Ничего себе Россия! (сборник)

Премия «Русский Букер» за 2006 год присуждена писательнице Ольге Славниковой за роман «2017». Выступая по этому поводу, председатель жюри писатель Александр Кабаков заявил, что и вообще «русская литература в прекрасном состоянии, а жанр романа процветает».

Не хотелось бы, однако, вносить в разговоры о литературе тон пустого бахвальства, более уместный в шоу-бизнесе. Современная русская литература находится не в прекрасном, а в приличном состоянии – по сравнению с современным театром или, не к ночи будь помянута, с современной живописью. Пациент жив, принимает посетителей и даже с любопытством смотрит в больничное окно. Однако на улицу пока не выходит… Процветает же, на мой взгляд, не жанр романа, а сочинение толстых книг с надписью «роман». Именно эта надпись всемерно поощряется и критиками и премиями – а какой цветок поливают, тот и вырастает. Для сочинителей рассказов сегодня никаких радостей не припасено, и Чехов с Платоновым в нынешней ситуации остались бы решительно без всяких пирогов и пряников, как остается без пирогов и пряников выдающаяся писательница Людмила Петрушевская, органически не способная производить толстые книги.

Премия же «Русский Букер» в этом году присуждена абсолютно справедливо. Роман Ольги Славниковой «2017» – это настоящая, густая, высококалорийная литература, созданная без всякой оглядки на мыслительные возможности читателя.

С первых же страниц, где герой на вокзале встречает странную, притягательную женщину, изменившую ход его судьбы, на нас обрушится вихрь ослепительно ярких деталей и подробностей жизни. Изобразительная сила Славниковой уникальна, и бытующая в литературных кругах шутка о том, что Славниковой руководит дух покойного классика Владимира Набокова, не случайна. Действительно, и для Набокова, и для Славниковой зрение – главное и основное свойство писателя. О «женской прозе» в случае Славниковой надо забыть – если бы писательница взяла мужской псевдоним, никто бы не догадался о подвохе. Подобно женщинам-летчицам, Славникова, принимая на себя груз профессиональных обязательств, не делает для себя никаких поправок и скидок на природный пол.

События романа разворачиваются летом и осенью 2017 года, накануне рокового для страны празднования столетия Октябрьской революции, на Урале, откуда родом Славникова (в романе Урал называется Рифейской землей). Герой романа Иван Крылов – «хитник», самодеятельный старатель, волк из стаи одиноких волков, промышляющих незаконной добычей и обработкой самоцветов. Провожая старого авантюриста, профессора Анфилогова, в опасную экспедицию за рубинами, Крылов страстно привязывается к незнакомой женщине и начинает под ее влиянием безумную игру. Каждый день герои встречаются в новом месте, предаются любви и назначают на завтра новое свидание в другом месте, не зная о координатах друг друга. Если хоть один из них хоть в какой-то день не придет – связь будет прервана. Таким способом герои хотят вырваться из окружающего их неподлинного, маскарадного, фальшивого мира.

Действительность 2017 года не шибко отличается от действительности образца 2006 года. Прекрасная и отравленная Рифейская земля грозно замерла, тая в себе ужасную месть. И социальные верхи, и социальные низы одинаково отвратительны. Давно есть способы накормить всех голодных и вылечить всех больных, но никому не выгодно их применять. Мир застыл в бездарной клоунаде, и ее полномочная представительница – бывшая жена Крылова, бизнес-леди Тамара. Красивая акула, одинокая и несчастная притом, Тамара задумывает реформировать похоронный бизнес на новый гламурный лад. В ее планах – создание целого похоронно-развлекательного комплекса, с кафе и детскими площадками, с особыми ячейками захоронения, где бренные останки постепенно мумифицируются, с призовыми лотереями для родственников усопших и прочей дрянью.

Между тем всеобщая ненависть людей друг к другу дает неожиданный прорыв. Во время празднеств в честь столетия Октября, переодевшиеся в красноармейцев начинают палить в переодевшихся белогвардейцами. Нет ни идей, ни вождей, но остались костюмы – и костюмы оказываются способны творить призрак Истории, запускать вирус Истории. По всей стране народ расхватывает либо ту, либо другую форму и с застарелой страстью берется за оружие…

Но социальные корчи – это ерунда в сравнении с тем, что задумала уральская Природа, сильно изменившаяся благодаря человеку со времен сказочника Бажова. Славникова напускает в свой роман рой волшебных духов из дивной «Малахитовой шкатулки», но они у нее лишены всякой нарядной красочности и игривой снисходительности к человеку. Хозяйка Медной горы становится чудищем, Каменной Девкой, которая вселяется в земных женщин и губит своих избранников. И герой романа попадается на этот маскарад и отчаянно и бесплодно влюбляется в такого оборотня… Изображение страшной красоты природы, смертельно напряженной в ненависти к человеку, – наверное, лучшие страницы романа.

Тем не менее на Рифейской земле еще остаются свободные, смелые люди – хотя бы наши «хитники», чуждые и властям, и застывшему в своем свинстве обывателю. И они всегда готовы отправиться в поход за мечтой, чем бы это ни грозило.

Роман Славниковой отличает некая, вообще характерная для уральской интеллигенции, меланхолия, доходящая временами до каменной угрюмости. Книга эта, как кристалл, – великолепна, прозрачна и безжалостна. В ней нет даже обязательного для русского писателя сочувствия социальным низам. Никаких волн тепленькой «душевности». В романе есть замечательное сравнение настоящего искусства с огромным темным замком, у подножия которого расположился балаган с каруселями. Этот замок излучает темные волны, «делающие многие приятные вещи просто несуществующими». Такое впечатление, что и книга Славниковой испускает «темные волны», и навеяны они той самой «Каменной Девкой» – то есть духом Природы, оскорбленной человеком. Природа испокон веков считается безмолвной – но, может статься, она уже научилась, вселяясь в своих избранниц, писать книги? Ну, тогда нам не поздоровится!

Воскрешение героя

После двенадцатисерийного фильма режиссера Николая Досталя «Завещание Ленина» не возникает желания спросить: для чего это сделано. К людям вернулся художественными средствами воскрешенный герой. Без всякого преувеличения, писатель Варлам Тихонович Шаламов – святой мученик Советской России. Если такие люди и такие книги, как «Колымские рассказы», не остаются с нами навсегда, то ни в чем нет никакого смысла.

1 июля (18 июня по старому стилю) писателю Варламу Шаламову исполняется сто лет. С 4 по 9 июня зритель канала «Россия» мог познакомиться с основными вехами его жизни. Детство в семье священника, недолгая учеба в университете, арест за связь с юными троцкистами, распространявшими письмо Ленина к съезду (так называемое «завещание Ленина»), первый срок, первый лагерь на Урале. Москва, женитьба на актрисе, рождение дочери, первые успехи на поприще литературы, второй арест в 1937 году. Колыма. Каторжные работы. Из лагеря Шаламов выходит только в 1951-м. В семью он вернуться уже не может – все стало чужим. Одинокий волк, нищенствуя по привычке, пишет свои гениальные рассказы о путешествии в ад, которые при его жизни опубликованы не были. В 1982 году умирает в интернате для психохроников. Вот такая развеселая русская судьба.

«Завещание Ленина» – старый добрый историко-биографический фильм, сделанный тщательно, с умом, с явной воспитательной целью. Это идеальная продукция для телевидения, желающего просвещать, а не развращать людей. Я давно симпатизирую творчеству Николая Досталя (напомню вам его замечательные картины: «Облако-рай», «Мелкий бес», «Коля – перекати поле», «Штрафбат»). Его пристальному любовному вниманию к провинциальной России, его умению настраивать актеров на верный тон, его человеческой и профессиональной добросовестности. И радуюсь, что судьба отпустила ему возможности и силы создать, наверное, главную картину его жизни.

В «Завещании Ленина» нет раскрученных «медийных лиц», нет эффектных монтажных склеек, нет известных исторических персонажей – все это было бы даже неприлично в рассказе о немыслимой судьбе Варлама Шаламова. Ведь картина повествует о мучениках, жертвах, «терпилах» истории – о народе. Поэтому все артисты подобраны по принципу типажной достоверности. В их игре нет никакого модного разврата, самовлюбленности, показных фокусов. Они буквально жертвуют собой ради точного образа. Это и есть высокая задача актерского искусства, о которой мы начинаем забывать. Но посмотрите на семью вологодского священника. Отец Варлама Шаламова – норовистый, упрямый, строгий радетель родной земли Тихон (Александр Трофимов) и его тихая, светлая, вкусная, как сдобное тесто, вечно-хлопотливая, сотканная из милосердия матушка (Ирина Муравьева). Эти образы сшиты будто платья настоящих мастеров – с множеством отлично сделанных мелких деталей, с идеальной подгонкой по фигуре. Вот так надо работать, себе в удовольствие и людям на пользу, а не кривляться, воображая себя «звездой», господа артисты!

Ритмы рассказа, построенного сценаристами Юрием Арабовым и Олегом Сироткиным, несмотря ни на какие ужасы происходящего, спокойны. Каждый эпизод для чего-то нужен, он характеризует героя, содержит информацию о жизни и присущие мастеру Арабову размышления о природе человека и замысле Бога. Но обманчиво спокойны ведь и ритмы рассказов самого Шаламова. «Это было так». Отчаяние, ненависть, злоба, тоска, гнев – все словно бушует огнем под слоем камня. Лицо Владимира Капустина (он играет молодого и зрелого Шаламова; удивительно похожий на писателя внешне Игорь Класс – старого) не искажается гримасами – оно трагически бесстрастно. Только глаза и жесткие складки возле губ выдают невероятную силу сопротивления человека бесчеловечным обстоятельствам и его подлинное отношение к окружающим. Это настоящий герой, крутой характер, уникальная сила духа. Таких больше нет. Герои возвращаются в наше безгеройное время из прошлого, и, примеряя их на себя, измеряя ими себя, невозможно не признать: нет, не тот калибр. Нынешним только палец прищеми – они орут на всю вселенную. Такой кристалл духа, как у Шаламова, выращивался в жарких исторических топках, ковался стальными молотами. Ему случалось лукавить, обманывая лагерное начальство, но он никого не предал за кусок хлеба, как это сплошь и рядом делали отчаявшиеся люди. Честный, прямой по натуре Шаламов наращивает на себе, как насекомое, твердый хитиновый покров: затаиться, выжить, сберечь свой талант. И выживает в аду… «Завещание Ленина» убедительно показывает чудовищную, страстную, изощренную, отвратительную жестокость многих наших людей «при должности». Почему-то допрашивать подследственного они могут только с ором, с унижением, конвоировать заключенного – с дикой злобой, с битьем, командовать на работах – с руганью и рукоприкладством. Ни тени сострадания, ни искры уважения к человеку. Неужели только два слова – «враги народа» – способны были напрочь выбить из человека любые шевеления сочувствия к себе подобному? Или этих шевелений вообще нет в человеческой природе, и она элементарно эгоистична и варварски жестока вообще, всегда, везде? И творцы советской империи на костях просто раскрепостили эту страстную жестокость, дали ей пищу, развязали руки?