Поиски пропавшего без вести

– Да ложись, – Андрей толкнул Ольгу к заправленной постели.

Та навалилась на край кровати коленками, повернулась и села, испуганно глядя на Андрея. Немного примирившись с ним, она снова испытала страх слабого человека перед сокрушающей силой. Разгоряченное после еды лицо ее побледнело. Поняв в чем дело, Андрей грубо рассмеялся.

– Ложись, я не собираюсь тебя насиловать. Очень нужно. Обычно телки сами просят, чтобы я их трахнул, да еще спасибо говорят. Ложись. Мы просто будем спать.

– Можно, я лягу там?

– Еще чего. Чтобы ты сбежала, пока я сплю? Ложись к стене и сопи в две дырки. Я сплю чутко.

– Я разберу постель, – несмело спросила Ольга и стала приподниматься.

– Валяй.

Ольга встала на ноги и сняла покрывало, начав аккуратно сворачивать его. Делая все это, она старалась не оглядываться.

– Одеяло в тумбочке, – ровным голосом проговорил Андрей.

Ольга кивнула, не поворачивая головы. Она чувствовала себя скверно: жирное мясо стояло у нее в горле, и неприятная тяжесть распирала желудок. Положив на тумбочку свернутое квадратом покрывало и достав тонкое одеяло, она расстелила его и нерешительно оглянулась.

– Можешь ложиться так, – сказал Андрей.

Ольга взялась за верхнюю пуговицу своей кофточки и замешкалась. Это была ее единственная одежда, и ей не хотелось портить ее. Андрей понял ее и подошел к шифоньеру.

– Иди сюда, – позвал он, открывая дверцу. – Попробуй, выбери себе что-нибудь, переоденься, я пока покурю на кухне.

С этими словами Андрей повернулся и вышел из комнаты.

Ольга удивленно посмотрела ему в спину. Она снова расслабилась и только сейчас заметила автомат, висевший у него между плеч.

Она стала быстро, торопясь неизвестно куда, перебирать одежду и выбрала себе свободную трикотажную рубашку-финку, доходившую ей до колен, и хотела было остановиться на этом, но подумала и взяла еще синие спортивные штаны со шнурком вместо резинки: хоть какая-то видимость защиты от мужчины, находившегося рядом.

Быстро переодевшись и аккуратно повесив свою одежду на вешалку, Ольга забралась под одеяло, осмотрительно придвинувшись к стене.

И почти тут же в комнату вошел Андрей, окруженный запахом табачного дыма.

– Готова? – он сел и наконец-то снял с плеч автомат.

Ольга наблюдала за ним из своего угла, натянув одеяло до подбородка. Она видела, как Андрей, сидя на постели и держа автомат навесу, вздохнул, потер свободной рукой лицо и тряхнул головой. Потом неуклюже, боком, он лег, плечом взбивая подушку. Ей не было видно, куда он положил автомат, но он лег поверх одеяла, что само по себе было неплохо.

– Свет пусть горит, – сонно прошептал Андрей, снова зевая.

Ольга промолчала. Она лежала, не двигаясь и едва дыша. Но Андрей не трогал ее, и она, вся сжавшись, стала расслабляться, поневоле начав прислушиваться себе.

Желудок ее распирало, в животе закололо, и к тому же началась очень неприятная отрыжка, отдающая гнилым яйцом. Ольга морщилась, боясь даже повернуться на бок. И тут еще Андрей развернулся к ней, положив тяжелую руку ей на грудь. Думая, что он проснулся, Ольга крепче зажмурилась. Большая горячая рука мяла ей грудь, двигалась, ища ворот и снова замерла, ослабив хватку. Тихий, как вздох, чмокающий звук послышался ей. Открыв глаза и повернувшись, Ольга увидела его лицо совсем близко возле себя. Глаза его были закрыты, угрюмые складки расправились, и сам он показался ей совсем мальчишкой, тихим и спокойным. Дышал он ровно, спал крепко и, может быть, не был на самом деле таким страшным и опасным, каким старался казаться. Может быть, он и правда отпустит ее и не причинит вреда.

Такие мысли успокаивали и вселяли надежду. Но желудок ее начинал волноваться все сильнее. Отрыжка перешла в позывы к рвоте, тошнота начиналась приливами, отступала и начиналась снова.

Ольга заворочалась на своем месте, прижатая к стене, потом порывисто отбросила от себя давившую на нее руку, завертелась под одеялом и, сбросив с себя свободный его край, чуть не катком скатилась с кровати. Прямо босиком бросилась она бежать, но крепкая руке схватила ее за локоть.

– Куда?

– Пусти, – едва сдерживая позывы, крикнула Ольга, выкручивая руку.

Тон ее удивил Андрея, он разжал пальцы, и Ольга, так и не подумав обуться помчалась в темноту открытой двери.

Чудом нигде не споткнувшись и ничего не опрокинув, она примчалась на кухню, заметалась там в поисках раковины и, не найдя ее, рванулась прочь, содрогаясь на бегу.

По какому-то наитию сдвинув в темноте засов, она выскочила наружу и, едва не свалившись с крыльца, бросилась к углу дома. Там она остановилась и, вся дрожа, наклонилась. Ее вырвало. Едва перестав содрогаться, она выпрямилась, тяжело дыша.

С неба светила полная луна с чуть затемненным краем. Вокруг было светло, но перед глазами Ольги плыли черные круги, и она тяжело и часто дышала. Постояв и подождав, пока в глазах прояснится, она медленно и бездумно побрела назад, приволакивая ноги и не чувствуя холода ночной земли.

Андрей посторонился, внимательно следя за ней. Так же вяло и не замечая ничего, Ольга добралась до тахты, почти что упала на матрац и вся сжалась, обхватив живот руками. Буквально за несколько минут она побледнела и осунулась.

Андрей молчал, привалившись к косяку.

– Марганцовку принести? – спросил он наконец.

– Зачем?

– Нам мать всегда давала марганцовку, когда нас рвало.

Не поднимая головы, Ольга кивнула, расслабленно прислушиваясь к себе. Живот ее крутило, режущая боль разрывала кишки. Андрей наклонился, заглядывая ей в лицо, и тут же бегом бросился на кухню. Но он не успел.

Ольга снова сорвалась с места и рванулась из дома вон.

На этот раз Андрей не последовал за ней, а спокойно развел в литровой банке марганцовку и, по привычке подойдя к окну, облокотился на подоконник, глядя на черный четырехугольник стекла, затемненный глухими ставнями.

Ольги не было долго. Он вышел из дома и терпеливо ждал на крыльце, когда увидел ее, выходившую из маленького деревянного туалета. Вздохнув, он вернулся на кухню и, зачерпнув воды из чана, поставил на конфорку кипятить.

Когда он вернулся в комнату, Ольга уже сидела на тахте, баюкая свой живот. Он подошел к ней, держа в руке банку с розовой водичкой.

– Пей.

– Что это?

– Марганцовка. А потом выпьешь отвар черемухи, и все пройдет. Ты траванулась какой-нибудь дрянью. Что ты ела вчера?

– Не знаю. В самолете только и здесь.

– Пей. Может в самолете съела что-нибудь несвежее.

– Может.

– Знаешь, пойдем-ка лучше на улицу, там выпьешь, а то опять вырвет и не добежишь.

– Тогда зачем пить.

– Желудок промыть. А потом черемуха закрепит тебя. Иди, выйди.