Верховия. Великая вершина

На улице хозяйничала ночь. Прохладный ветер приятно освежал лицо. Удушающая вонь старого бункера осталась позади. Эрвин вдохнул полной грудью, бросил ружье и скрылся в ночной темноте. Войлочная обувь скрывала его шаги, но это не радовало. Эрвин знал: рано или поздно Илия донесет на него. И когда внука дверника найдут, ему определят место, которое он совсем не собирался занимать…

Глава 4. Волшебный цветок

Тот ужас, который предчувствовала Соня, начался незамедлительно после ухода Ларри. Она осталась одна. В первый день новоявленная жилица старалась держаться: изучила весь дом, перемерила вещи Асанны около небольшого старого зеркала, подобрала себе цветастую широкую юбку и кофточку с рукавами-фонариками, осмелилась сходить к ручью, побродила в лесу недалеко от домика. Вниз по тропе, к Межгорью, девочка идти не решилась, хотя к тропинке, которая вела к людям, ее тянуло с неодолимой силой. Верный Горыныч сопровождал Соню повсюду: ходил к ручью, топтался около дома, бродил по полянке.

Стремительно наступившая ночь расставила всё по своим местам. Соня почувствовала удушающие объятия страха. Заснуть не получалось почти до утра, ночные звуки и шорохи не давали сомкнуть глаз. Соня, в сущности, еще никогда не оставалась одна – рядом всегда были люди. Дома – бабушка и мама, в школе – одноклассники и море ребят. На улице, во дворе, в магазине – везде и всюду ее окружали люди. Это было естественно, просто и обыденно.

Сейчас, в лесной глуши, в домике на краю поляны, она совершенно одна, если не считать зверя из ее детских сказок. И одиночество оказалось просто оглушительным и невыносимым. Теперь даже первая ночь в незнакомой стране в лесу под открытым небом уже виделась счастьем, потому что тогда рядом был человек, рядом был Эрвин.

Промаявшись до рассвета, Соня к утру в изнеможении заснула. Потом целый день провела почти в бессознательном состоянии, чтобы следующую ночь встретить в таком же страхе и оцепенении. Лежа на неудобной тахте, без конца думая о доме, она прислушивалась к ночным звукам, доносившимся из леса, вставала, на цыпочках подкрадывалась к окну, с затаенным волнением оглядывала поляну, облегченно вздыхала, видя спящего около крыльца Горыныча, вновь укладывалась, опять прислушивалась, вставала – и так по кругу несколько раз.

Привычки быть одной не возникало. Успокоение приходило только при взгляде на Горыныча, который ночью частенько спал у порога, а днем, переваливаясь на толстых лапах, бродил за девочкой, получая какое-нибудь лакомство из ее рук. Когда Горыныч исчезал, Соня испытывала сильнейшую тревогу, переходящую в безмолвную истерику. И только возвращение дракона дарило покой измученному сердцу, как утренняя заря, неизменно и преданно взирающая на невольную гостью из чужого мира.

Эти бесконечные бессонные ночи стали для юного создания настоящим мучением. И в одну из ночей, когда перевалило далеко за полночь, Соня, устав от постоянного недосыпа, крепко заснула. Страшный сон, так долго поджидавший свою жертву, не замедлил явиться: снились всполохи огня, гортанные выкрики, погоня. Не замечая ничего вокруг, Соня мчалась от преследователей, кровь стучала у нее в висках, трава цеплялась за ноги, по лицу хлестали ветки, хотелось бежать быстрее, но страх лишал сил. Смертельная опасность, приближающаяся во сне, как наяву, вырвала девочку из оков Морфея.

Мгновенно открыв глаза, Соня рывком села на низком топчане, огляделась. Сердце бешено колотилось о ребра, будто она действительно только что неслась по лесу. Спать расхотелось. Соня встала, отдернула льняные занавески с цветочным узором, осторожно выглянула в окно. Никого нет, только темный силуэт Горыныча на краю поляны – милый, добрый дракоша, единственный друг в чужой стране.

Накинув ветровку, она вышла на крыльцо, поежилась, утренняя прохлада бодрила. Солнце уже где-то близко к линии горизонта, свет пробивался сквозь ночную дымку, но ветер еще свеж. Прохладный воздух помог выбросить страшные видения из головы.

От стука входной двери зашевелился Горыныч. Увидев девочку, встал на короткие лапы, с хрустом расправил крылья, вытянул свой толстый змеиный хвост. Соня неторопливо подошла к дракону.

«Крылья как крылья, – подумала она. – Что Эрвину не нравится? Я бы даже сказала, могучие крылья».

После нескольких дней общения Соня совсем перестала бояться дракона. Она внимательно осмотрела его крылья, провела по шершавой грубой поверхности рукой. Горыныч приосанился и – вжик! – выпустил на концах крыльев острые, как ножи, шипы. Девочка испуганно отдернула руку. Дракон убрал шипы, гордясь произведенным эффектом.

– А что еще ты умеешь? – спросила Соня.

Вопрос поставил Горыныча в тупик, он возвел глаза к небу и задумался. Что же он умеет? Дракон присел на свои короткие лапы и подставил спину. Покататься? Ну конечно! Он предлагал полетать. Нет, это не для нее. Одно дело – сидеть за спиной Эрвина, другое – оказаться в одиночестве на малознакомом живом транспортном средстве. Соня помотала головой и похлопала Горыныча по шероховатой чешуйчатой шее.

– Спасибо, но, если честно, я боюсь высоты. Да и управлять не умею. А если мы заблудимся? Ты знаешь, куда лететь?

Горыныч засопел и отвернулся. Он всем своим видом выказывал обиду.

– Что, ты не можешь заблудиться? – спросила Соня.

Горыныч приосанился. Да, никогда!

– Понимаю. Ты же дракон! Но всё равно, Горыныч, я не буду летать. Спасибо за приглашение.

Горыныч вдруг протяжно вздохнул, его горестный вздох такой жалостью откликнулся в Сонином сердце, что она передумала. Почему она не доверяет дракону? Его, беднягу, и так Эрвин ни во что не ставит. Девочка решительно подошла к Горынычу.

– Давай полетаем, только недолго. Надо же хоть чуть-чуть познакомиться с окрестностями.

Подтащив дракона поближе к крыльцу, Соня со ступенек с трудом вскарабкалась в седло и натянула поводья. Уже в следующую секунду она сильно пожалела о своем необдуманном поступке. Горыныч взлетел рывками. Но Соня совсем не знала, как им управлять. Эрвин, надо признаться, умел это делать. Девочка вцепилась в поводья.

– Горыныч, – крикнула она, – я не знаю, куда лететь, выбирай сам! Только недолго.

Как же Соня ошибалась. Она не знала, что самостоятельный выбор для дракона подобен разрешению для тинейджера погулять где хочется, после которого вся родня и знакомые будут стоять на ушах, разыскивая любимое чадо. Горыныч – совсем юный дракон – оттого, что ему дали полную свободу, воспарил в прямом и переносном смысле. Вдали он приметил голубую полоску воды и двинулся туда. Путь неблизкий, но Горыныч, ощутив радость полета, резво махал крыльями.

Скоро под ними появилось большое овальное озеро в обрамлении гор. Сверху вода казалась неправдоподобно гладкой, словно блестело темное зеркало. Горыныч спикировал на берег, как всегда резко и неуклюже. Соня выпрыгнула из седла. Дракон ходко потрусил к кромке воды, он хотел пить. Наездница направилась вслед за ним, она тоже чувствовала жажду.

Вода в озере прозрачная и очень холодная. Соня осторожно попробовала ее. На вкус – обычная. Всё-таки хорошо, что они сюда прилетели, – такая красота вокруг! Соня присела на мелкую гальку, усыпавшую берег. Она набрала горсть камешков и стала бросать их в воду, глядя на разбегающиеся по поверхности круги.

Горыныч углубился в лес, который начинался сразу за узкой полоской берега. Солнце клонилось к горизонту, девочка занервничала. Дракон куда-то запропастился, а без его общества ей вдруг стало совсем неуютно. Наконец послышался шум, закачались кроны деревьев и из кустов вывалился довольный Горыныч, к морде которого прилипли какие-то перья.

Соня взобралась в самодельное высокое седло между двумя гребнями на спине дракона, и они взлетели. Сумерки нагоняли их быстрее, чем Горыныч летел к дому. Девочку всегда поражало, как быстро наступала ночь в Верховии, будто кто-то набрасывал на землю темный полог. Горыныч заволновался. Он поменял курс один раз, потом второй. Они летели и летели, а знакомой поляны всё не было видно, темнота подступила со всех сторон, скрыв очертания леса.

– Ты заблудился?! – крикнула Соня.

Горыныч закрутился волчком на месте. Он действительно потерял направление. Соня не знала, что драконы плохо ориентируются в темноте, тем более в незнакомом месте. Неудивительно, что Горыныч растерялся.

– Вниз! Садись, там полянка, – закричала Соня, увидев светлое пятно в окружении темного леса. Девочка рассудила верно, испуганный Горыныч может наломать дров. И хотя ей самой страшно, управление надо брать в свои руки. Горыныч в облегчении сложил крылья и плюхнулся вниз.

– В темноте мы всё равно ничего не найдем, – прикинула Соня. – Раз уж заблудились, заночуем здесь, герой. Спи теперь.

Услышав такое знакомое и понятное слово, Горыныч брыкнулся на землю и через минуту уже дрых. «Как он так быстро отключается?» – подумала Соня, привалилась к его боку и уснула. Похрапывание Горыныча производило на нее гипнотическое действие.

Так иногда бывает: просыпаешься вдруг ночью и не можешь понять, где ты, что вокруг? Соня открыла глаза. Нет, ее не испугал ночной кошмар. Возникло ощущение, что рядом кто-то есть. Девочка осторожно высунула голову из-под драконьего крыла. Невдалеке по поляне над самой землей двигались небольшие мерцающие точки. Они перемещались в одном направлении, и можно было подумать, что они собираются вместе – как маленькие ручейки вливаются в большое русло. Огоньки-светлячки стали удаляться. Соня осторожно выползла из-под крыла. Горыныч громко всхрапнул, но не проснулся.

Огоньки двигались в одном направлении. В их движении был виден смысл и порядок. Интересно, что же это такое? Соня, стараясь ступать бесшумно, отправилась вслед. Вскоре движение потока замедлилось, и светлячки почти скрылись с глаз. Девочка подобралась ближе и выглянула из-за кустов. Огоньки собрались на большой поляне, и тут стало ясно, что их держали небольшие разумные существа, круглые, как шарики на коротких ножках с такими же короткими ручками. Тело и голова у них как будто сливались в одно целое.

«Колобки, – подумала Соня, – с виду безобидные».

Двигаясь как можно тише, она подобралась к зарослям на опушке большой поляны. В центре утоптанного места сбора возвышалась огромная куча хвороста, вокруг которой расселись кругленькие создания. В середину торжественно вышел один из них – в длинном светлом балахоне, с горящим факелом в руке. Величественный кругляш, похожий на шамана, провозгласил что-то низким гортанным голосом, все стихли. Видимо, наступил важный момент.

Соня замерла, боясь ненароком шелохнуться. Кругляш с факелом заговорил, остальные подхватили его заклинания дружным заунывным хором. Шаман поднес факел к сухим веткам. Мгновенно вспыхнул огонь, запылало пламя. Возгласы кругляшей стали громче, их гортанные выкрики откликнулись в сердце Сони неясным трепетом.

Костер разгорался, языки пламени тянулись вверх, огненные искры взлетали всё выше и выше, как будто призывая свершить волю небес. Достигнув предельной высоты, пламя начало медленно распадаться по сторонам, образуя громадный огненный цветок. Это стало сигналом для кругляшей, которые, взвыв, упали на колени.

Языки огня раскрывались всё сильней, стали видны пылающие угли в центре костра, по толпе кругляшей пронесся благоговейный шепот. Они следили за действом, молитвенно сложив руки.

Раздался отчетливый резкий звук. Соня вздрогнула, в воздух взметнулись пылающие головешки, будто в центре костра произошел маленький взрыв. Еще и еще взмывали в небо горящие угли, в середине огненного цветка появилась черная трещина, ломаным зигзагом прошла по земле, которую словно разрывало изнутри. Трещина расширялась, раздавалась, и тут из нее – о чудо! – показался нежный зеленый росток. Он, несмотря на пламя, яростно шумевшее вокруг оголенного черного пятна, начал тянуться вверх, на нем появились листья, стебель вырос, стал толще, и вот уже на конце ростка образовался бутон, который увеличился прямо на глазах.

Бутон не томил присутствующих ожиданием, из него неторопливо начал распускаться цветок с ярко-алыми лепестками. Кругляши пали ниц, распластавшись на земле, преклоняясь перед чудом, творившимся на поляне. Волшебное зрелище словно парализовало девочку, она не могла отвести взгляд от дивного цветка.

Божественной красоты цветок, распустившись ярким большим соцветием, будто бы сделал вдох, оторвался от земли и поднялся в воздух. Он завис над кругляшами, словно в раздумье. Несколько минут он парил неподвижно, потом начал неспешное движение. Волшебный цветок облетел всю поляну и направился к опушке – туда, где за кустами пряталась Соня.

Цветок летел прямо к ней, освещая всё вокруг теплым нежным светом. Соня, как зачарованная, следила за ним, он уже рядом, прямо перед ней. Девочка отчетливо разглядела прозрачные ярко-алые лепестки с мелкими прожилками, дрожащие золотые тычинки на тонких прозрачных ниточках, она чувствовала чарующий тонкий аромат, исходящий от волшебного цветка.

Цветок подрагивал, будто дышал, смотрел на девочку, проникая вглубь ее сознания, манил к себе. Ее руки сами собой протянулись к цветку, почти дотронулись до него, но, опомнившись, остановились так близко, что пальцы закололо иголочками.

На поляне послышался шум. Словно очнувшись, Соня попятилась. Цветок последовал за ней, поднялся выше и, качнувшись, рассыпал на нее золотистую пыльцу. Медлить нельзя – девочка повернулась и бросилась прочь от поляны. Цветок продолжал лететь за ней и сыпать пыльцу, нежный свет, исходящий от него, стал постепенно затухать.

Не разбирая дороги, Соня мчалась к месту ночевки. Ей слышался топот, хруст веток под ногами преследователей, гортанные крики. На ее голове, плечах, лице светилась золотая пыльца. Цветок отстал, начал вянуть и наконец упал в траву, потеряв свой свет и аромат, став совершенно невидимым.

Соня вылетела на поляну, Горыныч спал. Она подбежала к дракону, зашипев его имя прямо в ухо, отчего тот мгновенно вскинул голову и выпучил глаза. От девочки исходил неяркий свет. Соня взметнулась на спину дракона, на его шкуру упали золотистые пылинки.

– Горыныч, взлетай. За мной погоня. Быстрей! – в ее голосе слышался такой ужас, что дракон, не мешкая ни секунды, резво поднялся над лесом.