Секретарша для Колдуна

А когда-нибудь потом смогу смириться с мыслью, что после рождения сына мне придется его отдать и, быть может, больше никогда не увидеть, и тогда заключу с Димой контракт, если к тому времени он еще будет свободен.

Но в данный момент я старалась отодвинуть свои мысли как можно дальше, на задворки сознания. Пусть глупая мечта о любви еще поживет в глубине сердца. Ведь не зря же папа говорил, что мы сами творцы своего счастья и никакая сущность никогда не сможет заставить нас что-то сделать против нашей воли.

Да, а вместо того, чтобы думать о своей инициации, надо думать о Лизке. Меньше чем через месяц ей будет семнадцать, а мы так никого и не выбрали. Со Стражем, что ли, поговорить о кандидатуре? А то я в свете последних событий уже никому не доверяю.

В комнате завозилась сестренка, вздохнула пару раз, но так и не проснулась.

Эх, Лиза, Лиза. Я так виновата перед тобой.

Если бы я была более внимательна, если бы уделяла тебе больше времени, этого всего не произошло бы. Как много этих «если».

Вновь вспомнила наш последний разговор, произошедший, когда мы ложились спать.

– Тань, – Лизка, уже принявшая душ, с влажными волосами, в своей любимой пижамке, быстро подошла ко мне и замерла, рассматривая пол под ногами.

– Да?

– Прости меня.

– За что?

– Я ведь действительно считала, что ты мне завидуешь. Что хочешь отомстить за то, что с тобой произошло, я верила ей…

Как же больно было слышать это от родной сестры! Но лучше, чем прятаться от разговора и молчать. Теперь пиявки, как и Марианны, между нами нет, и надо попробовать наладить отношения.

– Все нормально, Лиз. Ты тоже прости, мне давно надо было перестать считать тебя маленькой. Я тоже виновата, что мы так отдалились друг от друга, чем Марианна и воспользовалась.

– Не могу поверить, что она принимала в этом участие.

А я могла, еще как могла. Осталось только доказать это.

– Может, будет лучше, если инициация пройдет сейчас? Тогда все вопросы отпадут.

– Нельзя. Тебе еще нет семнадцати, и во время выброса ты можешь совсем лишиться магии. Торопиться не будем. Страж нам поможет и Дима тоже.

Ох, мамочка, как же сильно мне тебя не хватает, особенно сейчас. Вы же всегда были опорой для нас, всегда оберегали от этого несовершенного враждебного мира. А я не справилась, не смогла уберечь Лизу. Из-за своей безответственности и самоуверенности почти потеряла и сестру, и брата…

А я ведь еще могу их потерять, опасность никуда не ушла. И уйдет ли она когда-нибудь? Мне наглядно продемонстрировали, что со своей ролью защитницы и главы клана я совершенно не справляюсь.

…А ведь тогда, двадцать пять лет назад, как раз перед Новым годом, маме тоже казалось, что выхода нет, что им не позволят стать счастливыми. Ей пришлось бежать и прятаться, спасая свою и мою жизни. Только вот у мамы рядом был самый лучший мужчина на свете – папа. И спрятались они не в тропиках, а в небольшом, занесенном снегом поселке, где не было не то что магазинов, даже электричество отсутствовало, лишь небольшой дизельный генератор на тридцать квадратных метров. Но по тому, как мама рассказывала о том времени, по тому, как загорались ее глаза, я понимала – это самые счастливые деньки в ее жизни.

Домик был деревянным, совсем небольшим, каким-то скособоченным, по самую крышу занесенным снегом. Чтобы добраться до него, им пришлось сменить три машины и, в конце концов, пересесть на снегоход.

В начале второго ночи они вошли внутрь. В доме оказалось холодно и сыро, но на удивление уютно и так спокойно, что Марина не смогла сдержать счастливой улыбки.

– Посиди здесь, я принесу дров и разожгу печку. Сейчас станет тепло. – Толя быстро занес их вещи – две спортивные сумки, поставил у входа и, нежно чмокнув любимую в нос, вновь выбежал на улицу.

Девушка медленно прошлась по домику, трогая запылившиеся вещи, оставленные кем-то безделушки. Прямо из кухни, где как раз и стояла печка, дверь вела в спальню, тоже небольшую и очень уютную. Тут с трудом помещались небольшой раздвижной диван, два аккуратных кресла с выцветшими покрывалами и старенькая стенка с огромным количеством книг.

Марина вновь вернулась на кухню и заметила небольшую дверь, которая вела в кладовку, доверху забитую различными соленьями, вареньями и консервами. Глядя на баночку с солеными огурцами, девушка с трудом сдержала набежавшую слюну. Впервые за все время беременности ей захотелось чего-то до такой степени, что терпеть не было сил.

Когда через десять минут некромант вошел в дом с огромной охапкой поленьев, застал любимую у открытой банки, в которую она лезла за очередным огурцом.

– Вкусно? – ласково спросил он.

Девушка только кивнула головой и захрустела огурчиком.

– Ты себе даже не представляешь как! – пробормотала, как только прожевала. Зато жгучая потребность в солененьком немного поутихла. Видимо, ребенку хватило.

Толя только мягко улыбнулся и присел рядом с ней:

– Тебе надо поправить кокон. – Мужчина осторожно сделал пассы рукой вокруг ее головы, окружая теплом. – Он уже почти истощился. Почему ты мне не сказала?

– Я сама его питала.

– Лишние нагрузки вам сейчас не нужны. Через десять минут здесь будет тепло.

Марина скептически посмотрела на печку, которая не внушала доверия, но промолчала – надо доверять своему мужчине.

Буквально через десять минут в домике стало жарко, и она смогла убрать кокон и снять пуховик. Пока Толя занимался печкой, девушка тоже времени не теряла – разобрала диван и расстелила постель.

Анатолий подбросил еще дров, скрепил их специальным заклинанием, чтобы хватило до утра, и повернулся к девушке, которая из последних сил боролась со сном – старательно моргала и сдерживала зевоту.

– Устала, котенок. – Он быстро поднял ее на руки и понес в спальню, поставил у дивана и принялся аккуратно раздевать.

– Не надо, я сама, – попыталась сопротивляться Марина, но некромант ей не позволил.

– Мне нравится за тобой ухаживать.

Девушке осталось подчиниться. Она уснула, как только голова коснулась подушки. А Толя еще раз проверил охранку и замки и, раздевшись, лег рядом. Привычно притянул любимую к себе, вдохнул знакомый и такой родной запах и осторожно положил руку на живот. Словно почувствовав, ребенок слабо толкнулся в его ладонь и тоже затих.

– Я не дам вас в обиду, – шепнул Анатолий и закрыл глаза.

Да, это было самое лучшее, спокойное время в их жизни. Время, когда они остались вдвоем, когда не было проблем. Точнее, проблемы были, но так далеко, что не омрачали жизнь.

Влюбленные могли все дни напролет валяться на диване, читать книги или до хрипоты спорить из-за какого-то пустяка. Могли вместе готовить завтрак, обед и ужин, а могли играть в снежки и валяться в сугробах. Они много чего могли…

Я уже собралась встать с кресла и вернуться в комнату, но замерла, привлеченная движением внизу. Резко обернулась и, держа наготове парочку парализующих заклинаний, всмотрелась в освещенный луной пляж… и в одинокую мужскую фигуру, босиком стоящую у самой кромки воды. Страж задумчиво смотрел вдаль, засунув руки в карманы брюк и слегка ссутулившись, словно ему на плечи что-то давило и мешало встать прямо.

Мне не стоило за ним наблюдать, не стоило смотреть, но я смотрела. И все еще не отводила взгляда, когда он медленно освобождался от рубашки, устало поводил затекшими плечами, разминая шею. Дом находился всего в сотне метров от пляжа, и в свете луны я отлично видела его силуэт. Затем на песок упали брюки вместе с боксерами, и он, полностью обнаженный, не спеша вошел в воду, а у меня появилась замечательная возможность рассмотреть его спину, ягодицы и икры.

Да, хорош, могуч и силен, ничего не скажешь. Но от увиденного я в экстазе не забилась и в исступление не впала. Да что уж там, ничего не кольнуло внутри, и бабочки не затрепыхались в животе. Голые мужчины уже давно не вызывали у меня эмоций, спасибо шефу. Сущность, еще до конца не отошедшая от чистой силы, вяло трепыхнулась внутри меня и вновь затихла. Только губы слегка загорелись, восстанавливая в памяти вкус магии этого мужчины и острую пряность его страсти. Осторожно коснулась их пальцами, словно стараясь стереть сладость воспоминания, и тут же опустила руку.

Кто же ты, Страж? Ты же неспроста три года искал ту ведьму. Что же произошло между вами? Екнуло ли у тебя что-нибудь в груди, когда ты предавал ее огню? И знает ли Игорь о том, что ты убил его мать? Конечно, меня это не касается, и Дима не должен был мне об этом говорить, но… что-то в моей жизни много этих «но».

А Страж все дальше и дальше отплывал от берега, я уже почти не видела его. Но тревоги не возникало.

Игорь похож на отца, не сильно, но похож. Правда, глаза у него другие – светло-серые, в обрамлении длинных черных ресниц. Красивый парень, и улыбка у него обаятельная, наверное, уже сейчас девочки не дают ему прохода.