Золото. Том 6

Он разогнулся, во весь свой рост, выглядывая поверх голов сражающихся.

– Достань! Выкинь аркан, притащи её мне. Притащи, слышишь?! Трогать не смей, свяжи только! Найди!

Авилла. Где ты, Ладо? Зачем ты в бой-то ввязалась? Видел тебя, обернувшись, увидал… но тут же опять потерял из виду… Ладо, Ладо… Где ты? Почему не осталась за стенами? Упрямица… чёрт тебя возьми!

Белогор, ты хоть отыщи, уведи её отсюда!.. Уведи и спрячь!.. Как страшно… опять схватят… схватят…

Мы бьёмся, как и вчера. Но на стене одно, в поле – другое. Нас чуть отодвинули друг от друга. Я перестал чувствовать её спиной… Я обернулся… Онега…

Онега!

Онега! Боги! Я не вижу её! Я не вижу!..

Я пропустил удар…

В один миг что-то стянуло мне плечи, больно впилось в груди и рвануло назад. Нет! Нет, не может быть! Я выронила меч… меня тащит что-то за спину, за плечи, за живот… я…

Рывок, я окончательно потеряла равновесие, меня протащило по грязи…

Обернувшись, я увидела… Он сбросил шлем с моей головы, косы вывалились на спину. Теперь все увидят, что женщина между ними. И, хотя я вижу, я почти не вижу лица, но я знаю, кто это… Боже! Боже! Помоги мне!..

Шатёр Дамагоя пуст. И вокруг почти пусто, вся рать ушла. И мне страшно, что Дамагой и Явор могут не вернуться сюда. И что тогда?

Всё прахом?!

Нет-нет! Я весь Север переделала под себя! Я всё забрала под себя! Я сделала то, чего ещё никто никогда не делал.

Я оттеснила Белогора. А он не просто Верховный жрец Солнца, он Великий. Это я знаю лучше, чем кто бы то ни было. И я почти победила его. Победила и… И что, всё потерять? Потерять, потому что эти мерзавцы смелы и безрассудны? Чёрт подери вас!

Нет, нет, Дамагой, ты так и остался неудачником?! Не может быть! Я же прозревала Дамагоя, я видела его на троне Солнцеграда! Как это может быть?! Меня ни разу не обманывали прозрения.

Но сейчас…

Что-то прервало мои мысли, неожиданный шум, вдруг ворвавшийся в шатёр. Вваливается окровавленный и очень грязный, весь покрытый жидкой грязью, смешанной с кровью громадный человек, это… я не помню, как его зовут, но я видела его, и, когда он снял шлем, я узнала: высокий, черноволосый, из наших, северян. И в руках у него, связанная по рукам и ногам и так же грязна, как и он… Ава!

Но увидев её, я шарахнулась, я отлично помню, что такое для Лунных их кровь, не дай Бог на меня попадёт хоть капля…

Страшным кличем разнёсся голос по полю:

– Ориксай! Твоя царица и твои дети в моих руках!

Ах, Ладо, попалась… я так и знал…

– Отводи рати, Ориксай! Отводи от Солнцеграда!

Я поднял меч кверху, останавливая сечу, как и Гордоксай-Дамагой, не знаю, кто он больше тот или другой. Я впервые вижу его, и, хотя я не могу рассмотреть его под слоями грязи, я знаю – это он. Как и все здесь, мы как грязевые чудовища, будто воплотившиеся из жидкой грязи и крови, восставшие из самой оттаявшей, под нашими ногами и под копытами коней, земли.

Только Белогор, что несётся сюда, один почти не испачкан грязью.

– Веди Авиллу! – прокричал он Дамагою на скаку.

– За детей не волнуешься? Али его дети тебе не надобны? – захохотал Дамагой, снимая шлем вместе с войлочным колпаком, обнажая, странно чистую на фоне всеобъемлющей грязи, голову, волосы русые слиплись от пота, завились. Боги, человек как человек…

– Веди Авиллу! – Белогор осадил коня на полном скаку, тот вздыбился с громким возмущенным ржанием.

– Отведите рати! – ответил Дамагой.

– Отведём! – тут же выкрикнул Белогор. – Но отпусти всех! Из города отпусти всех наших! Всех, кто захочет уйти с нами! И мы уйдём, Дамагой!

– Я царь Гордоксай! Новый царь Великого Севера! – возвестил Гордоксай-Дамагой.

– Да чёрт с тобой, назовись, кем желаешь! Отпусти наших людей! Всех, кто хочет уйти за нами! Отпусти из города! – конь танцует под Белогором, грызёт удила, вся Белоголова злость в этом сером жеребце.

Дамагой-Гордоксай некоторое время пристально вглядывался в него, будто хотел прочесть, или вывести из себя.

Но мотнув головой, всё же заключил:

– Идёт. Пусть ваши уходят, все, кто захочет. Сутки даю всем уйти, – вдруг он засмеялся, показывая ровные зубы. – Ориксай, в городе твои дети, твои жёны, забирай всех. Сколько их у тебя? Говорят, целый улей… Считаешь, али так, без счёту?!

Его хохот звучит оскорбительно и нагло в наступившей тишине.

– Отпусти всех. Тогда отведём дружину, – негромко из самого сердца сказал я.

Памятуя, что сказал мне Белогор о Солнцеграде и его ближней судьбе, пожалуй, это удача, что Дамагой так стремится занять город. Только Авилла…

– Отводи рать, мы идём к стенам! Белогор, иди с нами, убедишь Солнцеград идти за тобой, пусть уходят все. Мне твои люди не нужны, воздух чище.

– Там, где ты всегда смрад! – глухо прорычал Белогор, не боясь разозлить бывшего друга.

Но тот и не злиться: хохочет, запрокидывая голову, что ж и не смеяться, он победитель. Но сейчас мне важнее Авилла.

Я подъехал к Белогору, держа шлем в руках, сырой ветер холодит мокрую от пота голову. Он успокоил свою лошадь и напряжённо глядел на отходящие к Солнцеграду рати Дамагоя.

– Он не отдаст Аву, – приговорил Белогор и не мне вроде, а себе самому.

– Что?!

– Станет в заложницах держать…. – прошелестел он в своей манере, сам с собой.

– Какого чёрта мы тогда… – вспыхнул я.

Он посмотрел на меня, в глаза постепенно возвращается здешность.

– Сделаем вид, что подчиняемся, – это уже мне. – Усыпим его ум. Он самоуверен, это ослепляет его. Это как ещё один союзник внутри его стана. Хорошо, что наш противник Дамагой, я хорошо его знаю и знаю, чего он хочет, – он посмотрел на меня: – Ты не слепни от ярости, держись, Ориксай. Мы вместе с нею сдюжим.

Не слепни от ярости, он шутит? Я едва могу дышать от лавы вулкана, взрывающегося в горле

– Она в плену, Белогор… Она там, где…