– Ты, помнишь, рассказывал, как тебя драться учили? – Фредди кивнул. – И нас учат. Человека всему научить можно. Ну, и пить там давали, таблетки. Но питьё, мы его растравляющим, растравкой звали, оно вначале, когда ты ещё не можешь долго держать. А от него свербит, дёргается. Только подумаешь поднять, так и подскакивает. А если много выпить дали, то опустить не можешь. Болит уже, а держится.
– Так это ж само! – вырвалось у Фредди.
– У тебя кулак сам по себе разжимается? – насмешливо улыбнулся Эркин. – Ну, а как научился, то растравку уже не дают. Она работать мешает. А вот в питомниках кого оставили или в имении, когда на развод берут, ну, – он усмехнулся, – племенных, таких растравляющим поят… от пуза. А нас зачем? И таблетки эти перед сменой так… для страховки. Чтоб случайно не сорвалось что.
– Какие таблетки? – глухо спросил Фредди.
– Ну, их обычно три было. Чтоб свербело, чтоб не уставал и чтоб не заснул, – Эркин усмехнулся. – Я до сих пор таблеток боюсь. Болел я весной, так мне их насильно засовывали. А я всё трясся. Вдруг… это то же самое, – он поправил куртку на плечах, прислушался. – Идёт. Не иначе, нашёл что.
Андрей и впрямь был с находкой.
– Во! В спальне нашёл, – он гордо потряс толстым глянцевым в пятнах плесени журналом. – Как увидел, так и обалдел.
– Ну, давай, – обрадовался перемене темы Фредди. – Побалдеем.
Андрей отдал ему журнал, сел и налил себе кофе.
– Порнушник, что ли? – Фредди осторожно перелистывал слипшиеся страницы.
Эркин встал, нагнулся над костром, опираясь на плечо Андрея.
– Ну-ка…
Фредди вдруг сообразил, что это не обычный порнушник, что не надо этого… но Эркин уже вытянул у него из рук журнал, быстро посмотрел на разворот, где на большой, на обе страницы, фотографии обнажённые сплетённые тела создавали сложный притягательный узор, перелистнул, посмотрел обложку… и захохотал. Он хохотал так, что едва не уронил журнал в костёр. Эркин сунул его в руки Фредди и не в силах стоять от смеха повалился на пол.
– Ты… ты чего? – оторопело спросил Андрей.
– Ох, – стонал Эркин. – Ох, не могу. Ну, надо же. Это знаешь, что такое?
– Ну? – спросил Андрей.
Фредди, уже догадываясь, быстро, ломая спички, закуривал, чтобы занять вдруг задрожавшие руки. Лёжа на полу, Эркин поднял мокрое от слёз лицо, обвёл их блестящими глазами.
– Это каталог паласный! Это же для заказов, на выезд. Там, в конце, они все под номерами. Ну, номер и цена. Чтоб заказывали.
Андрей схватил журнал, быстро открыл последнюю страницу и, страшно выругавшись, вскочил на ноги, швырнул журнал, пнул его ногой. «Сорвался!» – обречённо подумал Фредди, быстро вставая, чтобы перехватить… что именно, он не успел додумать. Эркин опять оказался быстрее. Он вскочил на ноги и обхватил Андрея за плечи, зажав ему руки.
– Ну, ты что? Ну… Ну, я же смеюсь, а ты чего?
Андрей задыхался, выплёвывая обрывки ругательств и безуспешно дёргаясь в попытках освободиться.
– Ну… ну всё? Всё? – негромко приговаривал Эркин.
Наконец, Андрей успокоился, Эркин разжал объятия и нажимом на плечи усадил его к костру.
– Ну, всё, садись. Фредди, кофе есть ещё? Налей ему, – и сам сел рядом.
– Как ты можешь так? – с трудом выговорил Андрей. – С тобой… с вами такое творили, а ты? У нас… до такого даже в лагере не дошли. Были же женские… бригады, целые лагеря были. Ну, охранюги насильничали, ну, кримы лезли, но такого… это же, ну, это последнее отнять.
Эркин невесело улыбнулся:
– А нам завидовали многие. Что сытно кормят, что всегда в тепле, что плетей не знаем… что работа лёгкая. Нас и били-то, я думаю, из зависти. И презирали…
– А ты терпел?
– А что, на смерть идти? В камере раскрыться, бейте? Отказаться работать? Толку-то. Тебя не будет, Палас не закроют. Клиентки всё равно придут. Видно, – Эркин посмотрел на Фредди, – бабы без этого хуже мужиков шалеют. Так?
Фредди пожал плечами.
– Бывало, липли, – неопределённо ответил он.
– Да, – кивнул Эркин. – Всякое бывало. А на выезде я дважды работал. Это не самое плохое.
Андрей молча отвернулся, показывая, что не желает слушать. Эркин подобрал журнал, расправил и стал перелистывать.
– Тебе что, интересно? – спросил, по-прежнему глядя в сторону, Андрей.
– Может, кого знакомого увижу, – спокойно ответил Эркин.
– Чего? – повернулся к нему Андрей.
– Это ж всё спальники. Может, я знаю кого, – он просмотрел весь журнал, особенно последнюю страницу, где были отдельно фотографии обнажённых мужчин и женщин, и закрыл журнал. – Нет, никого не знаю, – и положил его на пол.
Эркин встал и посмотрел на стадо, обернулся к Фредди.
– Собираемся?
– День здесь побудем, – ответил Фредди. – И им, и лошадям, да и нам отдохнуть надо.
– Отдых – это всегда хорошо, – засмеялся Эркин. – Травы здесь много, вода близко. Двигать никуда не надо.
Андрей, весь красный насупленный, взял журнал, нерешительно перелистал.
– Сжечь его к чёртовой матери, – но голос его прозвучал как-то неуверенно.
– Как хочешь, – пожал плечами Эркин.
– А ты? Сжёг бы?
– Нет, – покачал головой Эркин.
– Почему? – вырвалось у Фредди.
– Понимаешь, – Эркин говорил спокойно и как-то задумчиво. – Это всё, что от них осталось. Паласных расстреляли всех. А это все паласные. Их никого нет. И только это осталось.
Андрей открыл журнал на последней странице, долго рассматривал фотографии. Потом закрыл и положил на пол рядом с костром.
Они провели весь день в пустом доме. День был серый, пасмурный, но тёплый, солнце просвечивало сквозь облачную плёнку, иногда начинал моросить мелкий дождь. За домом пышно разросся барбарис. Ягоды уже созрели, и они не только наелись, но и набрали впрок. А после обеда Эркин отправился бродить по дому в поисках чего-нибудь полезного. А Андрей всё-таки занялся журналом, подолгу рассматривая каждую страницу. Они не мешали ему. Фредди перебирал седловку, Эркин вернулся из своего похода разочарованным и присоединился к нему. Сёдла, уздечки, все ремни, вьюки, хозяйственные мелочи. Пробуя на разрыв очередной старый шов, Эркин порвал его сразу в двух местах.