– Ну, жох-мужик. Из любого дерьма деньгу скуёт.
– Завидуешь? – усмехнулся Эркин.
– Зависть паскудное чувство. Но…
Они были одни, говорили камерным шёпотом и поэтому говорили спокойно по-русски.
– Это его игра, Андрей. Нам…
– Накласть нам на него и на его игры, – ухмыльнулся Андрей. – Пошли?
– Пошли, – кивнул Эркин. – Вспомним.
– От чего уехали и к чему вернёмся! – заржал Андрей.
– Тогда иди, борт открывай. Принимать будешь.
– Раскомандовался тоже, – заворчал Андрей, вставая и привычно одёргивая рукава. – Я, может, тоже… таскать хочу.
– Не смеши, когда я под мешком, – попросил Эркин. – Дыхалка сбивается.
– Ага, – согласился Андрей.
Эркин, как всегда на погрузке, разделся до пояса, сберегая рубашку. Четыре мешка оставить. Всё, последняя ночь на лежанках. Дальше опять на земле. Но всего четыре ночи. А там… Там-то хоть отпустят нас? Натужно крякнув, он встал с мешком на спине и пошёл к грузовику, где в кузове его уже ждал Андрей.
Эркин тащил к грузовику восьмой мешок, когда к их навесу потянулись пастухи с навьюченными лошадьми. Перетаскав свои мешки, Эркин поднялся было к Андрею принимать, но тут же спрыгнул вниз, а в кузов отправили красивого парня-трёхкровку. Жидковат он ещё такой мешок на себе поднять, пусть на пару с Весёлым принимает и укладывает. А Певуну место внизу, с мужиками.
Когда поток мешков закончился, Андрей спрыгнул и закрыл борт.
– Ну что, кофе с устатку?
– Старшие чего покрепче пьют.
– А с каких… ты это купишь?
– Тройную засыпку сделать, тоже проймёт.
– Во, дело!
– А ни хрена! Хоть… недельную в кружку засыпь, а бутылку не заменит.
– А сменять?
– Штаны твои менять будем? Снимай!
– Охренел?! У меня сменки нет.
– А кабы и была! У кого сменяешь?
– Хреново, парни, свобода, а выпить нечего!
– Ничего, в Бифпите расчёт, там уж отведём душу…
– Ты его получи сначала, вычетов набралось…
– До хрена! Чуть что, вычет, вычет…
– Хорошо, если сами в долгу не останемся.
Гомоня, хохоча и переругиваясь, цветные пастухи толпой повалили от посёлка к загонам. Пока ты при бычках, другой работы не дадут. А кому завтра с утра выходить… так вьюки собрать – минутное же дело. У старших свои дела, до лендлордов мы вообще не касаемся, а у нас свои. У каждого свои дела, и ежели они другим не во вред, то и не суй туда свой нос. Он хоть и приплюснутый, а защемить можно.
Джонатан и Фредди пришли перед вечерней кормёжкой. Парней не было. Под навесом чисто, из трёх мешков сделано подобие лежанки, четвёртый наготове у выхода и уже располовинен под переноску. На костре как всегда в котелках и кофейнике булькает и клокочет.
– А идея неплохая, – Джонатан сел к костру и улыбнулся.
– Да, мы тут уже тоже говорили. – Фредди налил ему и себе кофе. – Ветконтроль, карантин, вообще переждать и оглядеться. Мины снимут – готовый торг.
– В целом неплохо, – засмеялся Джонатан. – Теперь о деле. Чёрный исчез. Пока он был с лошадьми, я его ещё мог проследить. Но парень умён. Продал лошадей, и найди его теперь.
– Хреново. Если она у него…
– Не думаю, Фредди. Он бы уже этой картой сыграл, – Джонатан усмехнулся получившемуся каламбуру.
– А если он не знает?
– Чего? Гриновские все были грамотными.
– Грин так рисковал?
– С его клиентурой он мог плевать на любые законы. Они у него и машину водить умели, и секретарскую работу знали, а про оружие я не говорю.
– И спальниками могли?
– Вот чего нет, того нет. Но спальников он, говорят, покупал. У него был свой… учебный центр, скажем так. Где, не знаю. В Джексонвилле он только передавал товар покупателю, ну, и сам жил иногда, – Джонатан допил кружку и налил себе ещё. – Ну, как жил, так и умер. Я его смерти не завидую, Фредди.
– Чёрного надо найти, Джонни. Он опасен.
– Кому? Это не горит, Фредди.
– Ладно, будем считать так. Успеем, так успеем. Русские успокоились?
– Те, кого они взяли, болтают напропалую и топят, кого только могут. Так что облавы и проверки русским теперь не нужны. Едут и берут персонально. Но слой тот же. Ведомство моего тёзки.
– Уже легче, – хмыкнул Фредди.
– Будем надеяться, они пойдут вглубь, а не вширь, – усмехнулся Джонатан.
– Будем надеяться, – ответно ухмыльнулся Фредди.