Карантинный Блок. Стихи

Мой героиновый рай,
Мой отожравшийся роллами понедельник,
Мой совершивший сэппуку стыда самурай,
Мой одноклассник – троечник и бездельник.

Здесь мое капище:
Скуренный к черту блок,
Опустошенных винных тел батарея,
Вместо салфеток – измятые Босх и Блок:
Кухонная ночная эпикурея…

Здесь мое капище:
Вот сидит Ганнибал —
Плоть ковыряет протухшую рыбной вилкой…
Мир людоеден – я вижу его оскал:
Жадный провал беззубый свиньи-копилки…

«Голову некуда преклонить…»

Голову некуда преклонить:
Ни к коленям, ни на плечо.
На щеке прозрачная мокрая нить
В сумерках дрожит горячо.

Замерзают слова на губах опять
Изваянием ледяным.
Сколько же смогу ещё потерять,
На ветру развеять как дым?

Сколько поезда мне ещё встречать,
Сколько провожать за порог?
Буду впредь о самом больном молчать,
Чтоб никто подслушать не мог.

Исчезает юности сладкий вкус,
Ненавистен зрелости быт.
Преклонить бы этот тяжёлый груз,
Да гвоздями крепко прибит.

«Гладит по затылку ветер…»

Гладит по затылку ветер:
В колкий ёжик поцелуи.
Ближе к солнцу, ближе к смерти —
Я курю уже вторую.
Дрожь на лужах и на коже —
По весне легко быть пылкой.
Я пишу стихи, и может,
В голове моей опилки.

«Пью фенибут, чтобы не стало хуже…»

Пью фенибут, чтобы не стало хуже.
Ночью – бессонница, а по субботам – водка.
Шаг мой теперь неловкий и неуклюжий
Пересекает порог неохотно, робко.

Мыслей игра: развлечение воскресений.
Прячу под одеялом свою усталость?
Помнишь, как в детстве: на стены ложились тени,
И до утра ворочались и смеялись?

Нам говорят: в темноте не танцуют черти,
Это всего лишь ветки стучатся в окна.
Кажется мне, полночь дышит чумой и смертью,
Страхом солёным ресницы и щеки мокнут.

Проще вот так: на таблетках и алкоголе,
Пусть организм весь издерган и обезвожен.
Чтобы на завтра не помнить, не знать о боли,
Не удивляться солёным следам на коже.

«В два часа ночи – чай с лимоном и Цитрамон…»

В два часа ночи – чай с лимоном и Цитрамон.
Последний пакетик кофе выпит позавчера,
А мигрень звенит громче, чем утренний телефон,
Ещё бы дожить до долбанного утра.

Сверло в виске, и на улице чей-то лай
Сливаются в какофонию тишины.
Я пепел сброшу на мутную дрожь стекла,
Мечтая увидеть сны.

«Ты же будешь пылать?..»

Ты же будешь пылать?
Напоённый утренним светом,
Той зарёй, что пронзает ночь, призывая день?
Не допустишь зла,
Не осудишь, не дашь совета,