Марш теней

От берега к холму по насыпи шла широкая дорога, выложенная булыжником. Во время прилива она скрывалась под водой, но причалы у ворот замка были недосягаемы для волн. Многие поколения рыбаков и торговцев выстроили здесь отдельный городок, напоминающий продуваемую всеми ветрами ярмарочную площадь на подступах к холму. Фандерлинг, его жена и мальчик брели по деревянным настилам, где громоздились прижатые друг к другу убогие домишки. Эти жилища нередко затопляло во время высоких приливов, вода подходила к ним слишком близко. Вокруг суетились нагруженные товаром разносчики и сновали повозки, спешили пересечь насыпь до наступления ночи.

В просвете между двумя ветхими строениями Чет увидел залив Бренна, а за ним – океан. Последние лучи солнца еще ярко освещали землю, но на горизонте уже собирались плотные темные облака. Чет вдруг с ужасом осознал: из-за придворных охотников и загадочного мальчишки у него совсем вылетело из головы то, что он видел сегодня.

«Граница Теней! Нужно сказать кому-нибудь, что она сдвинулась!»

Ему очень хотелось поверить в то, что королевская семья в замке уже обо всем знает. Что они тщательно обдумали создавшуюся ситуацию и пришли к выводу: это ничем не грозит, нет ничего дурного. Но Чет никак не мог уговорить себя и успокоиться.

«Нужно кому-то сообщить», – думал он.

Ему было страшно идти в замок, хотя он бывал там раньше – работал вместе с другими фандерлингами. Пару раз он даже руководил работниками. Тогда он имел дело непосредственно с господином Найнором, смотрителем замка, или с его помощником. Однако отправляться в замок по собственному желанию, словно он важное лицо…

И все-таки, если большие люди ничего не знают, кто-то должен им сказать. Не исключено, что за сообщение полагается плата. Может быть, хватит и на новую шаль для Опал, и на что-нибудь еще. Ну, хотя бы на пропитание для этого юного существа, которое они привели с собой.

Чет посмотрел на мальчика и с ужасом подумал: а вдруг Опал пожелает оставить ребенка при себе? Бездетная женщина так же непредсказуема, как незакрепленный стык между плитами песчаника.

«Давай-ка обдумаем все по порядку», – сказал себе Чет.

Он посмотрел на облака, летящие из-за океана. На фоне их бескрайней черноты башни вдруг показались ему хрупкими и изяшными, как прекрасные женщины. Да, без сомнений, необходимо доложить людям короля о Границе Теней.

«Если я расскажу обо всем в гильдии, то начнутся споры на несколько дней, а потом назначат посланцев – либо Синнабара, либо толстого молодого Пирита. И тогда не видать нам награды. Надо идти самому. Даже если мне лишь почудились перемены на Границе – ничего страшного. Не накажут же меня», – думал он.

Ему снова вспомнились молодая принцесса и ее брат. Чет и сам не знал, почему не может забыть испуганный взгляд девушки, когда она едва не задавила фандерлинга, и лицо принца – измученное и бесстрастное, словно небо над холмом. Чет ощущал какое-то теплое чувство в сердце. Может быть, это преданность? Какой бы нелепой она ни казалась.

«Они должны узнать», – решил фандерлинг.

И вдруг мысль о том, что движется сюда с той стороны Границы Теней, вытеснила из его головы отвлеченные идеи вроде надежд на милость королевской семьи. Есть другой способ сообщить эту новость – именно им Чет и воспользуется.

«Все должны узнать».

Лошадь Кендрика погибла, и трое слуг должны были похоронить ее на склоне, где происходила схватка с виверной. Сам принц почти не пострадал, получив несколько синяков и ожоги от ядовитой слюны чудовища. Он один из всей компании охотников, казалось, пребывал в хорошем настроении на обратном пути в замок.

Тело виверны, скрученное огромными кольцами, везли на открытой повозке, чтобы простой люд мог на нее подивиться. Маркет-роуд заполнили сотни людей, желавших увидеть принца-регента и придворных. Разносчики товаров, акробаты, музыканты и карманные воришки – все надеялись что-нибудь подзаработать на этом неожиданном гулянье. Но Бриони заметила, что большинство людей выглядели мрачными и озабоченными, Торговля шла вяло, народ молча смотрел на аристократов голодными глазами, и очень немногие приветствовали королевскую семью – да и то лишь из уважения к отсутствующему королю Олину. Окровавленный Кендрик (он тщательно вымылся, потер кожу жесткой тканью и листьями, снимающими раздражение, но темно-красные пятна не исчезли) испытывал нестерпимую боль от попавшей на кожу слюны виверны, однако старательно улыбался собравшимся на Маркет-роуд горожанам, показывая тем самым, что это не его кровь.

Бриони тоже чувствовала на коже какое-то мерзкое едкое вещество, от которого не удавалось избавиться. Баррик переживал оттого, что во время охоты не сумел поднять копье, и за всю дорогу не произнес ни слова. Граф Тайн и его окружение перешептывались: разумеется, они осуждали чужеземца Шасо, убившего виверну из лука и лишившего их удовольствия поохотиться по правилам. Тайн Олдрич был из тех аристократов, что считали лук оружием для крестьян или браконьеров. По их мнению, лучники способны на одно: красть военную славу конных рыцарей. Тайн и его единомышленники шептались и не выражали своего недовольства вслух только потому, что главный оружейник спас жизнь молодому принцу и принцессе.

Несколько собак (и среди них милый Дадо, который в первые месяцы своей жизни спал в кровати Бриони) лежали мертвыми на склоне холма, рядом с лошадью Кендрика. Их всех похоронят в одной яме.

«И зачем мы устроили эту охоту?» – спрашивала себя Бриони.

Она глядела на пелену облаков, заволакивавших небо на северо-востоке. Их силуэты походили на предвестников несчастья – вороново крыло или тень совы. Нужно поскорее добраться до дома, зажечь свечу на алтаре Зории и попросить богиню-девственницу ниспослать Эддонам свое благословение.

«Надо было сразу выслать лучников и прикончить виверну стрелами. Тогда Дадо остался бы жив. И Баррику не пришлось бы сейчас прикладывать героические усилия, чтобы удержаться от слез», – думала принцесса.

– Почему ты такая мрачная, сестренка? Прекрасный день, лето еще не ушло, – сказал Кендрик. Он рассмеялся: – Посмотри, что стало с моей одеждой! Это была лучшая куртка для верховой езды. Мероланна убьет меня.

Бриони удалось выдавить слабое подобие улыбки. Она представляла себе, что скажет их тетушка – о куртке и не только о ней. Мероланна была остра на язык, и все в замке – за исключением, пожалуй, Шасо – боялись ее как огня. Да и Шасо, скорее всего, просто лучше других скрывал свой страх.

– Я… сама не знаю… – Бриони оглянулась, желая убедиться, что Баррик следует за ними, в нескольких шагах позади. – Я беспокоюсь за Баррика. В последнее время он такой сердитый. А после сегодняшнего случая помрачнеет еще больше.

Кендрик почесал голову, еще сильнее размазав по ней кровь.

– Ему нужно стать сильнее, сестренка, – ответил он. – Люди теряют руки и ноги, но продолжают жить и благодарят богов за то, что не произошло худшего. Очень плохо, что он постоянно думает о своем увечье. К тому же он проводит слишком много времени с Шасо – с самым непреклонным и безжалостным человеком во всех Пределах.

Бриони с ним не согласилась: Кендрик никогда не понимал Баррика, что не мешало принцу любить младшего брата. Не понимал он и Шасо. Хотя, конечно, никто не стал бы отрицать, что главный оружейник – очень жесткий и упрямый человек.

– Все не так просто… – начала принцесса.

Ее прервал Гейлон Толли. Тот уже побывал в замке и теперь ехал им навстречу в окружении своей обычной свиты – саммерфильдцев в зеленых мундирах, расшитых золотом и сиявших ярче закатного солнца.

– Ваше высочество! С юга прибыл корабль!

У Бриони сжалось сердце.

– О, Кендрик, вдруг мы узнаем что-нибудь об отце! – воскликнула она.

Герцог снисходительно посмотрел на нее.

– Это галеон «Поденсис» из Иеросоля, – доложил Гейлон принцу-регенту. – На нем посланник Лудиса с новостями о короле Олине.

– При чем здесь цвет кожи Шасо? – раздраженно поинтересовался Кендрик.

– Я говорю про посла, ваше высочество. Посла из Иеросоля. Кендрик нахмурился.

– Это очень странно.

– Все это очень странно, – согласился Гейлон. – Но мне сказали именно так.

Рассматривая замок, безымянный мальчик казался встревоженным, однако ворота Василиска в массивной внешней стене вызвали у него настоящий ужас. Чет бессчетное количество раз проходил мимо этих ворот, но теперь он попытался посмотреть на них глазами чужака. На облицованной гранитом стене, в четыре раза превышавшей рост человека (тем более – рост Чета), было высечено страшилище вроде свирепой рептилии. Переплетенные кольцами щупальца спускались по обеим сторонам ворот, а голова нависала над огромными дубовыми створками, обитыми железом. Широко раскрытые глаза и зубастая пасть были покрыты тонкими пластинами из драгоценных камней и слоновой кости, края чешуек сверкали позолотой. И фандерлинги, и другие жители города знали, что эти ворота появились задолго до того, как здесь поселились люди.

– Это чудовище не живое, – тихонько сказал мальчику Чет. – Оно не настоящее, его вырезали из камня.

Тот обернулся, и в его глазах Чет увидел нечто более глубокое и странное, чем обычный страх.

– Мне… совсем не нравится смотреть на него, – сказал ребенок.

– Закрой глаза, когда мы будем проходить под воротами. Иначе нам домой не попасть. А еда у нас дома.

Мальчик моргнул светлыми ресницами, еще раз пристально посмотрел на мрачного змея над головой и плотно зажмурил глаза.

– Эй, вы, пошевеливайтесь! – прикрикнула на них Опал. – Скоро стемнеет.

Чет взял мальчика за руку и провел его через ворота, чем вызвал любопытство и удивление у стражников в черных плащах и высоких шлемах с хохолками: солдатам никогда прежде не приходилось видеть фандерлинга, держащего за руку человеческого ребенка. Впрочем, удивление стражников с гербом Эддонов на груди (серебряный волк и звезды) было не настолько сильным, чтобы им захотелось подняться, взять в руки алебарды и покинуть свое уютное место, прогреваемое теплыми лучами солнца.

Когда принцесса и придворные добрались до королевских покоев, фандерлинги и их подопечный вошли под сводчатую галерею на Маркет-сквер. Они оказались перед храмом Тригона. Теперь Чету была видна вся дорога к Новой стене – за ней располагалась главная часть замка. Множество огней мерцали там, словно светлячки в теплую летнюю ночь. Вороновы ворота внутреннего двора были распахнуты настежь. Десятки слуг с факелами выходили из резиденции навстречу охотникам, принимали у них лошадей и оружие, провожали вельмож в покои где их ждали горячая еда и теплая постель.

– А кто здесь правит? – спросил мальчик.

Очень странный вопрос. Чет не знал, как на него отвечать.