Чертова любовь, или В топку классиков

Наша студенческая группа часто меняется, ведь все разные предметы выбрали, но какие-то являются обязательными, а поэтому нам удается выделить ядро: два ирландца, чех и чешка, две бельгийки, много турок, несколько французов и очень много корейцев. Иногда попадаются русские, приехавшие получать двойной диплом. На парах мы молчим, как корейцы, понимаем чуть лучше их.

Ирландцев не понимаем вообще. Преподавателей понимаем лучше. Вводим табу на общение на русском дома. Исключение – завтраки, потому что утро дается Олесе сложно.

* * *

– Кто-то стучится в дверь, слышишь? – кричит мне Олеся из ванной комнаты.

– Да ладно, кто бы стал стучаться, есть же звонок? – Сердце бьется, к нам еще никто не заходил, кроме хозяина.

– Открой, у меня голова мокрая! – Олеся снова кричит из спасительной ванной.

– Я тебя подожду, – упрямлюсь я.

– Ладно, пойдем вместе.

Мы открываем дверь, Олеся стоит с тюрбаном полотенца на голове.

– Привет! Я Рауль, а это Тимоти. Мы ваши соседи сверху. – На пороге стоят два парня: один бритый и пружинистый, а второй смуглый, с поднятым наверх черным чубом.

– Привет! Я – Олеся, а это Ксюша, мы из России, – говорит Олеся и улыбается.

– А вы откуда? – задаю я свой излюбленный.

– Из Нигерии.

– Из Индии.

Тишина, я не знаю, что нужно делать в данном случае, Олеся тоже.

– Мы пришли познакомиться, и если что нужно вам, не стесняйтесь, заходите на второй или четвертый этаж, – снова говорит Рауль, тот, что с чубом, из Индии.

– Спасибо! – говорю я и улыбаюсь снова.

– Чаю хотите? – вдруг предлагает Олеся.

– Да, с удовольствием! Вы, значит, тоже чай любите, как англичане? – спрашивает Рауль и проходит сразу в комнату. Хоть по коже Тимоти ничего и не видно, но я угадываю признаки внутренней красноты и смущения, он топчется на пороге и от этого сразу становится для меня более симпатичным.

– Показать вам нашу квартиру? – спрашивает Олеся из соображений вежливости. Я смотрю на нее с усмешкой, они же наши соседи, квартиры у них такие же.

– Я пошла поставить этот, как его… – запинаюсь я и мгновенно краснею, утыкаясь взглядом в неснятые ботинки гостей.

– Чайник, – подсказывает мне слово Рауль и лучезарно сверкает: – Я помогу вам освоить английский, это же мой родной.

Мне не нравится эта его ухмылка, но подсказка по бытовым приборам оказалась и правда к месту.

– Точно, сейчас мы везде с тобой пройдем и наклеим стикеры на все предметы, которые мы не знаем на английском, – восторженно делится своей идеей Олеся.

После неожиданного занятия английским мы садимся пить чай.

– А откуда ты из Индии? – спрашиваю я Рауля, потому что про Нигерию прямо совсем ничего не знаю.

– Я из Дели, но родился в Мумбае, это на море. Знаешь, Индия очень большая, не то что все ваши европейские страны, – снова бахвалится Рауль.

– Ну уж поменьше России, – решаю сбить с него спесь я.

– Индия – одна из самых больших стран в мире! – повторяет Рауль и начинает смеяться надо мной.

– Россия – самая большая, о чем ты, – подхватывает Олеся.

– Большая, да не больше Индии, – уже злится Рауль.

– Рауль, успокойся, Россия и правда больше Индии, – тихо говорит Тимоти.

– Вы думаете, я географию не знаю? – повышает голос Рауль.

Я не понимаю, он сейчас прикалывается или говорит серьезно.

– Тебе карту показать? У меня висит в комнате, – злюсь и я.

– Давай.

Мы все поднимаемся и большими шагами идем в мою комнату.

На стене у меня висит карта мира с центром в Южной Корее, я знаю, кто жил здесь до меня.

Я обвожу красным ногтем с облупившимся лаком границы России, а потом тыкаю в Индию.

Рауль молча смотрит, оглядывается на Тимоти, тот пожимает плечами – чем еще можно помочь другу, который так влип перед девчонками, которых они шли покорять первыми, пока никто не успел?

Я переглядываюсь с Олесей.

«Не так уж прямо тут все умнее нас», – думаю я.

* * *

Наша первая вечеринка проходит у соседок-бельгиек. Общаюсь я мало, больше улыбаюсь и прикладываю к губам пиво, купленное для маскировки. Это вывод из моих последних классов школы и первых курсов университета: если ты не пьешь и не куришь, знакомства заводятся сложнее, люди к тебе подозрительнее, считают зазнайкой.

Здесь нами впервые выбрана стратегия «не выделяться», поэтому мы покупаем несколько бутылок пива и держим их в холодильнике, пока не наступает время вечеринок. Тогда мы берем свои четыре на двоих и проводим с ними не меньше трех-четырех часов.

Я общаюсь с чехом, с турком, с бельгийками. Встречаю француза. Он невысокого роста, черты лица выточены карандашом, что-то притягивает меня к этим французам однозначно.

– Ты откуда именно из Франции? – со знанием дела спрашиваю я, я уже знаю код таких разговоров.

– Что? – спрашивает он. Мы на балконе. У него небольшая щетина, на шее кулон, черная футболка обтягивает ребра.

– Откуда ты? – уже смущаюсь, диалог подвисает, говорю громче, чем нужно, и он морщится, слишком громко бывает даже больно, вспоминаю я.

– Я из Франции, а ты откуда? – немного выкрикивает, но не как я, не в ухо.