Чертова любовь, или В топку классиков

Я расслабилась и почувствовала наконец-то, что дверцы в эльфийский лес открыты, а я танцую на первой эльфийской поляне и пользуюсь популярностью.

В клубе мы познакомились ближе с парнями из Румынии, из Индии, из Кении. Альди из Румынии весь светился, если я с ним заговаривала. Фабрицио постоянно улыбался и угостил нас пивом. Муниб сначала танцевал с нами, но больше не пытался со мной заговорить, а потом и вовсе пропал, встретив каких-то других своих знакомых.

Мы настолько долго и весело танцевали, что из моей головы напрочь вылетел азербайджанец. Я даже и не думала, что снова где-нибудь увижусь с ним, ведь Энсхеде – такой большой город.

* * *

Мы вышли на улицу перед закрытием, когда так не хочется уходить тем, кто продержался всю ночь. Шум баров стих, на улице стояли только курильщики и пару пьяных парней, писающих в специально всплывающие каждую ночь из-под земли писсуары-инферно, как прозвала я их шуточно.

Воздух свеж и морозен, церковь посередине площади величественно продолжала нести свою службу, хоть вокруг нее теперь и всплывали туалеты, она не теряла своего достоинства. Именно на фоне этой церкви я увидела азербайджанца напротив моего велосипеда.

По позвоночнику пробежал холодок, меня передернуло.

С кем я связалась и почему он ждет меня? Его глаза смотрят на меня пристально, они застекленели. Как же сложно понимать человека с такой мраморностью. А вдруг он злится на меня?

– Привет, а я тебя потеряла в клубе, ты решил не ходить? – говорю я и даже сама себе не верю.

– Поехали домой, – только и говорит он сухо.

Я ему жена, что ли? Смотрит все так же пристально, но как будто сквозь, что-то за мной спряталось?

– Ну это зависит от того, где твой дом, я вот поеду до своего. – Я осмелела, все-таки я не одна, рядом стоит Олеся и еще пару ребят из нашего дома.

Азербайджанец молча на меня смотрит, его взгляд не выражает ничего, мне становится от этого уже действительно жутко.

– Тебе по пути? Можем по старой схеме, – сдаюсь я. Не выдержала даже минуту.

– Садись, – бесцветно говорит он, отстегивает замок велосипеда, взяв у меня ключ из рук.

А если бы ключ был у него, наверное, он не стал бы ждать. Я зачем-то послушно сажусь.

– Держись.

– Эм, хорошо, только давай подождем всех сначала.

– Догонят. – И с этими словами он стремительно трогается, как и в первый раз. Как в его абсолютной безэмоциональности вообще случается такая скорость?

Мы снова едем по знакомым улочкам, но они уже не освещены лампами из домов, все давно спят. На улице стоит та самая тишина, которая страшит больше вечерних шорохов. К этому времени ночные создания уже успокоились, а утренние еще не проснулись – время несуществования. Вдруг он поворачивает не туда, где мы обычно ездим.

– Зачем ты повернул сюда, они же все поедут по другой дороге? – Я начинаю волноваться. Почему я попадаю постоянно в такие глупые ситуации? Кто мне мешал сказать ему «нет» или вон попросить меня проводить того парня из Румынии, он показался милым.

– Короткий путь, – только и сказал он, свернув на темную даже ночью улицу вдоль железной дороги.

Мы ездили по этой улице в начале, пока не нашли другой путь до университета и центра, нам не нравился туннель, который приходилось проезжать. Туннель неприятно громыхал поездами, кричал своими граффити и был слишком длинен для пары пугливых девчонок.

Не доезжая до туннеля, он останавливается. Поворачивается ко мне и произносит странным механическим голосом:

– Обними меня, ты красивая.

Я не двигаюсь с места, из меня вытянули только что весь воздух и все мое счастье эльфийской поляны.

Он поворачивается, очень гибко для такого бесчувственного. Обнимает меня сам и старается поцеловать.

Я резко отклоняюсь на багажнике. Встаю.

– Смотри, какие волосы, длинные и мягкие. – Он проводит рукой по волосам, как будто я кошка, а лучше кролик. Я уворачиваюсь. Тогда он тоже приподнимается и снова пробует меня поцеловать, захватывая при этом за пояс куртки. Я сжала губы, хотя он и не так близко, пояс оттягивается и может ударить меня пряжкой.

– Отпусти! Что ты делаешь, ты меня неправильно понял! – наконец разжимаю губы я.

Моя уверенность волнами то возвращается, то пропадает.

А если я попала в ту самую ситуацию, от которой меня пытался всегда оградить дедушка: «Ксюша, никогда не садись в машину к мужчинам одна, даже если они тебе знакомы». Дедушка, тут даже не машина, тут до смешного – велосипед, а я на багажнике.

– Ну чего ты, разве не этого хотела? – Он снова притягивает меня, это очень странная позиция, ведь он все еще удерживает велосипед, как и я, впрочем.

Уже пора бежать или еще нет? А велосипед?

– Я не поеду никуда, пока ты меня не поцелуешь, – посверкивая глазами и позвякивая монетами в одном из карманов, медленно и холодно говорит он. Он меня больше не держит.

– Что? Я же сказала, ты меня неправильно понял! – я говорю чуть громче и начинаю злиться.

В голове борются два голоса. Один говорит влепить ему как следует за такие проделки, а другой прикидывает, пора ли уже поднимать шум, звать на помощь или еще терпимо? Этому второму стыдно звать на помощь просто так, ведь пока еще нет серьезной беды.

– Ну что ты расшумелась, иди сюда. – Он откидывает подножку в велосипеде. И полностью встает, ему больше не нужно держать велосипед. – Иди сюда, тебе ведь этого хочется тоже.

– Если ты никуда не поедешь, то слезай с моего велосипеда, я доеду и сама, – стараюсь говорить так же холодно, как и он.

Второй голос кричит: «А в том ли ты положении, чтобы ставить условия?»

Мой шантажист снова теряет свой взгляд где-то позади меня, потом смотрит на меня, проходит от моего носа к плечам и велосипеду, я сжимаю руки в перчатках. Как там папа учил: левую ногу немного вперед, правый кулак выбрасывать резко, но не широко, чтобы успел вернуться.

Он снова смотрит мне в глаза.

Я выношу левую ногу вперед.

Он недоволен, но спокоен, садится на велосипед.

Я не знаю, что это значит. Но резко тоже сажусь на багажник.

Несколько секунд мы задерживаемся в такой позе, а потом он начинает движение к дому.

Мы сворачиваем на широкую улицу, и я начинаю слышать голоса ребят издалека, я спасена.

Подъехав ближе, мы видим Олесю, Фабрицио и еще одного мальчика из нашего района, они все ждут меня по указанию Олеси. Ее взгляд светится уже издалека, кажется, мне не избежать взбучки.

– Ты где была? Я тебя потеряла! – голос Олеси подрагивает, она кидает мне эти слова на русском.

– Спасибо за поездку, – я пытаюсь сказать это как можно более сухо азербайджанцу.