Благодатное лето

Благодатное лето
Татьяна Сороколетова

«Ревущие двадцатые» – эпоха яркого шика, безудержных джазовых вечеринок и беззаботного времени. Накануне мирового финансового краха разворачивается история семьи Маолдан.«Чёрный четверг», подкравшийся неожиданно, навсегда изменит привычный уклад жизни Коннора Маолдана. Порочная страсть, страшные тайны, предательство самых родных людей, пошатнут его положение. Отвергнутый и обнищавший мистер Маолдан видит лишь единственный выход из вереницы мрачных дней, опустившихся на него и родную страну.

Благодатное лето

Татьяна Сороколетова

Художник-иллюстратор Любовь Воробьева

© Татьяна Сороколетова, 2022

ISBN 978-5-0059-2631-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Нью-Йорк

1929 год.

Живописное место на берегу Гудзонского залива неизменно привлекало нуворишей[1 - Нувориш – быстро разбогатевший человек из низкого сословия.] обилием шикарных особняков и чудесным видом на остров Свободы. Жить здесь мечтал едва ли не каждый гражданин Штатов. Коннор Маолдан не был исключением, он поселился в этом районе много лет назад благодаря своему отцу. Шон Маолдан всю жизнь трудился в железнодорожном ведомстве и занимал весьма важный и ответственный пост. Обладая от природы проницательным умом и железной хваткой, в одно прекрасное утро он проснулся фантастически богатым человеком. Купив два фешенебельных особняка, он подозвал Коннора к себе и торжественно вручил ему ключи, искренне веря, что, наконец, выполнил долг перед сыном. Почти сразу после громкой свадьбы, Коннор привёл молодую жену в собственный дом и, обзаведясь прислугой, принялся усиленно изучать биржевой рынок. Спустя несколько лет молодой и предприимчивый делец разжился модным «Роллс Ройсом», собственным садом, высаженным вдоль прямоугольного бассейна, и огромным полем для гольфа. Выделив сыну первоначальный капитал в виде особняка, Шон Маолдан напутствовал его о важности постоянного труда и совершенствовании навыков. Коннор ответственно кивал головой и кропотливо изучал финансовую грамоту.

Стремительно развивающаяся индустриализация страны позволяла расширять рынок услуг, и приобретение частной собственности в виде фабрик и заводов стало привычным делом. Район начал заселяться финансовыми брокерами и банкирами с Уолл-стрит.[2 - Уолл-стрит – улица в нижней части Манхэттена, считается финансовым кварталом города.]

Белоснежный трёхэтажный особняк увитый плющом, выделялся на фоне других, кричащей вычурностью и обилием декора. Огромный трёхметровый фонтан играл с водяными струями, каждый раз обдавая проходящего мимо садовника, мелкими брызгами. Сад, усаженный бесконечным буйством роз, пионов и рододендронов, благоухал и источал райские ароматы, разнося их на много миль.

Золотистый «Роллс Ройс» притормозил на подъездной площадке и громким сигналом клаксона возвестил семью о прибытии Коннора домой. В окне третьего этажа подёрнулась невесомая ткань, и заспанная Грейс лениво помахала рукой супругу. Поставив автомобиль в гараж, Коннор преодолел путь из многочисленных ступенек и вошёл в дом. Дворецкий Робин Хьюман тут же возник перед хозяином в белоснежных перчатках и ловко принял из его рук пиджак.

– Робин, пора поменять цветы в вазах. Миссис Грейс не любит вид несвежих роз.

– Будет исполнено мистер Маолдан, – ответил мажордом[3 - Мажордом – управляющий в большом имении.] и исчез так же незаметно, как и появился.

Взяв бутылку шампанского из ведра со льдом и прихватив два фужера, Коннор неспешно поднялся в спальню. Широкая бесконечная лестница из мрамора, уходила высоко вверх позволяя оценить масштабы дома. Остановившись перед комнатой, Коннор два раза стукнул по двери костяшками пальцев и, не дожидаясь одобрения, вошёл внутрь. Грейс Маолдан сидела около туалетного столика, кокетливо отставив одну ногу в сторону, демонстрируя при этом безупречный чулок бежевого цвета. Её короткие, светлые волосы были уложены крупными кудрями, на бледном лице ярким пятном выделялись ярко-красные губы, а томность взгляду придавала пикантная мушка, расположенная под левой скулой.

– Коннор, – растягивая буквы, нараспев произнесла она имя мужа, – Наконец-то ты вернулся, мне было очень одиноко без тебя!

– Милая, меня не было всего пару часов, – поспешил успокоить он супругу.

– Ты же знаешь, я всегда скучаю, когда ты отлучаешься из дома даже на пару часов.

Она подошла к нему ближе и принялась медленно развязывать галстук, приговаривая при этом:

– Уверена ты устал, и хочешь отдохнуть. Доверь мне свой досуг.

– С огромным удовольствием! – отозвался он и, отставив в сторону шампанское, потянул Грейс за шёлковый халат.

Звук газонокосилки влетал в открытое настежь окно. Грейс вставила в мундштук сигарету, и удобно усевшись на подоконнике, затянулась сладким дымом.

– Коннор, ты уже составил план мероприятий на эту неделю? На днях звонила Лорена, она устраивает вечеринку в своём яхт-клубе и приглашает нас форсировать воды Атлантического океана в этот четверг.

– Я не против. Обожаю всё, что организует Лорена! – отозвался он.

– В каком смысле? – тут же отреагировала Грейс, недовольно сведя брови к переносице.

– Я имею в виду, что у Лорены определённо есть талант к проведению различных мероприятий. Согласись, что на их праздниках всегда очень весело?!

– Ну да, это действительно так, – ответила она, всё еще подозрительно смотря на мужа.

Грейс Маолдан недавно исполнилось сорок три, и это была молодая, обворожительная женщина в самом расцвете лет. С недавних пор она начала замечать, что Коннор всё чаще стал отказываться от совместного отдыха, предпочитая ездить к друзьям на гольф в одиночестве. Лёгкие уколы ревности взыгрывали в ней каждый раз, когда она провожала его на очередную игру к Адаму Норману. Под благовидными предлогами, она периодически звонила в дом Норман, прося Коннора к телефону. Муж неизменно оказывался там, где и должен был быть, и терпеливо выслушивал монолог жены «советующейся» с ним по поводу рассадки нового сорта роз. И всё же женская интуиция периодически «шептала» ей, что у мужа наверняка есть любовница. Стараясь не изводить себя подобными мыслями, миссис Маолдан отвлекалась любовными романами и походами за нарядами в компании верных подруг. Легко спрыгнув с высокого подоконника, Грейс облачилась в короткое, серебристое платье и, надев на голову повязку с синим пушистым пером, взмахнула волосами.

– Я распоряжусь, чтобы подавали обед. Скоро должна вернуться Сара, как раз и обсудим наши планы, – сказала она.

– Джейсон у себя? – крикнул вдогонку Коннор.

– С утра видела его у бассейна, позже был в библиотеке, – ответила она, и голос её разлетелся в необъятных коридорах дома.

Поменяв сорочку, Коннор вальяжно спустился вниз и, пройдя через мансарду, повернул направо. Комната Джейсона была приоткрыта и оттуда слышалась модная, джазовая мелодия.

– Привет, к тебе можно? – спросил мистер Маолдан и просунул голову в небольшую щель.

Джейсон оторвался от журнала и поднял глаза наверх.

– Привет, проходи. Ты куда-то ездил утром?

– Да, отлучался навстречу к мистеру Норману. Обсудили кое-какие дела, – легкомысленно ответил он и сел напротив сына, – Как настроение?

– Нормально, – парень беспомощно обвёл руками пространство вокруг себя, и снова встретился взглядом с отцом.

– Скоро подадут обед, выходи в столовую через полчаса.

– Я не голоден, – попытался протестовать Джейсон.

– Тогда просто посидишь с нами, нам есть что обсудить.

Джейсон послушно кивнул и отвернулся к окну. Старшему сыну Коннора было двадцать девять лет, одиннадцать из которых он провёл в инвалидном кресле. Первая мировая война обошлась с ним крайне жестоко. Получив ранение в одной из битв, развернувшихся на западном фронте, он был комиссован домой ввиду дальнейшей непригодности для несения службы. Раздробленная и искалеченная нога не давала надежды на то, что однажды он сможет ходить, как прежде. Вернувшись, домой, Джейсон первое время замыкался в себе предпочитая проводить время в полном одиночестве. Мать Джейсона, Хелена Маолдан погибла, когда мальчику было четыре года. Он хорошо запомнил тот день, когда вскоре после похорон, отец привёл в дом Грейс Хилман.

– Джейсон, познакомься – это твоя новая мама, её зовут Грейс, и теперь она будет жить с нами, – сказал тогда отец, фальшиво улыбаясь.

Мальчик угрюмо взглянул на мачеху, и не проронил ни слова. Их отношения не сложились с первого дня. Едва дождавшись подходящего момента, Джейсон сбежал из дома прямиком на войну. Вернувшись инвалидом, он так и не смог смириться с ролью Грейс в его жизни. Единственной кого он искренне полюбил, была Сара. Она обожала старшего брата и всей душой тянулась к нему. В детстве они много времени проводили вместе, скрываясь друг от друга в бесконечных садах.

Протянув руку к костылям, Джейсон поднялся и, опираясь на них, начал медленно двигаться к двери. Семья уже заняла свои места в столовой, терпеливо ожидая лишь его.

– Джейсон! – громко заверещала Сара, едва заметив силуэт брата, – Садись рядом со мной!

Ещё сохранявшая детскую непосредственность, Сара Маолдан внешне выглядела эффектной девушкой. Взявшая фигуру матери, она была ростом почти 67 дюймов[4 - Дюйм-единица измерения, где один дюйм равен 2,5 см. Рост Сары примерно 168 см.]. Бесконечные, стройные ноги она любила подчёркивать короткими платьями, неизменно выбирая фасоны с глубоким декольте на спине. Непослушные волосы она закрепляла атласной лентой, отчего черты лица выделялись ещё ярче. Хаотичная россыпь веснушек покрывала маленький курносый нос, круглые карие глаза всегда выражали живость и задор присущий её характеру, а аккуратно очерченные пухлые губы чаще всего были подчеркнуты помадой вишнёвого оттенка.

Хромая, Джейсон подошёл к столу и сев рядом с сестрой, отставил костыли в сторону. Прислуга в одинаковых фартуках чинно выстроилась в ряд и по очереди принялась расставлять блюда. На обед по обыкновению подавались сочные трюфеля, овощное рагу со спаржей, снежный краб и устрицы. Приподнимая металлические клоши[5 - Клош-металлическая крышка, используемая при подаче блюд.] над блюдами, прислуга словно распахивала врата в рай для гурманов. Сочные и пьянящие ароматы приятно щекотали нос, разжигая аппетит. Коннор аккуратно расправил тряпичную салфетку на коленях, и, взяв в руки нож, принялся нарезать тонкими ломтиками трюфель. Приложив изящный кулачок ко рту и слегка прокашлявшись, Грейс произнесла: