Легенда о героях. Великий поход

Что же ей делать? Невыносимо, ужасно ходить взад вперед и думать, думать, думать об одном и том же.

Рамине попалась на глаза магическая книга. Чертова книга! Одна из любимых игрушек Вариуса. Такая же бесполезная, как все остальное. В приступе ярости колдунья швырнула книгу на пол. Этого нельзя было делать. Ни один Черный колдун не должен был так обращаться с магической книгой, за это могло последовать суровое наказание. Ну и пусть. Рамине было плевать. Пусть ее накажут, пусть попробуют. Интересно, что еще с ней можно сделать, как еще покарать? Она и так уже лишилась всего. У нее ничего больше не осталось. Книга раскрылась где-то на середине и Рамине бросились в глаза слова «не боящиеся света дня…» Она склонилась над книгой и начала читать. Ну конечно! Как она раньше не догадалась? Столько времени потеряно впустую. Может быть, даже она могла бы быть уже свободна. Колдунья бережно подняла книгу, дав себе слово, впредь чтить законы Черных колдунов и не обращаться так с книгой таинств и заклинаний великого рода.

Ничего не потеряно. Может быть, это и не даст ей ключ к свободе, этот жалкий народ слишком живуч. Но она, наконец, превратит их жизнь в ад. Она сделает так, что ненавистные ей существа не будут знать ни одной минуты покоя. А у нее самой появится больше пищи, что тоже важно, потому, что она начинала испытывать голод, а если она будет долго голодать, то ее силы начнут ослабевать.

Твари были даже отвратительнее тех, что она создала еще в самом начале пребывания здесь. Эти были не только страшны и уродливы, но их, довольно маленькие глаза прикрывала полупрозрачная пленка, что делало их морды совершенно омерзительными.

Колдунья отдала приказ. Твари сорвались с места и понеслись в сторону гор. Добежав до подножия, они притормозили, немного покрутили безобразными, почти слепыми головами, принюхиваясь и прислушиваясь, и помчались вверх по склонам.

Твари созданные Раминой раньше, боялись яркого дневного света. Он ослеплял их, принося страшные мучения. Это было так просто!

Нынешние существа ничего не боялись. Они были почти слепы. Реагировали на звук и запах. Их незрячесть нисколько им не мешала. Обоняние и слух были настолько чуткими, что вполне возмещали этот недостаток. Ничто живое не могло проскользнуть мимо них не замеченным. Убедившись, что ее новые создания благополучно перешли границу и теперь уже, должно быть, несутся по землям смертных, Рамина поставила перед собой волшебное зеркало. Зрелище, открывшееся ей, было самым лучшим и самым приятным из того, что она видела за последние три столетия.

Рамина видела, как страну за горами накрыла волна ужаса. Они были совершенно не готовы. Они привыкли, что создания приходят только ночью. Они были беззащитны и гибли десятками, сотнями. Целые деревни, сметались с лица земли за считанные минуты. Рамина почувствовала идущую оттуда, волну страха, паники. Страдания и смерть. С каждой минутой мучивший ее голод становился, все менее ощутим. Наступало насыщение. Лучший день на этой чертовой планете.

Священная клятва.

«…С тех пор как твари начали нападать не только ночью, но и среди бела дня, жизнь на Терле превратилась в настоящее выживание. Никто не чувствовал себя в безопасности. Нигде и никогда. Только за стенами домов, за толстыми, запертыми на прочные замки и засовы дверями можно было расслабиться по-настоящему. Вне дома каждый мог подвергнуться нападению в любую минуту. Никто не выходил из дома не вооруженным. Даже за водой шли с мечом за спиной. Пастухи теперь пасли скот большими отрядами. Строительство домов вели вооружившись. Дрова заготавливали тоже по нескольку хорошо вооруженных мужчин. Дети играли во дворах с маленькими легкими мечами за спиной, под присмотром двух, трех, вооруженных, взрослых. Без надобности на улицу лишний раз старались не входить и держались поближе к домам, что бы в случае опасности, можно было укрыться в них. Перед тем как выйти из дома сначала осматривали улицу через маленькие окошки, которые делали такого размера, что бы через них не могли пробраться твари. Во всех деревнях установили дозорные вышки, на которых дежурили по очереди, что бы заранее предупредить людей о надвигающейся опасности.

Твари теперь нападали большими стаями по десять, по двадцать, а иногда и по тридцать. Страна стонала, народ выбивался из сил, ведя непрерывную нескончаемую борьбу. Но никто не опускал рук. Каждый жил с надеждой, что рано или поздно эта война закончится и наступит нормальная, спокойная жизнь.

За три столетия жители страны, не знавшие до начала этой напасти другого оружия кроме ножей и охотничьих луков, превратились в воинов, с первых своих шагов осваивавших умение владеть мечом и другими видами оружия.

Дети вождя, сын Медин и его младшая сестра Юнис, начали познавать воинское искусство с тех пор, как сделали свои первые шаги. И Юнис, и Медин стали искуснейшими воинами. Отец гордился ими. Хотя для дочери, предпочел бы долю жены и матери, нежели воительницы, которая находится большую часть времени в походах, совершенно не собираясь менять свою жизнь, больше подходящую мужчине. Все же женщина должна быть женщиной. Воевать удел мужчин. Но у Терлиан не принято указывать, кому и чем заниматься. Родители не навязывают свою волю, полагаясь на выбор своих детей. И все переживания держат при себе. Сложившиеся суровые обстоятельства жизни в стране, стерли грань между мужскими и женскими занятиями. Противостоять великой напасти женщинам приходилось наравне с мужчинами. К тому же, нельзя было не признать, что Юнис превосходила в воинских умениях большинство мужчин. На мечах ее мало кто мог одолеть, и из лука, дочь вождя стреляла так метко, что можно было биться об заклад, что уж если пущенная ей стрела начала свой полет, то неминуемо настигнет цель и промашки не будет…»

Брат с сестрой всегда были очень дружны. Медин и отец, были для Юнис самыми близкими, самыми любимыми людьми. Рано лишившись матери, Юнис и Медин все детство были неразлучны. Старший брат никогда не гнал сестренку, желающую участвовать во всех его играх и затеях. Всегда находил для нее время. Мастерил для Юнис забавные игрушки, рассказывал сказки и истории, вычитанные им в старинных рукописях. Юнис обожала брата. Старалась во всем походить на него. Когда Медин упражнялся с мечом, Юнис хватала свой маленький деревянный меч и скакала рядом с братом, повторяя его движения. И даже копировала выражение его лица, чем смешила всех, находившихся рядом и наблюдавших, как маленькая девчушка скачет рядом с братом, размахивая игрушечным мечом.

Дети вождя выросли и разлетелись в разные уголки страны, для защиты ее земель от ненавистных тварей. Юнис и Медин редко виделись. И, хотя Юнис и была воительницей, и не стремилась обзавестись семьей, жить в собственном доме и заниматься хозяйством, но сердце у нее все равно было женское. Она сильно страдала и переживала от разлуки с отцом и братом. Скучала и душой, и мыслями рвалась к ним.

Вождь, понимал, что война со страшными чудовищами, длится уже столетия и навряд-ли скоро закончится, так как тварей не убывает, сколько бы их не истребили. Их, казалось, только прибавляется. И что бы хоть изредка видеть детей, раз в год, полтора, отправлял в отряды Юнис и Медина, приказания явиться в Маасдару. Дети понимали, что это уловка любящего и истосковавшегося родителя. Но они и сами были, на несколько дней вернутся под отчий кров, повидаться друг с другом.

Гонец прискакал в лагерь Медина после полудня и привез донесение от вождя. Медин прочитал послание и улыбнулся. Вождь официально приказывал сыну приехать во дворец в следующем месяце. Медин не был дома почти полтора года. Юнис, наверное, столько же и отец не выдержал. Ну, вот и хорошо. Через три недели он увидит отца и сестру. Сердце радостно забилось в груди.

–Эй, Чиро!– Крикнул Медин лучшему другу и своему ближайшему помощнику.– Приказ вождя. Через две недели едем в столицу.

Лицо Чиро расплылось в довольной улыбке. В столицу! Хорошо на время, хоть на несколько дней, отправиться в родной город. Побывать дома, увидеть мать и бабушку. И, возможно, ту о ком Чиро в тайне мечтал и вздыхал. Новость была отличная!

Отряд проезжал через рощу цветущих крупными сильно пахнущими цветами деревьев. Турлонги, не любившие сильные, насыщенные запахи, недовольно дергали длинными носами и фыркали. Чиро сорвал один цветок и то и дело подносил его к лицу, вдыхая аромат, исходящий от нежных ярких лепестков. Вид у него был задумчивый, на губах играла мечтательная улыбка.

–Посмотрите, наш Чиро о чем-то размечтался. Едет, цветочки нюхает. Никак думает о какой-нибудь красавице. Давай, Чиро, открой имя той, что покорила твое сердце.– Поддразнивали товарищи. Медин посмотрел на приятеля и тоже улыбнулся.

–Неужели ты и впрямь скрываешь от товарища, что есть та, которая живет в мечтах отважного Чиро?– посмеиваясь, сказал сын вождя. Чиро, как показалось Медину, слегка смутился и даже покраснел.

Через некоторое время Чиро, видимо решившись, наконец, спросил:

–Медин, скажи, если я открою свои чувства и предложу кольцо твоей сестре, это не будет слишком большой дерзостью с моей стороны?

Медин взглянул на него почти с жалостью.

– Дерзостью, нет, не будет. Это будет очень большой глупостью, друг мой. Моя сестра не из тех девушек, которые ждут, не дождутся, когда красивый отважный воин предложит им кольцо. Лучше выбрось это из головы. Я слишком дорожу нашей дружбой, что бы позволить Юнис преподать тебе урок, который она преподает, каждому кто пытается к ней посвататься. Все претенденты так и остаются при своем кольце, а самые настойчивые еще и лежа на дороге, вдоволь наглотавшись пыли.

Чиро выбросил цветок и упрямо посмотрел на брата своей возлюбленной. Медин понял, что он не отступится и все равно рискнет. Ну, что ж, Медин сделал все, что мог, предупредил товарища, а дальше у него своя голова на плечах есть. Вот пусть и думает.

«…Впереди показались крыши домов. Большая деревня. Воины пустили турлонгов легкой трусцой, всем хотелось передохнуть, да и перекусить заодно. До деревни оставалось совсем чуть-чуть. До всадников донесся крик дозорного с башни и звон железной пластины, используемой для подачи сигнала тревоги, что бы звук можно было услышать на большом расстоянии. Раздались крики. Крики боли и ужаса, слишком хорошо знакомые воинам. Уже не жалея животных всадники пришпорили их что есть силы и помчались вперед…»

Твари уже успели убить несколько обитателей деревни, не успевших укрыться в домах, и теперь носились по улицам в поисках новой добычи. Спрыгивая на землю воины, выхватывали мечи, и бежали навстречу кровожадным убийцам.

Одна из тварей задела длинными когтями руку Чиро. Из глубоких порезов обильно полилась кровь. Перевязывать рану было некогда. Чиро заметил, что сбоку к нему подбирается еще одна, уже готовясь совершить свой прыжок. Рука, державшая меч болела от полученной раны, и кровь шла сильно, и не переставая. Чиро решил, что проще попытаться убить тварь, выстрелив из лука. Страшное существо оттолкнулось от земли. Воин молниеносно вскинул лук и пустил стрелу, метясь в незащищенный во время прыжка живот чудовища. Тяжелая мертвая туша, пролетев, по инерции еще немного, рухнула возле ног молодого воина.

–Отличный выстрел!– Крикнул Медин, почти одновременно с Чиро, прикончивший, одну из тварей. Он засмеялся и подмигнул другу.– Может сестренка на этот раз будет более снисходительной. Обещаю замолвить за тебя словечко. Расскажу, какой ты меткий стрелок. Правда, рискую и сам наглотаться дорожной пыли. Юнис девушка серьезная.

Бой был закончен. Десятка полтора мерзких созданий лежало в разных концах улицы неподвижными темными тушами. Медин перевязал другу руку, не переставая подшучивать над ним.

–Повязку не снимай. Приедешь в Маасдару, сразу будет видно, вот настоящий герой. Юнис не посмеет поднять руку на раненого. Это непочтение и неуважение. Дочь вождя, как никто должна чтить законы.

-Смотрите!– Указывая рукой в сторону леса позади деревни, крикнул один из воинов.

Улыбающиеся воины, радующиеся благополучному исходу битвы, повернули головы. Улыбки исчезли. Все застыли на месте. К отряду передвигаясь гигантскими скачками, бежали твари. Стая, была необычайно многочисленная. Их было не меньше сотни. Двадцать два воина переглянулись. В их взгляде было сожаление, грусть, понимание. Шедшие бок обок изо дня в день, товарищи, прикрывавшие друг друга, делившие все невзгоды и редкие радости, они прощались друг с другом. Каждый из них воевал не день и не два, чтобы не понимать, что эта битва будет последней для них всех. С таким количеством кровожадных убийц им не справиться. Каждый понимал и каждый собирался забрать с собой как можно больше ненавистных существ.

–Не поедем, мы видно, в Маасдару, Медин.– Чиро кивнул товарищу. Медин грустно улыбнулся.

–Да, брат. Видно не судьба. Прощай, Чиро, мой верный друг..

–Прощай, Медин. Покажем этим гадинам, как приходить на наши земли!

–Покажем!

Медленно оседала, в пронизанном ярким голубым светом воздухе, пыль, поднятая ногами людей и лапами нападающих на них существ. Все закончилось, наступила полная тишина. Все вокруг как будто замерло. Женщины и дети выходили на улицу и с воем садились на дорогу, глядя на молодые, мертвые лица павших, в этой битве. Все вокруг было залито кровью. Растерзанные тела людей, турлонгов и убитых тварей, перемешались в одно страшное месиво. Каждый из воинов стоял до последнего. Израненные, умирающие, еле держащиеся на ногах, они продолжали сражаться, стараясь продержаться как можно дольше, убить или ранить еще хоть одну тварь. Когда, последний, из сражавшихся упал, глядя в небо уже неживыми, застывшими глазами, из сотни напавших на деревню существ в живых оставалось не больше двадцати. Немного поискав и убедившись, что ничего живого, до чего можно добраться не осталось,оставшиеся твари помчались обратно, в сторону гор.

«…Пламя погребального костра разгоралось все ярче. На поляне Прощания собрались все жители Маасдармы. Пришли обитатели соседних деревень. Почтить героев. Проводить их тела в последний путь. Души их уже находились возле Зериса. Женщины надели траур. Воины погибали постоянно, но что бы целый отряд, такое случилось только во времена Черных колдунов.

Стоя прямо, с непроницаемым лицом, вождь смотрел сквозь пламя костра невидящим взглядом. Рядом с отцом стояла Юнис. Она не плакала, не кричала. Она была воительницей и ее боль жила внутри нее. Вместо веселой встречи и праздника, который собирались устроить по случаю приезда сына и дочери вождя, белый дворец погрузился в печаль, его просторные красивые залы наполнились болью и горем…»

Юнис в последний раз взглянула на любимое лицо, каждую черточку которого она знала и помнила. Рядом с братом лежал Чиро. Друг и товарищ по детским играм и проказам. Юнис дотронулась до шнурка висящего на шее. На нем были два кольца. Медина и Чиро. Знак того, что они уже никому не подарят их. И того, что она будет хранить о них память до последнего вздоха. В какой-то мере мечта Чиро исполнилась. Его кольцо было у той, которую он любил, которой хотел подарить его.

«…Когда очертания лиц скрылись в языках пламени, Юнис шагнула к костру и достала из-за пояса нож. Вытянув руку к огню, она разрезала острым лезвием ладонь и обильно полила пламя костра кровью. Пока пламя с шипением принимало ее жертву, Юнис прошептала слова клятвы. Клятва, данная над телом погибшего и скрепленная кровью, считалась священной и нерушимой. Такая клятва должна быть исполнена даже ценой собственной жизни. И никто не смел, пытаться отговорить от ее исполнения. Потому, что даже тот, кто сам принес ее, уже не мог передумать и отказаться от своих слов. Это был закон, и никто не смел, нарушить его…»

Вождь подавил тяжкий вздох и рыдания, рвавшиеся из груди. Он потерял любимого сына, а теперь, скорее всего и дочь. Потому, что, наверняка клятва Юнис была страшной и трудновыполнимой, если вообще выполнимой.

«…Ранним утром, ровно через две недели после того как Юнис окропила погребальный костер своей кровью и принесла клятву, возле дворца снова собрались жители Маасдары, на этот раз проводить дочь вождя и небольшой отряд храбрецов в далекий, трудный и опасный поход. Желающих отправиться с Юнис хватало, но дочь вождя решила не брать с собой много воинов. Зачем губить лишние жизни, когда неизвестно, что их ждет. Отряд Юнис отправлялся в Сумрачную страну. Юнис поклялась покончить со страшными тварями и с тем, кто их посылает или погибнуть самой. Возможно, они все погибнут, едва перейдя границу, отделяющую Сумрачную страну от их земель. Терлиане имели очень слабое представление о том, что творится по ту сторону гор. Юнис тщательно изучила старинную рукопись, касающуюся единственного похода за Скалистые горы. Также она прочитала, все, что смог для нее найти Хранитель истории и законов о Черных колдунах…»

Она нисколько не жалела о принесенной клятве. После гибели брата она не смогла бы жить спокойно, зная, что какая-то злая сила находится по ту сторону гор и терзает ее страну, отнимая самое дорогое и любимое, а она не предпринимает никаких попыток прекратить это. Но она прекрасно осознавала, что исполнить задуманное будет крайне трудно, если вообще возможно. Примером и надеждой на удачу, был для нее Великий герой Зоран, несколько столетий назад совершивший свой подвиг и спасший страну. Он отправился в Сумрачную страну в одиночку и победил колдуна или колдунов. И хотя сам он и не вернулся, но он спас свой народ. И теперь о Великом герое прошлого, слагают песни и былины, и каждый мальчишка в стране мечтает, когда вырастет стать похожим на Зорана.

Провожающих было много, каждый счел своим долгом проводить отважных героев. Собравшиеся, стояли плотной стеной. Воины в последний раз проверяли, все ли уложено в дорожные сумки, хорошо ли они закреплены на спинах турлонгов. Прощались с родными.

Толпа провожающих расступилась, пропуская кого-то вперед. Люди кланялись, пожелавшему пробиться поближе к небольшому отряду. Наконец, осторожно продвигаясь, сквозь собравшихся, и кланяясь в ответ, навстречу отряду Юнис вышел молодой, высокий мужчина. Длинное темно-синее одеяние, несколько отрешенный взгляд и тяжелый, очень простой меч, без каких либо украшений, говорили о том, что это служитель Зериса. Члены отряда низко поклонились служителю.

«…С незапамятных времен, Служители Зериса ходили по стране из деревни в деревню. Они считали своим предназначением оказывать помощь всем нуждающимся в ней. Придя в деревню Служитель узнавал, чем он может помочь ее жителям. Если шло строительство дома, служитель помогал таскать тяжелые камни и бревна. Возводить стены. Если нужно было расчистить поле от пней, отправлялся с пахарями и помогал корчевать тяжелые пни. Если реку завалило упавшее дерево, помогал оттащить его или разрубить. В любом месте служители брались помогать в самой тяжелой и самой нужной на этот момент работе. Приход служителя всегда был большой радостью. А принять его в своем доме, на то время пока он оставался в деревне, считалось честью и удачей. Потому, что люди были убеждены, что служители приносят счастье. Если в деревне, в которую забрел служитель был новорожденный или играли свадьбу, его просили благословить новую жизнь или новую семью от имени Светлого Зериса.