Маг Многоцветья

Райярр слабо усмехнулся в ответ. И с нежностью сжал пальцы сестры – быстро, всего на несколько секунд. С неудовольствием обнаружив, что его собственная рука еще дрожала.

– Рай. Что на этот раз? – уже серьезно спросила Инис.

– Ничего. Инис, все хоро…

– Знаю я, что у тебя все всегда хорошо! Что, Райярр?

– Неважно, – пробормотал он. – Инис, правда… Не надо.

– Не хочешь рассказать?

– Нет… Прости.

– Ладно, – сдалась девушка. – Просто говорят, что иногда помогает, если рассказать другим.

– Некоторых вещей тебе лучше не знать, – вздохнул Райярр, поднимая лицо к небу.

– Уж как-нибудь бы справилась, – проворчала Инис, глядя на темный силуэт мага рядом. Хорошо, что было темно, и он не видел ее глаз. – Пойдем, Райярр. Посидим вместе. Я знаю, где тебе будет удобнее, чем в этих северных шатрах.

Маг согласно кивнул и последовал за ней, машинально потерев запястья – там, где под рукавом плаща прятались невидимые шрамы от магических оков.

Сидя на краю пустой повозки, они смотрели на звезды и болтали – обо всем и ни о чем.

– Почему ты так гонишься за историями, Инис? – спросил Райярр.

– Мы уже говорили об этом, – заметила она.

– Но я так и не понял! Разве ты с твоим талантом не можешь сочинить сама? То, чего еще никогда не было?

Инис фыркнула.

– Разумеется, могу! И, вообще-то, я так и поступаю. Жалок был бы тот менестрель, которому непременно нужны были бы реальные приключения для вдохновения.

– Тогда почему?

– Потому что некоторые события просто обязаны быть воспетыми! Описанными, увековеченными, рассказанными. Некоторые события непременно должны стать историей.

– Даже если потом в ней не останется ни грамма правды?

– Даже так! Даже если они превратятся в легенду. Пусть правда уйдет – останется что-то иное, не менее важное. Что-то другое. Чувства. Стремление. Душа. Память о человеческой силе. Или хотя бы мечта о ней.

– Ради этого?..

– О да! Оно того стоит, Рай. И если такие события происходят, я не хочу их пропустить. В конце концов, уж лучше я их опишу хорошими стихами, чем кто-нибудь еще – дурными.

Райярр рассмеялся.

– Да уж, понятно, почему народ любит твои песни, они действительно хороши. А ты так эмоционально ни о чем больше не говоришь.

Инис хотела было сказать, что больше ничего на свете того и не стоит, но тут Райярр добавил грустно:

– Но как же быть с тем, что всегда остается за текстом легенд? Всегда, всегда остается за текстом… – он прерывисто вздохнул. Инис нахмурилась. Потом отошла куда-то в сторону и вернулась с маленькой фляжкой, обтянутой коричневой кожей.

– В хороших легендах все это есть, Рай. Оно там есть. Хотя бы между строк. На, выпей.

– По-моему, ты не совсем поняла, о чем я.

– Нет, я поняла. Но отчасти… отчасти это так.

– Наверное. Что это? – поинтересовался маг и, не дожидаясь ответа, не колеблясь, отпил из фляжки.

– Оно тебе поможет, – сказала Инис, наблюдая, как он без тени сомнения сходит в ее ловушку. Если бы Инис лучше разбиралась в человеческих чувствах, она поняла бы, что ей хочется плакать.

– Прости, брат, – тихо сказала она, подхватив его до того, как он упал, и бережно уложила головой на свой свернутый плащ. Райярр, боевой маг, был невосприимчив ко многим ядам… но только не к этому снадобью. Не к этому его варианту, который, наверное, всего несколько человек на свете и умеют готовить.

– Прости… Но я не могу иначе. Я знаю, к чему ты стремишься. Знаю, что ты хочешь спасти всех, весь мир… Ты такой. Но меня не волнует мир, если в нем не будет тебя… брат.

Инис протянула к нему руку. И вспыхнула красным светом сеть заклинания. Вспыхнула Инис – ее глаза, ее кожа, ее волосы – все отсвечивало этим светом. Красным светом магии, видеть который было некому.

Когда ты пытаешься проникнуть в чужую память, это вовсе не похоже ни на чтение книги, ни на те магические движущиеся картинки, что так любят показывать на ярмарках в лирианских деревнях. Нет, это ощущение не имеет ни формы, ни цвета, но если искать аналогию, то больше всего это напоминает огромный сияющий дворец из солнечного света и музыки, бесконечно сложный, бесконечно прекрасный. И, вглядываясь в его структуру, путешествуя по его бесчисленным комнатам, ты можешь найти нужную информацию, увидеть и почувствовать, узнать все, что тебе было нужно.

Опоив Райярра зельем, лишившим мага возможности защитить свое сознание, Инис могла рассмотреть его память сколь угодно далеко. Почти. Глубже и зайти сложнее, а действие зелья тоже не длится вечно. Впрочем, она бы и не стала: остатки совести говорили Инис, что не стоит смотреть то, что Райярр не счел нужным показать. Помимо нужного для дела. В конце концов, с самого детства Инис усвоила, что люди очень не любят, когда ты знаешь о них больше, чем им бы хотелось.

Райярр никогда не простит мне этого, с грустью подумала Инис. Но подумала как-то отвлеченно, будто не допуская эту боль до живого сердца.

Пусть не простит. Но живой.

Инис шла по дворцу его памяти.

Вместе с ним она разглядывала и изучала новую рандаирскую землю.

Вот оно как, когда не война.

Она бродила вместе с братом по незнакомым деревням. Украдкой колдовала. Видела улыбку малыша из Ирша и почувствовала тепло в груди – тепло было не ее, а Райярра. Его взгляд на мир. Его боль. Его доброта.

Она видела, как он возводил заклятие, удержавшее своды святилища. И чувствовала каждый взгляд, с ненавистью брошенный на нее. Райярр ненависти не испытывал: он ко всему относился с каким-то непостижимым чуть печальным терпением – он знал, ради чего пришел сюда. Знал, что делает. И о том, почему эти люди стали такими – тоже знал.

В конце концов, я это заслужил.

Она чувствовала его боль – его боль, когда в него, опутанного сетью, им же спасенные люди вонзали клинки. И собственную ярость, когда узнала того, рыжего, с которого все и началось, а ведь Райярр, кажется, так ничего и не понял…И ясно, что? бы он об этом мальчишке сказал.

Он ведь не знал, Инис, не знал, что это я, в чем его вина.

В том, что если бы и знал, это ничего бы не изменило, брат мой.

Инис видела, как он брел в темный лес. Вместе с ним знала, что он умирает. И потом вдруг – маленький домик на поляне в лесу. Суровая женщина, казавшаяся Райярру очень красивой.

Она как солнечный свет…