– Браво! – заорал Игорь.
И с этого момента веселье пошло полным ходом – они уже вчетвером хохотали, шутили. После того как Елена сделала над собой усилие и решила, что называется, слиться с компанией, все пошло очень непринужденно, весело, по-дружески. И Лара перестала думать о том, правильно ли они сделали, оставшись здесь.
– Не пей вина, Гертруда, пьянство не красит дам… – басом пел Игорь, распугивая птиц, засевших в кустарнике.
Ближе к вечеру стало еще теплее. Костя вынес из дома ракетки с воланчиком, и все принялись играть в бадминтон. Сначала сражались парами, друг против друга, потом Елене надоело прыгать, и она куда-то исчезла. Затем Игорь ушел допивать пиво, и на широкой дорожке перед домом остались Лара с Костиком – они прыгали за воланчиком, стараясь играть по-настоящему, а его все сносило ветром в сад.
Лара скинула куртку и осталась в открытой черной майке, но холодно ей не было. Она визжала и смеялась, забыв обо всем на свете, физическое движение приносило ей радость.
А Игорь тем временем решил позагорать. Он лег на ту лавку, на которой до того лежала Елена, прикрыл глаза ладонью и постепенно, осоловев от жары и пива, начал впадать в дрему.
Когда он очнулся, солнце уже клонилось к горизонту, стояла абсолютная, глубокая тишина, которая бывает только на природе, когда на сто верст вокруг никого нет. Игорь вздрогнул, приподнялся на локте – никого. Он обошел дом и там, на заднем дворе, увидел Елену. Она лежала на короткой, нежной, словно подшерсток, траве и что-то увлеченно рисовала.
– А где все? – спросил Игорь, подходя ближе.
– Ушли на речку, – задумчиво ответила Елена, даже не повернув головы. – У нас тут недалеко речка течет. Этот псих решил искупаться.
– И Лара? – испугался Игорь. – По-моему, еще рано купаться.
– Я тоже так сказала, – рассудительно кивнула головой соседка. – Лара-то его останавливала. Не знаю, получится ли у нее…
– А я что?
– А ты спал. – Она повернулась, окинула его насмешливым взглядом и опять уткнулась в свой рисунок.
– Что ты рисуешь? Можно взглянуть? – Он сел на траву рядом с ней.
– Так, ерунда всякая… От скуки.
На обычном желтоватом картоне был изображен кусочек земли – песок, трава, щепки, старый прошлогодний лист, какие-то камешки… Елена легко управилась с передачей цвета и формы, используя лишь простой карандаш. Рисунок был фотографической точности – прожилки на листе, тени от травы, шероховатость камней.
– Как интересно! – с любопытством произнес Игорь.
– Чего уж там! – явно кокетничая, важно произнесла Елена. – Я весь участок обошла, чтобы найти подходящую натуру. Чтобы все было естественно и вместе с тем…
– А почему не пейзаж, почему не портрет? Вон там, вдали, такой чудесный вид открывается… – Он махнул рукой в сторону.
Елена посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– А это что, не пейзаж? – с обидой спросила она.
– Ну, в общем… Нет, все здорово, хотя, конечно, я дилетант в искусстве. Но ты выбрала крошечный кусочек земли, который можно разглядеть, лишь присев на корточки. Какой в нем смысл? Я очень боюсь тебя обидеть… – торопливо произнес он, – только…
– Только что?
– Похоже, что и не человек рисовал, не для человека перспектива… Будто маленький муравей забрался вон на ту кочку и нарисовал пейзаж, панораму, которая открывается перед ним каждое утро, когда он выползает из своей норки. Вот, тут как раз трухлявое бревно, по нему муравьишки бегают.
– Забавно, – сказала Елена тоненьким голосом, – но я не обижаюсь.
Она равнодушно отбросила кусок картона в сторону, положила огрызок карандаша в карман своих светлых брюк.
– Пойдем искать наших. Может, Косте нужна помощь.
– А… а рисунок?
– Да бог с ним, у меня такого добра… Муравьишка к себе в норку затащит, повесит куда-нибудь на стену. Для него это будет что-то типа Бородинской панорамы…
– Пойдем, – согласился Игорь, но по дороге пару раз оглянулся назад, на то место, где в траве остался лежать кусок желтоватого картона с изображением прошлогоднего листочка. Кажется, дубового. Или нет, от клена, просто у листочка за зиму обломались края. Уже трудно определить…
Они вышли из боковой калитки и стали спускаться вниз по склону.
– Здесь надо осторожнее, – сказала Елена, балансируя в воздухе руками. – Весенние ручьи размыли дорогу, очень крутой спуск.
– Давай руку! – крикнул Игорь. Маленькая жесткая ладошка вцепилась в его плечо, и опять жалость теплой волной обдала сердце Игоря – господи, такая маленькая, хрупкая, нельзя ее обижать… Но стоило ему взглянуть Елене в лицо, как жалость моментально исчезла. – Если бежать, то получится быстрее и безопаснее!
– Не боишься? – нахально спросила она, щуря голубые глаза в светлых длинных ресницах. В ее словах, во взгляде звучали вызов, пренебрежение к опасности.
– За тебя!
– А я не боюсь, – тем же тоненьким голоском ответила она и вдруг выпустила его руку. – Костя-а-а…
– Сумасшедшая! – ахнул Игорь и побежал вслед за ней. – И черт меня дернул… Шею свернешь! Стой!
Глинистая, скользкая дорога, влажная молодая трава только ускоряли бег, остановиться было уже невозможно.
– Лена, подожди…
– Я не Лена. Я – Елена!
«Ненормальная! – с ужасом и раздражением подумал Игорь. Ноги несли его по склону против воли. – Как глупо будет свалиться здесь, перепачкаться, заработать какое-нибудь растяжение…»
Впереди росла тоненькая, хлипкая березка – он оттолкнулся от земли, рванулся в сторону и схватился за влажный гибкий ствол. Тот согнулся, но выдержал его тяжесть. Елена стояла уже внизу и хохотала, глядя, как он обнимается с деревцем.
– А я первая! – злорадно крикнула она.
Теперь, когда скорость спуска была замедлена, Игорь довольно ловко преодолел последние несколько метров.
– Ты их видишь? – задыхаясь от бега, спросил он. – Ах, вот она, ваша чертова речка…
Прекрасный вид открывался перед ними – изгибаясь, текла подмосковная речушка. Посреди живописных зарослей высокая ива, только-только распустившаяся, клонила свои ветви к воде, на другом берегу виднелись уютные домики. Рыбак в высоких сапогах, закинув удочку, меланхолично смотрел на поплавок…
Костя в широких семейных трусах (белый горошек по синему фону, символ отечественного экстремизма) важно расхаживал по мелководью с бутылкой пива в руке и, судя по всему, выискивал место поглубже, собираясь нырнуть.
– Холодно, вылезай! – отчаянно кричала ему с берега Лара. – Костя, ты утонешь…
– Я прекрасно плаваю! – завопил тот в ответ. – У меня первый юношеский разряд по плаванию.
Рыбак на противоположном берегу покрутил пальцем у виска.