Вспомнить все

– Мистер Ричардсон, – вновь позвал меня доктор.

– Я вас слышал, – мой голос был раздраженный, – что я еще должен знать? Что она не выйдет из комы? Что она так и будет подключена до конца своей жизни к аппарату? Что еще вы мне должны сказать?

– Травма головы – это всегда сложно, – произнес спокойным тоном врач, подходя к кровати с другой стороны и проверяя показатели, – она в коме, в принудительной коме. Но мы не можем держать ее в таком состоянии долго. Максимум пару дней.

– А потом? – я поднял на него глаза.

– А потом она должна прийти в себя, потому что с вашим малышом тогда возникнут проблемы. Срок слишком маленький и…

– Даже не смейте сейчас заканчивать фразу, – я осторожно опустил руку своей жены на кровать, поднимаясь на ноги, – вам платят огромные бабки, чтобы вы тут людей спасали. Значит делайте свою работу.

– При всем уважении, мистер Ричардсон, я врач, а не Бог. И вы должны это понимать.

Я продолжал злобно смотреть на него, а он лишь выдохнул и поправил капельницу, которая была подключена к телу моей жены.

– Мистер Ричардсон, я делаю все возможное. Можете узнать у доктора Соболева, что я вас не обманываю. Мы согласовали с ним лечение. Для вашей жены и вашего ребенка делается все возможное, чтобы она пришла в норму. Но вы должны понимать, что последствия всегда могут быть.

Я опустился на стул, признавая, что он прав.

– Мистер Ричардсон, я должен предупредить, что такая серьезная травма головы может привести к серьезным последствиям.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, беря руку Вероники в свою.

– То, что произошло с мозгом мы сможем увидеть, только когда она очнется, – пояснил доктор, – отсутствие реакций, замедленные действия, потеря памяти, влияние на другие органы или части тела… Я не могу сказать, как авария повлияла на мозг вашей жены.

– Хорошо, я понял, – кивнул я, – а теперь вы можете оставить меня наедине со своей женой?

– Конечно, – ответил он, а через несколько секунд покинул палату.

Я остался с Вероникой наедине. Ее рука находилась в моих руках, а мои губы покрывали ее пальчики.

– Прошу тебя, малышка. Сейчас очень важно вернуться ко мне. Вернуться ко мне вместе с малышом. Я жду тебя, Вероника, – я опустил свою голову на ее руку, – я люблю тебя. Очень сильно люблю. Ты обещала прожить со мной всю свою жизнь, а не пару месяцев, поэтому вернись, чтобы я мог продолжать любить тебя.

Я продолжал шептать ей слова любви, пока Мария не вывела меня из палаты, чтобы я мог немного «вздохнуть». Это было тяжело оставлять ее там. Но следом за мной зашла Джи, поэтому я мог быть спокоен.

Я все равно останусь тут, пока моя жена не откроет глаза. А потом я заберу ее домой. И больше никогда и никуда её не отпущу.

Глава 3

Прошло 4 дня, как моя жена попала в больницу и была в коме. Все это время я был с ней. Даже ночевал рядом с ее кроватью.

И все это время я разговаривал с ней, рассказывал ей о том, как сильно я хочу ее возвращения.

Одна медсестра, которая часто приходила в палату моей жены, подсказала мне, что лучше рассказывать ей о нашей жизни, читать ей, включать музыку… Короче, делать все то, что могло бы немного подействовать на ее мозг, так как считается, что люди, которые находятся в состоянии комы, могут слышать нас и воспринимать наши слова.

Наши родственники просили меня сходить домой, но я был непреклонен. Тогда Мария и Каллеб съездили к нам с Вероникой домой и принесли мне сменную одежду, так как в палате Вероники был отдельный санузел, которым я периодически пользовался.

Сегодня она должна была выйти из комы. Врачи перестали держать ее на препаратах, поэтому сейчас все зависело от нее.

Я не знал, чего можно ожидать от ее возвращения, но был готов к любому варианту. Главное, чтобы она вернулась ко мне. Дальше, я все смогу решить.

Пока я дремал, лежа головой на кровати Вероники, то сквозь сон почувствовал, как рука под моей щекой зашевелилась. Я мгновенно приподнялся и увидел, что глаза моей жены слегка приоткрылись, а затем обратно закрылись.

Я сразу же нажал кнопку вызова врача, так как это определенно был прогресс за последние несколько дней.

– Тише, малышка, – я наклонился над ней и слегка поцеловал ее в губы, а затем отстранился и увидел, что она широко открыла глаза и ее взгляд был удивленный, чему не придал значения, – пожалуйста, не шевелись, врач сейчас подойдет.

Она вновь закрыла глаза, а я еще раз поцеловал ее в губы и отстранился, когда появился медперсонал и семья в ее палате.

Всех нас начали переполнять эмоции, и мы очень хотели побыстрее поговорить или просто побыть с Вероникой, но врачи попросили нас выйти, чтобы сделать все необходимые процедуры для стабилизации ее состояния.

– Боже, она пришла в себя, – проговорила Пенелопа, бабушка Вероники, которая сейчас находилась в объятиях мистера Соболева, которому очень сильно хотелось попасть в палату, чтобы самому убедиться в состоянии внучки. Но его, как и всех, попросили немного подождать.

Я сам не мог поверить в происходящее. Мне просто хотелось вернуться туда и заключить ее в свои объятия, целовать ее, улыбаться вместе с ней, разговаривать с ней… Да хотя бы просто посмотреть в ее прекрасные глаза, чтобы убедиться, что с ней все было хорошо и что она снова со мной.

Нам пришлось довольно долго ждать, пока нам не разрешили вновь войти в палату. Мария, Пенелопа сразу же подбежали к ней и начали целовать и обнимать ее, стараясь не задеть аппараты, которые ее окружали. Остальные, в том числе и я, стояли просто и смотрели на то, что с Вероникой было все в порядке.

– Боже, мама, бабушка, что вы все делаете в Чикаго? – пробормотала Вероника совсем хриплым голосом, а затем посмотрела на всех нас.

И именно после этих слов мы словно все поняли, что на самом деле произошло. И, кажется, до меня тоже начало доходить, почему она так шокировано на меня посмотрела.

– Солнышко, ты не в Чикаго, – ответил мистер Соболев, когда подошел к ее кровати, а потом внимательно посмотрел на Веронику, пытаясь понять ее состояние.

– Как это не в Чикаго? – она немного непонимающе смотрела на окружающих, пока ее взгляд не наткнулся на меня. И тогда я точно понял, что произошло…

– Миссис Ричардсон, какой сейчас месяц и год? – спросил доктор, подходя ближе к моей жене.

– Миссис Ричардсон? – ее голос все еще был хриплым, – вы, наверное, меня с кем-то путаете. Я мисс Уайт. И сейчас 2018 год, октябрь.

После этих слов я словно окоченел. Сейчас был октябрь. Но год был 2019. А в 2018 она и в правду была в Чикаго. И была мисс Уайт.

– Простите, – кровь отлила из моего лица так, а в ушах зазвенело после слов, сказанных моей женой? Интересно, я еще имею право так ее называть? – мне нужно…

Я не стал ничего объяснять, а просто покинул палату, так как мне нужно было на что-то выплеснуть свою злость.

Поэтому моей целью вновь стала стена, удары на которую я начал яростно наносить.

– Черт, черт, черт! – говорил я, пока колотил стену, – черт!

В какой-то момент меня крепко схватили сзади крепкие руки и удерживали на месте.

– Парень, ты должен успокоиться, – проговорил Каллеб сзади меня, не давая мне вырваться из его объятий, – иначе они тебя скоро успокоят.

Мне было плевать на то, кто и что со мной сделает. Я просто хотел что-то поколотить от злости.

– Она меня не помнит. Она забыла целый год! – я вновь двинулся к стене, но Каллеб вновь меня силой оттащил.

– Знаю, но это не повод психовать, – его голос стал злее, а сам он с силой дернул меня подальше от стены, – успокойся и начни мыслить здраво.