, то ее бы изнасиловали.

– Может, поэтому она согласилась поехать с нами?

– Сейчас это не важно. Важно, что она здесь и согласна ехать в Москву. А это, определенно, удача.

– Ты слышал, как хорошо она говорит по-русски? Черт возьми, если бы я был таким же наивным, как моя жена, я бы поверил во всю эту историю.

– Главное, чтобы она не заподозрила, что мы считаем ее ненормальной.

Павел придавил докуренную сигарету об карниз, и не глядя выстрелил окуроком вниз.

– Надо бы позвонить, сказать, что мы задерживаемся. Был бы у нее паспорт, улетели бы первым же рейсом.

– Да уж, было бы не плохо. Иначе удерживать эту повернутую еще несколько дней, будет непросто. Но звонить будем завтра, в Москве сейчас четыре утра.

– Мне кажется, глупо идти в полицию, если она может просто так вернуться домой и взять паспорт. Это глупо! – Станислав начал раздражаться. – Завтра она успокоится, и мы вместе съездим в тот дом. Даже, если она утверждает, что там дух той самой Флор, я думаю, мы уговорим ее. Это просто зеркало, а в зеркале она ожидает увидеть Варю, а не Флор, вот и думает, что там фантом.

Друзья переглянулись и захохотали от нелепого разговора.

Варя сидела на застеленной кровати гостиницы, и раскачивалась вперед-назад. Кажется, она на самом деле сходила с ума. Согласиться поехать с какими-то мужиками в гостиницу, рассказать им о себе. О чем она думала? Надо было вернуться обратно, надо было сидеть у ворот, пока не показалась бы машина Лео. Что она наделала? Сбежала…Неблагодарная, невоспитанная, да еще и сумасшедшая.

Но Станислав и Павел были ее единственным шансом вернуться домой, и рассказать свою историю на всю Россию. Кто-нибудь, хоть кто-нибудь да услышит ее. Знакомые, родственники в деревне… В деревне же сейчас тоже есть телевизор? Мама с папой точно откажутся участвовать. И тогда ее шанс доказать им, что она их дочь сойдет на ноль. Варя поежилась от холода, хотя на улице было под тридцать.

По дороге она рассказала репортерам все: и про детей в интернате, и про родителей, и про то, как оказалась в Аргентине. Умолчала только о Лео. Им не надо знать про то, что именно он ее сейчас волнует больше всего. Уже через пару дней, когда они получат документ из полиции, подтверждающий ее личность, и смогут экстренно восстановить паспорт, она потеряет своего Лео навсегда.

Слеза стекла по смуглой щеке, в горле у Вари застрял ком. Еще чуть-чуть и она разревется. Впервые в жизни она влюбилась в мужчину. И теперь ей только и остается, что хранить воспоминания о его голубых глазах, о его сильных руках, удержавших ее в тот день, когда она хотела прыгнуть вниз. О том, как он заставлял ее краснеть, каждый раз, когда прикасался к ней.

– Ну все, – сказала она вслух. – Хватит. Надо не продлевать эту агонию, а поскорее со всем покончить. Главное не встретиться с Лео…

Варя постучалась в соседний номер, чем очень удивила репортеров.

– Я готова съездить туда еще раз. Только, с одним условием: если там закрыто, мы разворачиваемся и едим в полицию, как и планировали.

Станислав медленно повернул голову на Павла. Было всего восемь утра, и мужчины еще не позавтракали, но они никак не могли допустить возможность, чтобы Флор передумала.

– Дай нам две минуты, мы, хм, натянем штаны, и отправимся обратно, в Сан Исидро.

Станислав закрыл дверь и тут же открыл ее.

– Ты ведь никуда не уйдешь? Точно? Хорошо.

Станция Сан Исидро пробудила неприятные воспоминания в голове у Вари. И она надеялась, что не столкнется с тем хамом еще раз. По-хорошему надо было бы вызвать полицию, но Варе было совсем не до этого, да и привлекать внимание к себе лишний раз не хотелось. Мужчины заметили нервозность своей спутницы, но только Павел решился приобнять ее за плечи, чтобы выразить свою поддержку. Варя благодарно кивнула ему, и прибавила шагу.

Через десять минут, проведенных в молчании – совсем не свойственном ни Павлу, ни Станиславу, – они наконец решили нарушить его:

– Скажи, почему ты согласилась поехать с нами?

– Это мой шанс рассказать миру о том, что не всегда все заканчивается после смерти, – Варя поморщилась: это слово до сих пор давалось с трудом, но надо быть готовой к тому, что его придется повторять снова и снова, если все же дело дойдет до студии в Останкино. – А на самом деле, мне наплевать на весь мир и что они думают. Мне хочется в последний раз увидеть родителей. Я хочу попробовать поговорить с ними. Ведь я найду кучу всего, что послужит доказательством, кучу всего того, что знаю только я. Я, их дочь.

Парни переглянулись, и это не ускользнуло от взгляда Вари.

– Я знаю, что вы мне не верите. Думаете, я не вижу, как вы сдерживаете смешки? Наверное, на вашем месте, я бы смеялась в открытую. Да не бойтесь, не уйду я никуда. Вы – мой единственный шанс на будущее. Без вас у меня его нет. Без вас я никто. Поэтому я сделаю все, чтобы попасть на эту передачу.

– Скажи, гм…Варя, а ты когда-нибудь мечтала стать знаменитой.

Варя издала глубокий выдох, который был скорее похож на рычание медведя.

– Вы думаете в этом все дело? Что я придумала такую нелепую историю, чтобы попасть на экраны телевизоров? Вам не кажется, что я могла бы придумать способ гораздо проще? Чем выучить русский язык и заявить, что в меня переселился дух? Честное слово, возьмите бумагу и запишите факты. А потом подумайте своей репортерской головой.

Варя начинала злиться. И именно этот факт отвлек ее от того, что она уже зашла в сад, из которого сломя голову бежала вчера вечером. Сад, в который она поклялась, что больше не зайдет. Но, один шаг сделан, сделает и второй.

Варе повезло – дверь дома Флор все еще была открыта, а это значит, что Лео сюда не приходил. Сердце больно кольнуло от этой мысли. Она ему безразлична. Он, наверное, наслаждается обществом какой-нибудь двадцатилетней длинноногой красотки с огромными глазами и еще Бог знает чем. Он, наверное, и думать о ней не думает. А если и думает, что уж явно не в том русле, в каком Варе хотелось бы.

Она оттолкнула дверь, словно та была заражена, и ступила в дом. Наспех скинув туфли, она побежала наверх, где оставила сумочку, но где-то посередине лестницы почувствовала на себе взгляд. По спине пробежал холодок, но она все же остановилась, и медленно повернула голову.

На полу, в паре метров от двери сидел Лео. Его лицо выглядело изнеможенным и уставшим.

– Где тебя черти носили? И с кем?

– Лео, не надо. Я…Я не могла здесь оставаться.

– Я так и знал! Прости меня, я не должен был оставлять тебя здесь одну. Сегодня же ты переедешь ко мне. Бери все, что тебе понадобиться, и поехали. Боже, Флор, как же я рад тебя видеть! Я уже напридумывал себе страшных, очень страшных вещей. Что с тобой случилось?

– Лео, если честно, я надеялась, что тебя здесь не будет. Тогда мне было бы проще уехать. Я написала тебе записку, и, пожалуй, отдам тебе ее. У меня не хватит духу, чтобы сказать тебе все это в глаза.

– Уехать? Что за бред? Флор! С кем ты связалась? Я оставил тебя на одну ночь, и ты уже влипла в какую-то историю.