Ночь, когда цветет папоротник

Я киваю, не совсем понимая, о чем она. И тут же вспоминаю, что куклу, которую обычно сажали под марену, зовут Ярило. Перед ним всегда стояли тарелки с разной едой. Видимо, это мне и надо сделать. Хотя, может, стоит и самой съесть ее. От выпечки просто невероятно пахнет. И почему только в Москве невозможно купить такой хлеб?

Я делаю пару шагов и отпиваю свой кофе, как чувствую на себе струю ледяной воды. Серьезно? Неужели не видно, что я завтракаю? Медленно, чтобы успеть подостыть и не сорваться на несчастном ребенке, который решил, что сегодня все можно, я поворачиваю свой корпус.

– Ян? Ян! Как ты? Что ты здесь делаешь? – моему восторгу нет предела. Лучше не придумать!

Он чмокает меня в щеку и выхватывает вторую булку.

– Решил, что тебя здесь комары съедят без меня, и приехал. Одно то, что я сделал секунду назад, стоило полуторачасовой поездки.

– Молодец, – выговариваю, довольно пожевывая свою выпечку.

– Ого, вкусно то как! – произносит он, откусывая от второй булки.

– А то! Ты украл булку у Ярилы. Теперь все, тебе кранты.

– У него там и так гора, он не заметит. Ты видела? Сумасшествие какое-то, столько еды выкидывать.

– Не, ее потом уплетают все вместе, так что ты просто кредитом взял своей кусок.

У меня внутри все поет от того, что Ян приехал. Примерно то же самое испытывают дети, когда их неожиданно рано забирают из детского сада.

День пролетает, мы даже не успеваем моргнуть. Я узнаю кучу всякой информации про праздник, и мне не хочется, чтобы это волшебство заканчивалось. Кругом суета: готовят костер, топят бани, девушки плетут венки, из всех домов разносятся крики и смех. Дети обливают водой кого ни попадя, и мы впервые за многие месяцы, а может быть и годы чувствуем себя расслабленными и говорим о чем-то другом, кроме бесплодия.

А ближе к вечеру начинается полное безумие. Даже парень с камерой не знает, что снимать. Хоровод или как на него молодые парни совершают «набеги» или же как в воду пускают венки. Везде сочетание огня и воды. Нас засасывает круговорот безумия и веселья. Почему я не помню, чтобы раньше все это происходило? Неужели все ради фильма?

Костер полыхает, придавая лиричности вечеру, и вокруг него потихоньку начинают собираться пары. Девушки распустили волосы – что с моей точки зрения весьма опрометчиво, потому что я знаю, им предстоит прыгать через костер.

Старейшина встает и спрашивает: «Все ли отпустили обиды?»

И я невольно кошу взгляд на Яна. И внутри задаюсь тем же вопросом. Толпа замирает. Даже тот толстый парень перестает есть. То, что мы наблюдаем – настоящий пир. Все получили в руки по куску священной еды, принесенной с капища, и Яна отпустило чувство, что он украл кусок у божества, поскольку он слопал еще несколько разных яств, предназначенных Ярило.

Я вижу, как молодая девушка с короткой стрижкой и венком из каких-то лохматых трав, поднимается и складывает руки крест-накрест.

– Это местное ток-шоу, – комментирует мой муж набитым священной едой ртом.

– Тихо, – хихикаю я, – я ничего не слышу!

Лицо Яна искажается в полуулыбке, и я крепче прижимаю к себе его руку. Мне не за что обижаться на него. Он тоже устал от наших неудач. А вот он мог бы обвинить меня в том, что я не выполняю свое предназначение как женщины.

– Я обижена на Михаила, – заявляет девушка.

– Михаил, поднимись!

– Ого, будет порка? – Ян не может сдержать иронию.

Михаил закатывает глаза.

– Ну просил же, – протягивает он. – Что за женщина? – он качает головой и шепчет себе что-то под нос. Явно не приглядное.

– Я обижена, что ты обещал жениться еще в прошлом году, – вокруг костра послышался шум и смешок: все активно принялись обсуждать вопрос. – Но до сих пор этого не сделал!

– Вот любишь ты все испортить, – в сердцах рявкает Михаил. – Я собирался просить твоей руки сегодня. Но ты, как всегда, торопишь события. – Михаил стал причитать, но мне не было слышно из-за общего гама. Я смотрела на девушку и видела, как она светится от счастья, а потом она схватила его за руку, и притянула к себе, заткнув его рот на середине предложения.

Они были полны любви. У них все было впереди. Сейчас они поженятся, и через месяц-два она уже будет ждать малыша. Так происходит со всеми.

Только не с нами.

– Если больше суда не будет, то начинаем веселье!

Старейшина поджигает огромное деревянное колесо, и толпа каким-то образом начинает толкать его в сторону воды.

– Полное безумие, – шепчет мне на ухо Ян. – Но я сегодня здорово повеселился. Давно нам не было так хорошо.

Не могу не согласиться.

Меня развозит от какого-то сладкого медового напитка, которым нас с Яном то и дело снабжают разные люди. Огни плывут в глазах. И я решаю, что было бы неплохо притормозить.

– Давай тоже! – шепчет мне на ухо Ян, и поднимает на руках. – Пойдем, прыгнем?

– Давай, – меня вдруг охватывает безумное веселье. К черту притормозить. Не сегодня!

Он опускает меня на землю и мы разбегаемся, держась за куклу на палке. И от смеха чуть не падаем в костер.

– Ты отпустил! Ты не должен был отпускать! – смеюсь я, и вдруг ловлю неодобрительный взгляд подруги. –Что? Мы женаты, на нас это не работает, – говорю я ей и показываю язык.

Точно надо завязывать с напитком.

– Куда все делись? – спрашивает Ян, отрываясь от моих губ, которые уже болят от поцелуев.

Я оглядываюсь и нахожу только несколько парочек и инстаграм-звезду, развалившегося на земле со стаканом медовухи. Его дорогущая камера валяется рядом, и что-то мне подсказывает, что это не то место, где она должна быть.

– Пошли искать цветок папоротника, – неожиданно встревает Катя.

Я смотрю на нее и не могу понять, что не так, пока до меня не доходит: ее волосы выглядят по-другому.

– Кому он сдался, этот цветок папоротника? Зачем?

– Он обладает магией. Открывает места, где есть клад, а еще позволяет увидеть то, что обычному человеку неподвластно. Говорят, что цветок исполняет любые желания. –Она откидывает прядь волос, и я снова всматриваюсь в подругу. Ее волосы отливают сине-зеленым цветом, а кожа выглядит очень бледной. Надо же, как свет может изменить человека. Или, возможно, пятый стакан медовухи.

– Что ж, нам тоже стоит поискать, – говорит Ян и подмигивает мне.

Вдруг до меня доходит его идея, и я хихикаю по мере того, как он утягивает меня в лес.

– Тут так темно, что я не вижу собственных ног, как я могу увидеть цветок? – жалуюсь я, едва зайдя в лес.

– Зачем тогда человечество изобрело фонарик на телефоне, скажи мне? – Муж включает фонарик и светит нам обоим под ноги.

– Тут полно людей, что ты задумал?