Отпетые плутовки

– Нет, – покачала я головой. – На себя обижаться глупо, а на тебя не за что.

Он стал мыть посуду, а я пошла в комнату, готовиться ко сну. Сашка заглянул туда, увидел, что я постелила ему на диване, усмехнулся.

– Отделяешь, значит? – спросил весело.

– Отделяю, – кивнула я.

– А вдвоем теплее.

– Здесь не в сарае, не замерзнем.

– Ну чего ты злишься? – Он подошел поближе и вздохнул жалостливо: – Рожица кислая, улыбнись, а? Когда смеешься, ты мне больше нравишься.

– А ты мне меньше. Помочь тебе помогу, если обещала, а все остальное… в общем, давай помнить, что я замужем.

– Что ж, дело хозяйское. – Сашка разделся и завалился спать.

Я тоже легла. Сон не шел. Шевелиться я боялась. Хотя Сашка и спит как убитый, демонстрировать свое состояние все же не стоило. Я таращилась в потолок, усердно глотала слезы и думала, почему это в моей жизни все так по-дурацки? Размышления на эту тему меня очень увлекли, так что я не сразу сообразила, что Сашка вовсе не спит. Он вдруг поднялся и сел ко мне на кровать.

– Ну, что слезами-то давишься? – спросил он со вздохом, протянул ко мне руку, а я ее сбросила.

– Извини, что мешаю, – торопливо вытерев глаза, сказала я. – Думала, ты спишь, ты же быстро засыпаешь.

– Уснешь с тобой, как же.

– Извини.

– Ну что ты заладила, как попугай, извини, извини? Не за что мне тебя извинять. – Он вроде бы разозлился.

– Я знаю, что веду себя глупо, как в анекдоте про девицу, – хмыкнула я. – Ее парень на ночь подобрал, а она утром спрашивает, куда шифоньер поставим.

– Не про тебя анекдот.

Я пожала плечами, вовсе не поверив Сашке. Поднялась:

– Что-то не спится мне. Пойду постою на балконе.

Я накинула халат и вышла. Глядя на огни ночного города, пыталась убедить себя, что жизнь прекрасна. Через минуту на балконе появился Сашка.

– Шел бы ты отсюда, – попросила я. Видеть его не хотелось.

– Машка… – вздохнул он.

– Помолчи, а? То, что я хочу услышать, ты не скажешь, а про то, какая я хорошая и какой ты плохой, мне слушать неинтересно. Иди спи. У тебя боевое задание.

– Не могу я спать, когда ты тут одна стоишь и забиваешь себе голову чепухой, – разозлился он.

– Голова моя, хочу забиваю, хочу нет.

Было холодно, я поежилась, подумала об отце и о Сашке, конечно, тоже. Он спросил:

– Озябла? – И обнял меня. Рядом с ним было тепло и надежно, и плохого думать не хотелось. – Давай я тебя поцелую? – тихо сказал он и поцеловал. Не один раз, конечно. И все перестало иметь значение, я обняла его, а он подхватил меня на руки, как подхватывал в детстве отец, и пошел в комнату. Он был так нежен, что надобность в словах отпала, не нужны были слова, а когда я начинала что-то торопливо шептать, Сашка говорил «молчи» и зажимал мне рот. И я молчала.

Я открыла глаза, потянулась и взглянула на часы: почти пять. Сашки рядом не было. Приподняв голову с подушки, я покрутила ею немного и тут его увидела: Сашка стоял в прихожей и разговаривал по телефону. Но поразило меня не то, что Сашка в пять утра с кем-то беседует, а он сам, точнее, его лицо. В нем не было и намека на обычную насмешку, дурашливость и дерзость, лицо было жестким, даже злым и очень неприятным. Я испугалась, но лишь на минуту, потом вспомнила, каким Сашка был этой ночью, зевнула, сладко потянулась и с головой нырнула под одеяло. Звонит кому-то, ну и что, у него боевое задание.

Он разбудил меня часов в девять. Лизнул в висок по-кошачьи и засмеялся, глаза я не открывала и улыбку прятала, но губы дрожали, и Сашка шепнул мне на ухо:

– Не прикидывайся. Что снилось?

– Ты снился, – засмеялась я.

– Хороший сон, – кивнул он и тоже засмеялся.

Я легла на спину, потянулась и стала его разглядывать. Он успел побриться, выглядел молодцом, а с кухни доносился запах кофе.

– Завтрак готов? – спросила я.

– В постель прикажете?

– Нет, встану, подай халат и тапочки.

– Со всем нашим удовольствием.

Мы завтракали, хохоча и дурачась, Сашка убрал посуду, сел напротив меня и заговорил серьезно:

– Так. Первое. Можешь позвонить отцу.

– Правда? – обрадовалась я.

– Правда, – кивнул он. – Вижу, как ты мучаешься, а у меня от твоих мук просто сердце кровью обливается. Но и меня пойми, лишнее слово скажешь, и это может быть…

– Саш, да я только… – хватая его за руку, начала я.

– Короче, отец снимает трубку, ты говоришь: «Папа, со мной все в порядке», – и трубку вешаешь. Понятно?

– Хорошо. – Я торопливо кивнула.

– Второе. Деньги нужны. Само собой, верну, когда все закончится.

Я метнулась в прихожую за кошельком, заглянула в него и сказала испуганно:

– Почти ничего не осталось.

– Плохо. Ладно, буду думать.

– Я занять могу, – предложила я, а Сашка разозлился:

– Опять? Ну нельзя тебе нигде появляться. Сколько раз говорить?