Мир без границ

Она устремилась к двери, а Маевский принялся так же поспешно дожевывать пирожок, почти не чувствуя его вкуса. Ехать домой и отдыхать он не собирался, следовало как можно скорее сообщить о том, что он только что узнал, Эмме. И, как это ни сложно, Аркадию. Впрочем, сначала в любом случае стоило зайти к Эмме, а потом уже думать, как построить разговор с ее другом детства, чтобы тот не прогнал Любима прочь.

Залпом допив чай, Маевский завернул второй пирожок в салфетку, сунул его в карман и выбежал из буфета. На сей раз по дороге в медпункт ему никто не встретился, и через пару минут он уже стоял у двери, из-за которой доносились женские голоса и хихиканье. Любиму даже показалось, что он уловил свое имя, но парень лишь пожал плечами и, не пытаясь прислушаться к ведущимся внутри разговорам, постучал в дверь. Что могли говорить о нем Эмма с медсестрой, Маевского совершенно не интересовало, наверняка какие-нибудь глупости.

– Войдите! – откликнулся из-за двери женский голос, и Маевский заглянул в медицинский кабинет. Несколько первокурсниц, забежавших навестить Веденееву, встретили его дружным аханьем.

– Любим, ты тоже не на лекции! – подмигнула ему Эмма.

– Да я вообще удивляюсь, что здесь еще не собрался весь ваш курс! – хмыкнула сидевшая за компьютером медсестра, безуспешно пытаясь придать своему лицу строгое выражение. Ее выдавали глаза, широко распахнутые и бросающие на обоих своих недавних пациентов восхищенные взгляды. В другое время Маевский получил бы от этого массу удовольствия, но сейчас в его планы не входило купаться в женском внимании.

– Нас с Эммой отпустили домой, – объяснил он медичке. – Я как раз за ней пришел. Эм, ты как, в состоянии до дома доехать?

Веденеева сидела на топчане закинув ногу на ногу, разрумянившаяся и тоже упивающаяся всеобщим восторгом. В том, что она нормально себя чувствует, никто не сомневался, но, посмотрев на Любима, девушка на мгновение заколебалась.

– Доеду, наверное… – проговорила она неуверенно, покосившись на сидевших рядом приятельниц, и Любим поспешил подыграть ей:

– Я тебя провожу. А потом заеду к Аркадию, узнаю, как у него дела.

– Ой, а может, мы вместе к нему заедем? – Веденеева вскочила с топчана и завертела головой в поисках своей сумочки.

Такой поворот в планы Маевского уже не входил, и он поспешил увести подругу из медпункта, пока к ним не надумали присоединиться еще и остальные девушки.

– Пошли, по дороге обсудим, – махнул он рукой в сторону двери.

– Правильно, идите отсюда, пока вас всех тут никто из начальства не увидел, – поддакнула медсестра.

Любим торопливо вышел в коридор, и однокурсницы потянулись следом за ним. Эмма что-то тихо зашептала другим девушкам, и те, к удивлению Маевского, первыми зашагали к лестнице, оставив их одних и даже не попытавшись напроситься в попутчицы. Молодой человек с любопытством посмотрел им вслед, но затем снова переключился на свою главную проблему.

– Эмма, я только что разговаривал с Виолеттой. С диспетчершей нашей. Она хочет отправить нас на какое-то сложное задание – всех троих, нас с тобой и Аркадия! – принялся он пересказывать беседу в буфете. Девушка слушала его затаив дыхание и, казалось, забыв обо всем на свете.

– Так тем более давай пойдем к Аркадию вместе и все ему расскажем! – воскликнула она, когда ее друг закончил.

– Лучше я схожу к нему один, – покачал головой Любим, проходя через разбитую дверь. Рядом с ней уже что-то измеряли двое ремонтников. Осколков стекла на полу видно не было, но под ногами у Маевского что-то хрустнуло, видимо, подмели их не очень тщательно.

Эмма вопросительно посмотрела на своего спутника, и он начал объяснять ей свою мысль, тщательно подбирая слова:

– Понимаешь, я опасаюсь, что Аркадий может не захотеть туда идти и тебя попробует отговорить. Погоди, не перебивай! – взмахнул он рукой, видя, что девушка собирается возразить. – Он очень сильно за тебя волнуется. Помнишь, он не хотел, чтобы ты вместе со мной шла мимо тех придурков! Если он сейчас, сразу после всего случившегося, еще раз увидит тебя всю в бинтах, его это еще больше расстроит, и он решит, что лучше тебе в новое опасное дело пока не соваться…

– Хм… – Эмма посмотрела на свои руки – бинты охватывали их, словно модные четыре века назад длинные перчатки без пальцев. – Вообще, да, с него станется…

– Ну вот, ты ведь его знаешь! Причем гораздо лучше, чем я, – поддакнул Маевский, радуясь, что подруга правильно поняла его мысль и что ему, в принципе, почти не пришлось ее обманывать. – Так что я сам с ним поговорю, меня ему не так жалко, и мне будет легче убедить его согласиться. А потом ему уже будет неудобно идти на попятную, да к тому же вам обоим станет лучше…

– Да, ты прав, давай так сделаем! – согласилась Эмма. – Тогда езжай к нему прямо сейчас, а я домой и сама доберусь. Поговоришь с ним, объяснишь ему все, а если он все-таки заартачится, позвони потом мне, и тогда я с ним поговорю. По телефону, бодрым и здоровым голосом. Тут он против меня будет бессилен!

– Не сомневаюсь! – улыбнулся Любим. – Но сначала все-таки я с ним поговорю и отзвонюсь тебе. А ты сама ему не звони.

– Хорошо, договорились! – просияла Веденеева и, махнув ему перебинтованной рукой, заспешила к переходу через дорогу. Маевский же отправился к другой остановке, расположенной напротив, достав телефон и на ходу отыскивая в сети адрес больницы, куда отправили Светильникова. Вскоре он уже ехал туда, лихорадочно пытаясь составить достаточно убедительную речь и отгоняя назойливо лезущие в голову мысли о вполне возможной неудаче. Еще ни разу в жизни ему не приходилось ни с кем мириться, если не считать, конечно, постоянно обижавшуюся на него прабабушку. Но с ней-то Любим давно научился вести себя так, чтобы дело не доходило до ссоры! И те приемы, что срабатывали со старой женщиной, точно не подошли бы при разговоре с ровесником…

– Аркадий, здравствуй еще раз, – вежливо заговорил Маевский, когда его проводили к однокурснику. К его огромной радости, больше в четырехместной палате никого не оказалось: все койки, кроме той, что досталась Светильникову, были аккуратно застелены. Аркадий же полулежал на самой дальней от двери кровати, с кислым видом уставившись в «читалку», а на подошедшего к нему гостя посмотрел еще более мрачно.

– У меня для тебя две новости, – тихо заговорил Любим, прилагая кучу усилий, чтобы казаться спокойным и даже равнодушным.

Светильников напрягся, оставаясь все в том же полусидячем положении – выпрямиться, действуя только одной рукой, было сложно, а показывать сопернику свою беспомощность он не собирался.

– Первая – плохая, – продолжил Маевский. – Нашу с тобой… дружескую встречу придется отложить примерно на три недели.

Глава V

Аркадий не мог отделаться от чувства дежавю – они с Эммой вновь подходили к институту, держась за руки, перед главным зданием собралась довольно большая толпа, а сзади их догонял улыбающийся Любим Маевский. Но во многом то весеннее утро, когда они стали героями ИХИ, отличалось от теперешнего. Сейчас на крыльце и перед ним толпились всего лишь абитуриенты, хоть и мечтавшие взять институт штурмом, но не для того, чтобы помешать ему работать, а просто чтобы стать его частью. Кроме того, Аркадий с Эммой шли не к главному корпусу, а к зданию Хроноспасательной службы, да и Любима Светильников заметил уже давно и смог ускорить шаг, чтобы тот догнал их с подругой как можно позже. Сама Веденеева, казалось, не замечала ничего вокруг, все ее мысли занимал предстоящий нырок в 1912 год.

Любим, судя по всему, не понял, что Аркадий увидел его, он шел за ним и Эммой быстрым шагом, постепенно сокращая расстояние, но не пытался бежать, чтобы догнать их как можно скорее. Он окликнул друзей уже в двух шагах от входа в здание ХС, и Веденеева с радостным видом обернулась:

– Привет! А я думала, ты внутри уже!

Аркадий вежливо кивнул сопернику, изобразив на лице хмурую улыбку. Эмма, глядя на обоих парней, нахмурилась: она давно заметила, что они держатся друг с другом холодно и отстраненно, но на все ее вопросы однокурсники отвечали, что все в порядке и они даже не думали ссориться, после чего переводили разговор на какую-нибудь другую тему. Некоторое время девушка убеждала себя, что ошибается и что у них действительно все хорошо, а если даже между ними и случился какой-то конфликт, то они разберутся сами, но теперь ее терпение кончилось.

– Мальчики, – заговорила она, останавливаясь на крыльце и поправляя тонкие сетчатые перчатки, скрывавшие мелкие шрамы у нее на руках, – я не знаю, из-за чего вы друг на друга злитесь, но нам сейчас предстоит опасное дело, где мы должны будем действовать все вместе. Если из-за ваших разногласий что-то пойдет не так…

В глазах Маевского промелькнуло удивление: он не сомневался, что достаточно хорошо играет свою роль и что ему удалось убедить Эмму, будто бы у них все в порядке. Любим недовольно взглянул на Аркадия: наверное, он проболтался девушке о ссоре? Больше ведь некому…

– Эм, ты зря волнуешься, – попытался снять напряжение Маевский своим обычным беззаботным тоном. – На тренировках у нас все получалось, значит, получится и теперь.

– На тренировках! – фыркнула Веденеева. – В виртуалке, где нет ничего настоящего! Ты правда не понимаешь, насколько это разные вещи?

– Разные, конечно, но мы справимся, – уверенно заявил Любим, посмотрев на Аркадия. – Ведь справимся же?

– Куда ж мы денемся? – проворчал тот, уже почти не скрывая своей неприязни.

Эмма еще раз оглядела обоих своих друзей, и в глазах у нее застыло сомнение. Любим посмотрел на часы.

– Нам уже через пять минут надо быть в зале переброски полностью готовыми.

Девушка вспыхнула, собираясь что-то добавить, но потом махнула рукой и в несколько прыжков взбежала по ступенькам ко входу в корпус. Времени на споры и борьбу со своими дурными предчувствиями и правда не было.

Молодые люди переглянулись, коротко кивнули друг другу и поспешили следом за ней. Аркадий, дождавшись, когда Эмма войдет внутрь, повернулся к Любиму, собираясь что-то сказать, но тот приложил палец к губам:

– Все после. Через пару часов мы сможем делать, что хотим. А пока не надо ее еще больше нервировать!

– Хорошо, – без особой охоты согласился Светильников.

Через четыре с небольшим минуты все трое вбежали в знакомый им зал переброски, на ходу поправляя непривычную и не слишком хорошо сидевшую на них одежду. Эмма путалась в длинной юбке и накидке с капюшоном, недовольно бурча себе под нос, что в то место вполне можно отправиться и в обычном спортивном костюме.

– Кто нас там в темноте разглядит? – проворчала она довольно громко. – Кто нас вообще увидит, кроме тех, кто потом все равно потонет?!

– Вот после такого и появляются рассказы о том, какие мы все невозможные циники! – громко прокомментировала ее слова вошедшая в зал следом за студентами Виолетта Екимовна, тоже одетая по европейской моде начала XX века, причем ей, в отличие от Веденеевой, наряд оказался очень к лицу. – Эмма, вам на лекциях не говорили, что наше появление в другом времени может в чем-то его изменить, что до конца это не доказано и не опровергнуто? Там вполне может случиться так, что какой-нибудь человек свернет не в тот коридор и увидит вас, а потом доберется до шлюпки и спасется. И начнет всем рассказывать, что видел людей в странной одежде, например, девушку в штанах!

Любим и Аркадий одновременно хмыкнули, а их подруга смущенно отвела глаза. Все это им действительно говорили на занятиях и не один раз, но услышанное в учебных аудиториях, как правило, вылетало у студентов из головы сразу же после окончания лекции. Виолетта хотела добавить что-то еще, но потом нетерпеливо махнула рукой – времени на лекции у хроноспасателей не осталось.

– Пятиминутная готовность! – объявила она всем находившимся в зале и направилась к двери, за которой находился ее диспетчерский пульт.