– Ну и тяни, раз ты такой умный.
Андрей явно нарывался, заводя себя. Но Эркин спокойно, будто, не замечая его задора, уступил. Подвинул Андрею миску с наскоро разведённым варевом и встал. Занялся хозяйственными хлопотами. Андрей нехотя безразлично начал есть. Светлые брови, темнее красного от загара лица, напряжённо сведены, в глазах не проходило выражение горестного недоумения.
Эркин развесил одеяла, вытащил из вьюков их куртки, на секунду задумался и снял рубашку, повесил её рядом с одеялами и, накинув на голые плечи куртку, вернулся к костру. Андрей посмотрел на него, встал и пошёл к вьюкам. Фредди чуть сдвинулся, чтобы оказаться к нему спиной. Чего зря парня дёргать? Привык прятать тело, ну, так и пусть.
Андрей вернулся в сухой, застёгнутой, как всегда, на все пуговицы рубашке и, вроде, повеселевший.
– А ты чего в сыром сидишь? Сменки нет?
Фредди усмехнулся:
– Джинса на теле сохнет.
– И не холодит? – удивился Андрей. – В мокром и летом мёрзнешь.
– На то она и джинса. Ковбойская одежда.
Эркин кивнул:
– Точно. Сколько мок, а мышцы, – он похлопал себя по бедру, – ни разу не сводило.
Андрей допил свою кружку и налил ещё.
– Фредди, а грабили здесь зимой? – спросил вдруг Эркин.
Фредди не понял сначала, зачем ему это нужно, но опередил его Андрей.
– Не грабёж, а обыск.
– Грабёж, – веско поправил его Фредди, поняв смысл вопроса Эркина. – Видно, та же банда, что и тогда. Ты рассказывал, помнишь?
– Думаешь, эти… криминалы? – Андрей с требовательной надеждой смотрел на него.
– Они, – спокойно кивнул Фредди. – Может, мало взяли, обозлились. Зимой тут кого только не было.
– Ну, и хрен с ними, – Андрей засунул за щеку конфету, потянулся было к кружке, но передумал. Встал. – Пойду, посмотрю. Может, – он озорно улыбнулся, – может, и мне пофартит, – и ушёл в дом.
Фредди вытащил сигареты, закурил. Эркин взглядом попросил затянуться.
– Я думал сначала, ты совсем не куришь, – протянул ему сигарету Фредди.
Эркин глубоко вдохнул дым, выпустил его, не задерживая, и вернул сигарету.
– Балуюсь иногда. За компанию. А так-то нет. Не нужно.
– И выпивка?
– И выпивка, – кивнул Эркин. – Глотнуть могу, когда по кругу идёт. И то, – он улыбнулся, – второй глоток пропускаю.
Фредди прислушался к трескам в доме. Ну что ж, он давно хотел это спросить. Ещё там, на выпасе. Всё ж таки, не мальчишка, мужик… но… но кто его знает, вдруг заведётся…
– Не обидишься, если спрошу?
– Что? – Эркин спокойно смотрел на него, только в глубине глаз запрыгали озорные искры.
И Фредди решился:
– Ты третий месяц без бабы, не тянет?
И к его удивлённому облегчению, улыбка и спокойный ответ:
– Я, как в имение попал, так пять лет без этого жил. Чего мне три месяца!
– И… и не хотелось?
– Нет.
– Мужики без этого шалеют.
– Знаю, – кивнул Эркин. – В имении как пороли за это, и пузырчатка, и… ну, много чего там придумают. И всё равно. Мне как-то, – он усмехнулся, – мне хлеб свой отдать обещали, полную пайку, чтоб я их на скотную от глаз пустил.
– А ты?
– Шуганул к чертям свинячьим. Им игры, а мне за пособничество?.. В бараке, сам знаешь, мужиков от баб отдельно запирали, приковывали и то-о-о… А что надзиратели творили, – он махнул рукой.
– А ты?
– А мне не надо.
– Не хочешь или… – Фредди запнулся.
– Могу, – пожал плечами Эркин. – Я ж помню всё, сработаю как надо. Не хочу.
– Наелся, – понимающе улыбнулся Фредди.
– И это тоже конечно, – ответно улыбнулся Эркин. – Если тебе так нравится, так и считай. А по правде…
– Что по правде? – насторожился Фредди.
– По правде из нас все желания рано выбивают. Рабу не положено желать, понимаешь? Ну, говорят, мой пол. Мою. Мети двор. Мету. Мешок перетащи. Перетащу. Для такого ж никакого желания не надо, так?
– Так, – кивнул Фредди.
– Ну вот. А теперь, говорят, бабу трахни. И трахаю. Мне-то без разницы. Что прикажут, то и делаю.
– Но… но это-то нельзя так… – Фредди почувствовал, что путается в словах как Андрей.
Эркин негромко, не разжимая губ, засмеялся.