Работа для ведьмы

– Тихо! – шикнула я на коня. – Заметят движение! Я сердцем чувствую, мужик тот, со взором горящим и в шубе – самовязанке из водорослей, не заморочить собеседника собирается. Тут серьёзнее будет история.

– Конечно! – ехидно прошипел Лютик заскакивая передними ногами ко мне на колени, а те под тяжестью дородного тела коня, весом пуд с четвертью, воткнулись коленями в стылую землю. – Сердце ведьмы – вещун! Так видно же, что оба – маги, да ещё и чёрные настолько, что чернее не бывает. И мимо них не пробежишь – ещё заклятие в спину кинут, и жди, сработает твоя сила, ведьма, на нашу защиту или нет. А вдруг – нет? Что тогда? А я ещё молод, чтобы…

Я разозлилась и просипела, точно чревовещатель на ярмарке своей кукле:

– Ага, и сердце, и образование, и квалификация магистра чародейских наук предсказывают, что дядька нас удивит. И ещё, что ты опять пытаешься мной манипулировать. Хватит у меня за пазухой отсиживаться, захребетник! Весишь – не поднять! Убери копыта с колен!

Скакунок даже не подумал подчиниться – пыхнул пару раз через ноздри и уменьшился вдвое, снова полез ко мне.

Ох, сколько же вёрст Лютик на мне проехал – припомнить страшно! Спрашивается: кто кого под узды водит в нашей паре?

Мы – почтальоны. Посылки доставляли, подарки, чудо-пар с сообщениями разного толка. Чаще всего последней услугой пользовались влюблённые, отправляя друг другу признания, и тогда День розовых цветов превращался в гонку на выживание для всех почтальонов нашего Застенного мира.

Впрочем, бывало и так, что посылали с чудо-паром принудительные извещения, или неприятные эпистолы. Увы, но такое встречалось тоже довольно часто, и, вот клянусь своей ведьминой душой, в День розовых цветов я готова была пахать в три смены, лишь бы остальные сообщения относили мои сослуживцы.

Лютик – мой напарник и любитель свежего, ржаного хлеба, жаркого камина, час назад наотрез отказался нестись дальше по полям и лесам, до следующей стоянки. Я, естественно, как всегда, дала слабину, рассчитав, что во времени у нас есть фора, и повелась на каприз коня. Сейчас жалела, что позволила Лютику из могучего рысака, которого только ветер догнать может, а из-под копыт пламя выбивается, сдуться до конька – скакунка ростом в полвершка с короткой шеей, огромным филеем и тщедушным хвостом.

– Поговори у меня! – прошипела я в ответ, стараясь меньше разжимать губы, чтобы не выпускать пар изо рта. – По чьей вине мы здесь?

– Ой, подруга, не до беспочвенных обвинений сейчас! С тем парнем он почти разделался, и до нас черёд дойдёт. Может время пришло термос открыть с водицей из Изумрудного озера, а?

– Ты прав, – глядя на происходящее неподалёку, бросила я.

Резко стало не до препирательств, и во всём виновен тот сильный колдун в водорослевой шубе.

– Он что с ним сделал-то? – переполошился Лютик, и, встав на задние ноги, обхватил мою шею передними так, что подковы впились в позвоночный бугорок. – Ты видела? Что это было-то? Дыра! Видишь, там отверстие! Бежим? А штуку, на которой он умчался, узрела? Что за средство передвижения – не метла, не ковёр, не гончарный горшок?

Я всё разглядела, потому стало совсем тоскливо. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

– Он наложил на проигравшего заклинание мерзлоты, – пояснила я. – И портал в куполе открыл лишь для себя. Его чары, его же, не тронут. Проход сейчас затянется – не успеем втиснуться. Сидим дальше. Помощь ждём. Средство передвижения действительно любопытнейшее. Ничего подобного на рынке не встречала. Самоделка, как и его шуба?

– Заморозил, что ли? – Лютик из моей тирады вычленил самое важное, впрочем, как и всегда.

– Если бы! Хуже. Теплоту сердца вытащил, превратил в лёд. Пока оттаивает, опасен для всех, кто на глаза ему попадётся. Условия для таянья не подходящие – минусовая температура! – и вот не понятно, сколько времени такой шатун прожить сможет.

– Так купол же лопнет?! Или его взорвут.

– Как ты не поймёшь? Ловушка сие, а не купол! Зайти можно – выйти нельзя! Только магический спецназ справится, однако, его полиция пусть вызывает. Застряли мы тут, на морозе, и всё благодаря тебе! Сиди тихо, и не высовывайся!

– Ты ж смотри! – вытянул шею скакунок, забыв повторить попытку проникновения мне за шиворот. – Он его просто в бредущего мертвеца превратил. Разве такое возможно? Для чего? Цель какая?

Но вместо ответа я достала из кармана рубин, всмотрелась.

Память тут же воспроизвела эпизод, который произошёл в таверне. Я и Лютик за дубовым столом, на широкой скамье со спинкой сидим. В заведение вошёл человек, что весьма необычно для наших мест. Ну, в смысле, люди по магическим землям редко путешествуют. Парень лет двадцати пяти – двадцати семи. Светловолосый, румяный с мороза, улыбчивый. Особенно хорошо запомнились глаза – они такие голубые, что, кажется, будто два маленьких кусочка весеннего, высокого неба проникли в них и застряли навечно.

Отлично помнила, что сначала розовощёкий незнакомец поговорил с тем парнем, что сейчас был хуже магической бомбы. Они поболтали о чём-то, пожали друг другу руки, и только потом человек подсел за наш столик. Ровно с той стороны, где находилась сумка. Я быстро её переложила на другую скамью, ближе к себе.

Полагаю, я отняла у человек возможность сунуть украшение в почтальонское снаряжение, и он запихнул его в карман моей куртки.

– Помнишь, когда тот голубоглазый человек, что к нам за стол присел на минуту – другую, отбыл?

– Не помню никакого парня за нашим столом.

– Куда там! – я насмешливо всплеснула руками. – Ты в этот момент в сторону глядел, ушами передёргивал, а я сразу поняла, что всю дальнейшую дорогу будешь мне байки про гостей трактира травить.

– Вот сейчас самое время поболтать о моих пристрастиях! – возмутился скакунок. – Давай до лучших времён оставим. Между прочим, того, который сейчас повержен и заморочен, разглядел во всей красе. За минуту до появления Грозного колдуна он кивал кому-то. Полагаю, не просто так.

– Да. Он ждал человека. Теперь уже кажется, что замороченный убийцу отвлекал, чтобы человек скрыться успел и убежать, как можно дальше.

– Человек, значит. Хорошо, что ты рубин сразу обнаружила, и мы направились к выходу, чтобы отдать обратно финтифлюшку. Ох, как подумаю… Ладно. Рубин – проблема, и тот парень, что заморожен, тоже проблема. Придётся объясняться с полицейскими с Лысой горы насчёт и первой, и второй. А из последствий: вылет из благонадёжных, честно повинившихся перед судом граждан Застенья, отрабатывающих повинность на благо и радость других жителей государства. Не поверят нам. Или поверят, но замучают проверками. Свезло же…

– Думаешь? – хитро посмотрела я на скакунка, а Лютик причмокнул губами, хотя, тут же озираясь, прикрыл их копытом. – Раз уж человек так хотел, чтобы рубин оказался у нас, то он должен знать, как его вернуть себе обратно. Он найдёт нас, и проблемы рассосутся. Нужно спрятать вещицу. Ещё уменьшиться не хочешь? И помолчать, сидя в кармане куртки?

А Лютик всё своё тараторил:

– Колдовство во имя спасения невинных, колдовством не считается. А мы – невинные и есть. Только о нарушении правил без санкций никто знать не должен до поры, до времени. Придётся исхитриться и прикрыть одно волшебство другим. Какие мысли на этот счёт? Чего предпримем?

Похоже, наши с Лютиком мысли двигались в одном направлении, потому ничего не сказав, я лишь улыбнулась и раскрыла почтальонскую – тревожную, как называл её скакунок – кладь, достала термос с заговорённой водой.

Отстегнув цепочку, бросила внутрь рубин и прочитала заклинание, осознавая, что мне запрещено таким заниматься:

– Спрячь, вода, от чужих глаз, то, что не для всех – не напоказ. Как мгла скрывает солнце, так рубин бледнеет на донце.

Лютик фыркнул, соглашаясь с моим решением, и выдул через ноздри пар:

– Класс! Мы – команда! Но говоря о ворожбе, я имел в виду нечто иное. Мне виделось что-то лёгкое, едва заметное. Надеюсь, у тебя будет отмазка гладкая и ровная, чтобы полиция не докопалась.

– Конечно! – бросила я в ответ, заграбастывая Лютика, одновременно повышая голос и набирая в рот воды из термоса.

Замороженный отреагировал на наше движение, как бык на красную тряпку. Только этого и нужно. Прыснув водой в едва приоткрытые губы, прошептала:

– Водная сила, спаси-сохрани. Щитом прикрой, нас убереги.

Мир вдруг максимально замедлился от взорвавшейся магии. Я не могла двигаться, как и Лютик, что-либо ощущать, – а только наблюдать.

Околдованный, со свирепым видом и жаждой крови в очах, передвигался крайне медленно. Что вполне естественно: ведь на него действовала истинная сила стихии, а не самопальное колдовство, исходящее от всех нас.

Распылённые в воздухе капли зависли, выстроившись в несколько равномерных рядов. Между ними появились связи, схожие с паутинкой. Вскоре появилась заплатка из мелких прозрачных льдинок. Ещё момент, и таких заплаток стало уже восемь, и расположены они по сторонам света. А затем, будто кто-то потянул за края каждого куска, и они стали натягиваться, увеличиваясь в размере, точно рыбацкая сеть.

Когда полотна соединились, поблёскивая алмазами-льдинками, горящими магией, в них врезался лбом и грудью зачарованный. Ткань защитного купола вмялась под весом мужчины, но тут же рикошетом отшвырнула его обратно. Тот упал на заледеневшую твердь, посмотрел на нас с Лютиком исподлобья, тряхнул головой, вскочил на ноги, снова бросился на нас. К счастью, он сызнова потерпел фиаско. Щит работал – мы были в безопасности. Как долго? – это вопрос!

Только вот, не околеть бы до прибытия полиции. Холод снова набросился и стал кусать тело. Через гортань прошла острая, как пила, воздушная струя.

Я убрала термос в сумку, обняла Лютика за шею одной рукой, и прикрыла глаза.

Как же стандартно всё начиналось, а как закончится, никто не знает.

Работа нам крутиться и прозябать помогает! – пожалуй, таков был лейтмотив всей предшествующей недели, а перед ней – месяца. Сутки назад он резко изменился, потому что началась та самая, горячая пора, которая наступает перед Новогодними каникулами.