Поиски пропавшего без вести

– Да все цело. За кого ты меня держишь.

– Заткнись.

– Я могу вылезти?

– Стой, где стоишь.

Парень, не отводя дуло автомата, обернулся, требовательно взглянув на Ольгу. Та, замершая, словно проснулась, поспешно подобрала ранец и протянула ему.

– Расстегни.

Та с трудом, срывающими пальцами раскрыла молнию.

Ранец был набит деньгами: пачки долларов переваливались в нем вперемешку с пачками деревянных.

– Все о’кей.

– Ну, что я сказал?

– Отошел дальше, быстро.

Мужчина испуганно подпрыгнул и отскочил назад.

– Ты что, ты что!

А парень быстро закинул автомат за спину, наклонился, схватился руками за лестницу, с силой дернул ее и стал поднимать.

– Ты что!

Мужчина рванулся вперед, стараясь схватить лестницу, подпрыгнул, но было поздно – парень отступил назад, втаскивая лестницу наверх.

– Эй, ты, братан, братишка, Андрюха, брат, ты что!

Парень втащил лестницу и с грохотом бросил ее на пол. Собака за дверью зашлась лаем, осипла и хрипела.

– Не пыли, братан, – сказал парень, глядя то на вход в подпол, то на дверь. – А ты, красотка, сядь на топчан и не двигайся.

С этими словами парень подошел к двери и остановился, задумчиво оглядываясь.

Ольга тем временем уселась с ногами, считая за лучшее подчиниться. Парень же поднял с пола перевернутый табурет и, держа его на весу, встал в простенок. Вздохнув поглубже, он отпер дверь, тут же швыряя табурет дальше от себя. Черная молния с желтыми лапами вылетела в открывшийся проход с ревом дикого зверя кидаясь на грохот. Парень, бросившись вперед, схватил пса за загривок и поперек живота. Пес для щенка его возраста был очень крупный, сильный. Он хрипел и рвался, взбивая воздух вокруг толстыми лапами. Большие стоячие уши его поворачивались, ловя звуки, тело извивалось, Парень с трудом удерживал его. Постепенно рука, обхватившая живот пса, съехала к груди и так, волоком, подтащил он собаку к люку. Полосатая дорожка вся свезлась и свернулась за ним от мощных ударов задних собачьих лап.

– Эй, мудило, лови своего пса, а то он весь переломается! – закричал парень, дрожа от напряжения и поднимая тяжелого пса над люком. – Ловишь?

– Ты что, сдурел? Он же раздавит меня.

Тогда парень, красный от натуги, запихнул визжащего пса в люк, стиснул зубы и медленно встал на колени, опуская собаку как можно ниже.

– Погоди, сейчас подушку принесу, – крикнул ему снизу мужчина. – Давая, пускай.

Тут же раздался собачий визг, сменившийся злобным ревом и захлебывающимся лаем.

– Готово? Жив, здоров?

– Что ты хочешь? Эй, братан, братишка, братишечка!

На этом парень захлопнул люк и задвинул щеколду. Сразу же все внизу стихло, как будто выключили телевизор.

– Вот и все, – отряхнул парень руки. – Теперь можно и отдохнуть. Мы с тобой заслужили это.

– Что с ним сделаешь? – спросила Ольга, которая решила, что только выиграет, если поддержит разговор.

– С Жоркой, что ли? – словно удивленно, спросил он. – Съем на завтрак. Там, в подвале жрачки валом, вентиляция есть, пусть посидит, подумает. Он меня ОМОНу сдал, чтоб мои деньги прибрать. Брательник, тоже мне.

– Родной, что ли?

– Нет, конечно, – как-то слишком поспешно проговорил он. – Седьмая вода на киселе. По отцу. Слушай, а как тебя зовут? А то все общаемся, а имени я не знаю.

– Ольга.

– Я – Андрей. Будем знакомы.

Ольга опустила голову, ничего не ответив.

– Вот что, Ольга, Оленька, ты тут хозяйничай, а я пойду, машину загоню в гараж. На кухне в холодильнике ты найдешь мясо и консервы, а вон, видишь, сарай, там погреб, картошка там и всякое еще. Действуй.

Ольга молчала, да парень и не ждал ответа. Он, насвистывая, с деланно беззаботным видом вышел за дверь, даже не потрудившись запереть ее за собой.

Ольга осталась одна. Где-то из-под половиц глухо раздавался собачий лай, визг, снова лай, пока все не смолкло.

Можно было бежать. Если, конечно, он не догонит, и она не заблудится в темнеющем лесу, то где-то к полуночи доберется до шоссе, а там куда идти? Андрей прав, одной женщине на шоссе опасно. А вдвоем с ним, взявшим ее в заложники? Ох, если бы только у нее был телефон.

Поездка к мужу – это первый за ее жизнь мужественный поступок, в остальном Ольга всегда отличалась нерешительностью. Сейчас она сидела на диване, подняв ноги, и уныло смотрела в окно. Конечно, если бы Андрей обращался с нее грубее и жёстче, она бы долго не раздумывала, предпочтя неизвестность. Но парень поговорил с ней по-человечески, и появилась надежда на счастливый конец. Может он сам отпустит ее, может просто уйдет. Только он не затем брал ее в заложники, чтобы отпустить добром. Ольга снова посмотрела в совершенно почерневшее окно. Бежать! Повинуясь непонятному приливу храбрости и решительности, она порывисто вскочила с кушетки, рванулась было к сеням. Но тут скрипнула дверь, и почти тут же появился Андрей. Джинсовая рубашка на нем была расстегнута, полосатая майка в потеках воды. Вода блестела и в коротких темных волосах, и на лице, и на гладкой коже груди.

– Далеко? – насмешливо спросил он, и Ольга, смешавшись, отпрянула назад к кушетке и обессилено села, не сводя с него глаз. – Так, – Андрей остановился возле нее. – Бежать собралась? Я же тебя предупреждал, дура, что это бессмысленно и глупо!

– Не кричи на меня.

– Да ну? Иди на кухню, приготовь ужин.

Он ни разу еще не ударил ее. Даже не толкнул, но все равно она боялась его до дрожи, как боится слабый человек грубую физическую силу. Такую силу она еще не чувствовала ни в ком и могла сравнить только с силой огромного механизма, не знающего стоп-крана, и идущего напролом.

Она покорно пошла на кухню, где, к ее удивлению, увидела так знакомую ей двух конфорочную плиту с духовкой, а рядом незнакомый агрегат.

– Это газовый баллон, – из комнаты сказал Андрей, глядя через ее плечо. – Найди там с боку вентиль и открой газ.

Ольга послушно открыла. Тогда в одной конфорке зашипело, и появился характерный запах. Ольга тут же схватилась за ручку, желая перекрыть ее, но она не работала. Тогда, быстро оглядевшись, Ольга увидела электрозажигалку, висевшую на гвозде рядом, схватила ее и, для верности перекрыв газ вентилем и открыв его снова, только медленно, подожгла конфорку.

Так, газ горел ровными синими огоньками, окружая конфорку. Оставалось поставить на него сковородку или кастрюлю.