Лживая истина

– Поли, пожалуйста… Если я расскажу тебе сейчас, ты навсегда во мне разочаруешься. Если бы ты знала, как я раскаиваюсь. Как хочу все исправить, но уже ничего не могу.

– Если ты раскаиваешься, значит, у тебя есть совесть. Чтобы ни произошло в прошлом, сейчас ты – тот парень, который подарил игрушку моему брату и играл с ним, ты тот, кому было тяжело, но все же ты избавил несчастное животное от мучений, ты тот, кто вступился за меня в пятницу в боулинге… Ты совсем не чудовище. Ты – человек, который когда-то совершил ошибку и сейчас горько об этом жалеет.

– Ты слишком доверяешь людям, Поли. Они могут не оправдать твоего доверия, – изменившимся, холодным тоном произнес Вадим и отпустил руку Полины.

Ее ладонь вмиг замерзла, и в комнате тоже вдруг стало зябко.

– Ты о себе?

– Нет…

Вадим с шумом выдохнул и словно оттаял. Он снова взял Полину за руку, поднес ее ладонь к губам и нежно поцеловал. Она замерла, затаив дыхание, и ей вдруг почудилось, что земля ушла из-под ног и они с Вадимом воспарили в небо. Никогда в жизни Полине не было так хорошо, как сейчас. И пусть то, что происходило между ними, должно считаться в корне неправильным, истинное чувство, которое крепло с каждой секундой, оправдывало все.

– Я никогда не сделаю тебе плохого. Особенно после того, что ты сегодня сказала. Для тебя я сделаю все.

Полина знала, что Вадим не шутит. Он был настолько серьезен, что между его бровей появилась складка, и Полина невольно ее разгладила, проведя кончиком пальца. От этого касания Вадим напрягся и отпустил руку Полины, но лишь затем, чтобы взять в ладони ее лицо.

Снова у Полины промелькнула мысль, что все происходящее неправильно. Неправильно уже хотя бы потому, что она в одной пижаме на голое тело сидит на кровати парня, с которым знакома всего неделю. Утром Полина назвала бы такое поведение нескромным и даже неприличным, но сейчас желания возобладали над разумом. И когда горячие губы Вадима коснулись ее губ, все мысли испарились, оставляя на своем месте лишь чувства.

Вадим целовал Полину нежно, не торопясь, словно смакуя сладкий фрукт. Его руки гладили ее спину, опускались ниже, сжимали ягодицы. Полина даже не заметила, как она оказалась на Вадиме, а в следующее мгновение он уже навис над ней. Его губы оказались на ее шее, и следом на ключицах…

От его близости у Полины закружилась голова. Она с трудом отдавала себе отчет в том, что делает, точнее, в том, что позволяет делать с собой. Горячая ладонь Вадима легла на живот под майкой, а потом скользнула выше… Полина шумно выдохнула, когда его рука накрыла ее грудь. Впервые парень так ее касался, и ей хотелось большего. Сама же она не решалась на большее, чем простые поцелуи.

Вадим чуть приподнялся и жадно посмотрел на Полину. Она напомнила ему беспомощного олененка, который лежал перед ним, истекая кровью. Ей он не смог признаться, что застрелил не взрослое животное, а беззащитного детеныша, совсем не понимавшего, чем провинился перед человеком. Полина тоже многого не понимала, но она искренне к нему тянулась и этим обрекла себя на его любовь. Но Вадим сознавал, что сейчас следует остановиться. Как бы сложно ему ни было, как бы его тело ни требовало разрядки…

Полина не поняла, почему Вадим вдруг остановился. Но его промедление ее отрезвило. Она судорожно поправила лямку пижамной майки и резко поднялась. Разум вернулся окончательно, и Полине стало стыдно. Она направилась к двери, а он не пошел за ней.

– Поли! – позвал Вадим, когда она взялась за ручку. – Прости…

***

Любовь… Она бывает разной. Мы привыкли думать, что любовь зависит от того, к кому мы ее питаем – к возлюбленному, другу, родителю, ребенку, брату или сестре, наставнику, кумиру… И зачастую забываем, что любовь куда больше зависит от того, кто ее испытывает, от того, насколько человек умеет любить и на что он ради любви готов. У Вадима никогда не было перед глазами примера искренних чувств, он был обделен материнской лаской и не знал гордости отца за себя. Будучи ребенком, он часто сидел в одиночестве и привык, что никому до него не было дела. Но теперь все изменилось. Появилась она. И теперь Вадим был готов на все, чтобы не потерять Полину.

Глава 6. Чувства и переживания

Чувства и эмоции делают нас теми, кто мы есть. Мы радуемся, печалимся, любим, ненавидим, разочаровываемся. Даже самый черствый человек способен чувствовать, что уж говорить о молодой влюбленной девушке, решившейся броситься в омут с головой.

Полина не сомкнула глаз до самого утра. Лишь когда за окном забрезжил рассвет, ей удалось задремать. Но сон ее был тревожен. Ей снился Вадим, его крепкие объятия, поцелуи, ласки. Полина тянулась к нему, а он улыбался в ответ, но потом его улыбка превращалась в оскал. Она спрашивала, что случилось, но Вадим молча указывал ей на дверь. Затем вдруг все исчезло, а из пустоты возникли разъяренные Державины – они узнали обо всем и заставляли Полину навсегда уйти из дома, не разрешали даже попрощаться с Кириллом…

Будильник вырвал Полину из кошмара. Впервые за все время в семье Державиных она была рада услышать его трель в воскресное утро. Она поспешила в душ, чтобы поскорее стряхнуть с себя мрачные мысли, но там, под теплыми струями, пришло осознание, что через каких-то сорок минут за завтраком она встретит Вадима. Как она посмотрит ему в глаза? А Вадим? Как он поведет себя? Сделает ли вид, что ничего не произошло или, наоборот, смутится? У Полины даже проскользнула мысль сказаться больной, лишь бы только не встречаться со сводным братом. Она вышла из душа, провела рукой по запотевшему зеркалу и взглянула на свое отражение. Даже несмотря на легкий румянец от теплой воды, она выглядела изможденной. Державины смогут поверить, что ей нездоровится.

Накинув халат, Полина вернулась в спальню и уже хотела позвонить в спальню родителей, как замерла посреди комнаты. На полу перед дверью лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Когда она проснулась, его не было. У Полины сильнее забилось сердце…

«Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Не бойся меня. Я тебя не обижу. Ничего такого больше не произойдет. Вадим».

Полина несколько раз перечитала записку. С одной стороны, ей было приятно, что Вадим заговорил с ней первый, пусть и не лично. Но с другой… он писал, что такого больше не произойдет, и Полина не понимала, что Вадим хотел этим сказать: он имел в виду свой напор или вообще все, что между ними произошло? Полина подошла к письменному столу, вырвала листок из тетрадки по физике, взяла ручку и… не смогла ничего написать в ответ. Она подумала, что слишком глупо просить ответа у Вадима в письме и надо попробовать поговорить с ним после завтрака.

Полина уже не помнила, что хотела сказаться больной. Она как никогда быстро собралась и спустилась в столовую. Но Вадим опоздал, за что получил выговор от отца. Он сидел хмурый, потупив взгляд, и не решался посмотреть на Полину. Она же, напротив, не сводила с него глаз.

– Ты решил объявить голодовку? – усмехнулся Виктор Викторович, намазывая на тост жирный слой плавленого сыра.

– У меня нет аппетита, но пропустить завтрак ты же мне не разрешишь, – пробормотал Вадим и все же взял мандарин из вазы с фруктами.

– Нет. Это семейное мероприятие. Мы вчера весь день провели вне дома и сегодня вернемся только к ужину, так что будь любезен, смени выражение лица и поешь.

– Мы сегодня снова куда-то собираемся? – Вадим напрягся и, посмотрев на Полину, поймал ее тревожный взгляд.

– Да. Мне надо заехать в мэрию, и я хочу, чтобы ты поехал со мной. Мы поговорили с твоей матерью и решили, что тебе стоит какое-то время постажироваться у меня. Сегодня там пусто, так что я как раз смогу спокойно провести тебе экскурсию.

– Но разве туда можно прийти просто так? – удивилась Полина.

– Нет, нельзя. Но речь идет о моем сыне. А что касается тебя, Поли, тебе стоит помочь маме со списком гостей. Мы думали отметить ее день рождения в ресторане, но Ви хочет устроить прием дома. Приедет кулинарная программа с одного из центральных каналов. Не помню… «Первый» или «Россия»… Неважно. В общем, они будут снимать, как Ви готовит для огромного количества гостей.

– Но мама же не готовит, – удивилась Полина.

– В этот раз буду! Светлана мне поможет. Конечно, что-то придется заказать накануне в ресторане, но мы не будем об этом распространяться, – подмигнула Полине Виолетта.

– Твоя мать всегда хотела засветиться на серьезном канале, я не мог ей отказать. Да и программа эта только на пользу имиджу нашей семьи. Пусть все видят, что моя супруга – настоящая хозяйка.

– И что ты будешь готовить? – полюбопытствовала Полина, вспоминая, как около полугода назад, когда Светлана взяла отпуск, мачеха пыталась сама сварить простой куриный суп, и у нее ничего не вышло.

– Меню я обговорю с поваром ресторана. Все будет зависеть от продуктов, которые мне смогут купить. Дело в том, что спонсор программы – магазин для нищебродов. В таком месте не купить даже бри! Но я уже все продумала. Несколько блюд из простых продуктов я приготовлю сама на камеру. Остальное закажем в ресторане. Мои блюда, естественно, не будем подавать гостям. Их заменим на те, что сделает Светлана.

– Вы очень изобретательны, – не удержалась Марина и в ответ получила грозный взгляд Виолетты.

– Будет праздник, да? – радостно хлопнул в ладоши Кирилл. – Мы будем веселиться?

– Мы – да, а вот насчет тебя я не уверен, – покачал головой Виктор Викторович. – Марина, у тебя есть две недели, чтобы подготовить Кирилла к празднику. Надеюсь, в этот раз обойдется без его истерик.

– Но, Виктор Викторович, вы же знаете, что Кирюша пугается большого количества людей. Может быть, вы разрешите ему не ходить? Мы с ним можем остаться наверху.

– И речи быть не может! Мы должны будем сделать семейные фотографии. Присутствие всех членов семьи не обсуждается, – отрезал Виктор Викторович. – Да, Поли, до дня рождения Ви можешь не встречаться с Ярославом. О вас уже говорят, и это хорошо. А на приеме снова сыграешь его подружку.

– Он тоже будет?

– Безусловно! И пока я не скажу, ты будешь изображать заинтересованность в нем. Держитесь за руки, можете даже пообниматься…

– Она тебе не вещь! – неожиданно вскинулся Вадим. Его вилка со звоном упала на тарелку, а руки сжались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

– Эй, полегче, сынок, перенапряжешься, – усмехнулся Виктор Викторович. – Что это ты вдруг так за сестренку распереживался, а? Она не твоего поля ягодка, расслабься.

– Ты говоришь о Поли так, словно она твоя прислуга! Нет, даже хуже…

– Эта девочка обязана мне всем, что имеет! Этот дом, наряды, престижная школа, готовое место в МГИМО и, главное, братец рядом – все благодаря мне! – повысил голос Виктор Викторович, но быстро успокоился и вальяжно откинулся на спинку стула. – К чести Поли, она это знает и ведет себя соответствующе. Ты же, мой дорогой, слишком много о себе возомнил. Ешь! Хватит глупых выходок.

Вадим подхватил с блюда кусок омлета и яростно бросил его на свою тарелку. Мелкие кусочки жареного яйца попали на светлую скатерть, но он не удосужился их убрать. Под пристальным взглядом отца он отправил в рот омлет и, не жуя, проглотил.

– Наш сын не умеет бунтовать по-мужски, – коротко усмехнулся Виктор Викторович.