Всё равно мы будем

– Я? Кто сказал?

– Гид. Сказали, что позвонили из соседнего монастыря, что ты заблудилась и будешь ночевать у них, а утром они тебя проводят.

– Че-е-е-рт… – Катя застонала. – Че-е-е-рт, вот же я дура-а-а… Они монахи, точно. А он…

– Кать, ты что? – Римма, кажется, испугалась.

Катя села на циновку и, обхватив себя за плечи, закачалась из стороны в сторону, медленно завывая. Ну почему-у-у-у? Почему опять? Почему не послушала себя?

– Ка-а-а-ать! Да что случилось-то? Ты где была? Что ты воешь, как…как корова?

Катя слабо улыбнулась.

Римма всегда могла ее насмешить. Всегда, но не сейчас.

– Коровы не воют, Римма, – сказала она жестко, – коровы – это глупые покорные животные, которых доят, а потом убивают. У них нет своей воли.

Она тяжело опустилась на матрац и отвернулась к стене.

Глава 4

Человек ничего не стоит, если он не понимает, что «сейчас» и «то самое время» – это одно и то же.

(Ямамото Цунэтомо, «Бусидо»)

– Убить всех.

– Всех? Всю деревню? И детей?

– С каких пор ты переспрашиваешь? Сопротивление сегуну должно караться. Или ты хочешь быть среди них?

Самурай покорно наклонил голову.

Поздно ночью его солдаты неслышно вошли в деревню и спящими убили почти триста ее жителей. Точнее – 284 человека. Включая двух новорожденных, двадцать девять детей, семьдесят шесть стариков и сто тридцать женщин.

Огонь. Кровь.

Девочка лет пяти бежит по двору, зажимая рот руками, чтобы не закричать, чтобы тихой мышкой проскользнуть в лаз в живой изгороди. Рядом с ней бежит ее лучший друг. Все и всегда они делают вместе, и нет у нее друга верней. Им нужно добежать до соседней деревни, там спасение.

Вот и лаз. Вьють! И острое лезвие масакари, топора на длинном древке, с силой входит в хрупкую плоть под левой лопаткой и пробивает ее насквозь, краешком выходя из груди.

Катя видит руку, метнувшую топор. На правом запястье татуировка в виде сакуры.

Она резко просыпается задыхаясь. Опять этот кошмар! Сердце колотится как бешеное, чуть не выскакивает из груди. Она вся мокрая. Волосы на затылке слиплись, а в горле сухо. Тихо, чтобы не разбудить Римму, она встает и, как старуха, шаркает в туалет. Включает свет. И, опершись на дверь, долго смотрит в зеркало, тяжело дыша и стараясь прийти в себя. Из зеркала на нее смотрят огромные, расширенные от ужаса зрачки. Это глаза забитой лани. Глаза жертвы.

Остаток ночи прошел не лучше. Катя металась во сне, а под закрытыми веками туда-сюда ходили глазные яблоки.

– Кусуноки…

– Господин?

– Я…Слушай…внимательно. Ты служил мне… достойно. Сослужи последнюю службу…

– Я готов.

– Найди… их всех…

– Кого?

– Тех…всех…из деревни. Найди и спаси их…

– Господин…но…они же давно умерли! Тридцать лет прошло!

– Нет! М-м-м…Вот они… Их лица мелькают передо мной и кричат, кричат…Они… проклинают меня. Их души не нашли покоя… Они пострадали из-за навета. Невинных я убил…Они будут мучить меня, пока их не освободят…

– Мой господин…

– Найди живой камень, который цветет, передай им… Он их спасет.

– Но…

– Поклянись, что сделаешь! Что не умрешь, пока не освободишь их всех! Тогда и моя душа обретет покой…

– Но какой камень? Где его искать?

– Я не знаю. Они говорят, камень должен расцвести. Всё, Кусуноки,всё… Поклянись! Поклянись… Освободи меня и их. Найди всех, до единого… Клянись!

– Слушаю, господин. Клянусь.

– Нарекаю тебя именем Дайске – Великая помощь. Помни. Ты поклялся, что не умрешь, пока не…

Наутро Катя первым делом хотела бежать на гору и искать вчерашнюю пещеру. Что с ней происходит? Может, она сходит с ума? А эти кошмары? Что все это значит? Они как-то связаны с монахами в пещере, но как?

За завтраком она, бледная и молчаливая, еле запихивала в себя традиционный тофу. Жевала его, как кусок резины, без всякого удовольствия.

– Катюха, ты что такая смурная?

– Опять тот кошмар…

– А где вчера пропадала?

Катя отмахнулась и промолчала.

Римма просверлила подругу острым взглядом:

– Ой, Катерина, плачет по тебе моя клиника!

Но Катя не спешила обращаться к Римме за помощью. Она, конечно, гордилась, что подруге удалось создать во Владивостоке уникальную клинику неврозов и пригласить на работу лучших специалистов по психотерапии и психиатрии. Но сама Катя становиться пациентом пока не хотела.