Дитя пустоши. Книга вторая. Осколки

– Молодец. Давай, пока заряд идёт, вылезай, уберу корзину.

Серёга выбрался на стену. Сразу сориентировался на узкой зубчатой поверхности, перекинул ногу через острые прутья. Посмотрел вниз, видя длинного худого парня с непокрытой головой. Сразу понятно, из тепла, из лачуги выбрался. Тот махнул ему рукой, Зелёный слез по лестнице, цепляясь пальцами за шершавые доски, аккуратно, чтобы не схватить занозу.

– Миха! – сразу назвался долговязый парень. – Кот тебя прислал?

– Ага. Меня Серый, можно Серёга, как те нравится! – он протянул руку долговязому, чувствуя, что у серых тоже бывают крепкие рукопожатия.

– Идём, посланец ждёт. Выходите на рассвете?

– Да, он с проводником пойдёт, не со мной.

– Не он, – поправил Серого Миха. – Она.

– Тьфу ты, баба, что ли? – поморщился Серёга. – Не знаю, как Кот? Согласится?

– Я знаю Кота, согласится. Машка такая баба, даст фору мужику.

– Да ладность? Ну, буде, идём, по традиции покормишь. Хлор есть?

– Есть, но одна ампула, для таких случаев, когда ты зелёный. Вот блин, огурцы ходячие!

Парни, склонившись в три погибели, пролезли в узкий лаз, и в такой же тесный проход, ведущий к лачуге, однако Миха свернул в сторону склада, не хотел, чтобы жители лачуги задавали лишние вопросы

Пивзавод устроен так, что открытого пространства практически не было, за исключением стены, где располагался дозор. Все хозяйственные постройки укрыты ржавыми металлическими листами, плёнкой, досками, что оказалось хорошей защитой от снега и дождя.

Миха вытащил из кармана фонарь с динамо и, нажимая на ручку, которая жужжала точно злобный шершень, освещал темноту под ногами.

Когда они прошли мимо коровника, миновали загон со свиньями, то вышли к небольшому помещению, где хранились так называемые ценности. Миха открыл замок и распахнул металлическую дверь. Включил свет, начав шарить по полкам.

– Электричество? – удивлённо, даже с какой-то завистью протянул гость.

– Солнечные батареи заряжают аккумуляторы, но этого не хватает на город, надо больше батарей, поэтому свет используем только в необходимых случаях.

– Держи, огурец! – Миха кинул ему ампулу с хлорофиллиумом.

– Ох, и наемся! – улыбнулся зелёный, доставая шприц и делая укол.

– Вы, огурцы, как наркоманы, а что, хлор дешевле жрачки обходится?

Серёга закивал, прищуриваясь, сообщив, что теперь может неделю не хавать, а только принимать жидкость.

– Ну, да, удобно, так сказать. – Миха пожал плечами. – Только если не будет хлора, начнётся ломка.

– Ага, – согласился Серёга, – поэтому обычно я рассчитываю запас, если только не собираюсь в гости.

– Ясно, любитель халявы, – Миха захлопнул ящик с хлорофиллиумом, открыл железный сундук, вытащил оттуда два пистолета, коробку с патронами и что-то ещё, Серый не вглядывался, да ему и не особо интересно было. Он знал, Кот приготовил снаряжение лучше.

Теперь надо поторапливаться, кладовщик услышал сокола. Машка ждала около стены, он знал, это её знак.

– Идём. Главное, пройти к лесу, а то сегодня что-то зомбаки активные, как коты по весне.

– Ага, только что порешил одну тварь, – шмыгнул носом гость, двигаясь за Михой, рассматривая проснувшихся поросят, которые жались к большой матери. Свиноматка смотрела на чужака и ворчливо хрюкала. Миха юркнул в дыру, Серёга за ним, чувствуя, что вне хлева не так воняет свиным дерьмом.

У стены стояла девушка среднего роста, на вид щуплая, но, чувствуется, сильная. Руку пожала, как парень. Ладонь у нее горячая и сильная. У Серёги было чутьё на посланцев. Эта такая, с цепким взглядом и, по всему видно, не так проста, как поначалу подумалось ему.

– Зелёный? – сразу в лоб спросила она.

– Угу, – кивнул Серый, поднимаясь на стену. Маша ловко вскарабкалась за ним.

– Удачи, Мышка. – Миха тронул её за ногу. Девушка, задержавшись, кивнула, вспомнив детское прозвище, как звал её Мишка много лет назад. Она продолжила подъём, а потом уже сверху сказала, чтобы Евгений Иванович вышел на связь на следующее утро.

– Мы будем в Зоне, там отличная связь. Пусть отправит радиста в транзисторную, там динамо-машина есть, даже батареи не нужны. Давай, береги себя.

Миха видел, как она залезла в корзину и вскоре спустилась за стену, в ночь. У него внутри что-то ёкнуло. Признаться бы себе, что у него нет и толики той смелости и отчаянности, как у этой девчонки. Парень выдохнул и направился в лачугу. Ему надо выспаться, чтобы завтра составить расписание дежурства и выдать отчёт Евгению Ивановичу по запасам на этот месяц. Работы много. Но Михаил справлялся, поэтому на Пивзаводе жизнь считалась почти сахарной. Выражение осталось, хотя о том, что такое сахар, давно уже никто ничего не знал. Сладостей не было, а соль, которая тоже входила в список наиболее ценных вещей для обмена, применялась только для заготовки мяса и консервов. В последнее время их всё сложнее было делать. После того, как прекратились поставки металла для банок, оставались стеклянные, но из-за своей хрупкости они тоже уступили место пластику, который приносили из других селений в обмен на готовую солонину или другие консервы.

****

Маша бежала рядом с зелёным, кралась словно тень, он почти не слышал её шагов, и ему показалось, что новая знакомая даже не запыхалась. Добравшись до пролеска, они остановились, и Серый спросил, долго ли она не выходила из города.

– Не помню, около года.

– Тренируешься?

– Есть немного. – Маша посмотрела по сторонам, прислушиваясь, напоминая дикую рысь, выслеживающую добычу. – Тихо. Здесь кто-то есть.

Она присела на корточки, вытаскивая длинный нож из ножен на поясе.

Серёга опустился рядом, шепнув, что это может быть Кот.

– Не-а, – поморщилась она. – Не человеческий запах. Не чуешь, что ли?

Он хотел что-то ответить, но не успел, Машка, резко поднявшись, сделала выпад в сторону. Он услышал короткий звон лезвия ножа, хруст костей и чавкающий звук падающего тела заражённого. Они всегда так падали, словно внутри под кожей мышцы превратились в вязкую кашу. Ничто в сравнении с тем, как падает человек или любое существо, в котором есть жизнь. В зомби жизни не было. Никто до сих пор не мог понять, что заставляет их двигаться и не разваливаться на части. По всем законам природы мёртвое не могло ходить и двигаться по направлению к живому существу, издающему тепло и запах жизни, как говорил Кот.

Серый услышал шаги. Маша спрятала нож, вглядываясь в темноту. Напряжение спало, уступая место любопытству. С этим человеком ей предстояло идти к Снежному городу, на него она должна была положиться, как, впрочем, и он.

Его лицо. Теперь Маша могла разглядеть его. Оно выплыло из темноты словно призрак. Однако она услышала его шаги, значит, это могли сделать и другие. Все надеялись, что смогут дойти до укрытия, где придётся переждать ночь. Ночь длинная, осенняя.

Кот показал знаком, чтобы Маша и Серёга следовали за ним, и быстро вывел их к землянке, вход в которую замаскирован ветками и листьями. Отодвинув тяжелый люк, он пропустил вниз товарища с незнакомкой, а потом спустился сам, задвигая крышку. Темнота проглотила их. Под землёй оказалось теплее, чем на поверхности. Включив фонарик, Кот нащупал в знакомом месте керосиновую лампу, поставил её на маленький квадратный стол и зажёг, а фонарь выключил. Теперь Маша могла осмотреть помещение землянки и лицо напарника, с которым предстоял долгий путь.

Он тоже внимательно всматривался в черты её лица, изучал, не говоря ни слова, словно всё знал про неё, словно мог читать мысли

– Не ожидал, что ты будешь девушкой. Серая?

– Ага, – кивнула Маша, – а ты красный, как Миха говорил?

– Да, меня Кот зовут. – Он снял перчатку и протянул ей руку для короткого рукопожатия.

– Маша, – коротко бросила она, рассматривая напарника. Ему было за тридцать. Тёмные с проседью волосы, коротко постриженная борода и глаза серые стальные, под кустистыми бровями. Ростом около метра семидесяти-восьмидесяти, жилистый и в то же время мускулистый мужик.