Виридитерра: начало пути

– Дальше вам нельзя, – сказал он, – здесь начинается Аурусмур.

Ноа выглянул за плечо Киллиана. Он увидел, как вдалеке, словно вырастая из-под земли высятся полуразрушенные шпили башен. За спиной Киллиана были колонны, потрепанные временем, покрытые песком дороги. Он увидел мертвый город и услышал шепот ветра, в котором таилась опасность этой тишины. Здесь Ройвана ждало его наказание. Это место станет его тюрьмой.

Анна тихонько всхлипывала. Ноа не видел ее лица, но заметил, как подрагивают плечи девушки. Она хотела казаться сильной, но была всего лишь девушкой, у которой забирали часть ее единственной семьи. Ноа протянул руки и неловко обнял ее, но Анна, к его удивлению, не отстранилась, а продолжила тихо плакать. Ему подумалось, что после она будет ненавидеть его вдвое больше, потому что он видел, какой слабой она может быть.

– Анна, не время для слез, – сказал Киллиан, – помоги Ноа закончить нашу миссию, – мужчина протянул руку, но будто натолкнулся на прозрачную стену.

Увидев это, Анна стала всхлипывать еще сильнее. Стараясь не обращать внимания на плач дочери, Киллиан продолжил:

– Ноа, встань во главе Эрмандада и борись яростно и беспощадно. Мы все хотим свободы и избавления от рабства. И защити тех, кого защищал я.

Ноа ничего не ответил, и тогда Киллиан обернулся, взглянув на мертвый город, ожидающий его.

– Прощайте, Анна, Ноа, – сказал Киллиан и побрел прочь.

Анна не перестала всхлипывать. И когда она подняла на него свои заплаканные серые глаза, Ноа не увидел в них ничего, кроме ненависти. Горный ветер трепал ее короткие черные волосы, и они липли к влажным от слез щекам. Анна выглядела такой решительной и такой отчаянной, но Ноа не боялся ее гнева. Он сделал так, как считал нужным. И вспоминая слова самого Киллиана о том, что в нужный момент судьба и сердце подскажут, что ему делать, ему подумалось, что он поступил правильно.

Жизнь за жизнь – это не равноценный обмен, а продолжение длинного кровавого пути из ненависти, которому нет ни конца, ни края.

– Я никогда тебя не прощу, – прошипела Анна. – Ты будешь лидером Эрмандада, но моим никогда!

Ноа стойко выдержал ее взгляд, сам не зная как. Возможно, теперь он был как никогда спокоен, отпустив свою ненависть и жажду мести, когда наконец-то появилась надежда на что-то светлое и действительно важное. Когда впервые появился путь к будущему, к которому стоило идти.

– А я и не прошу об этом, – ответил Ноа.

Он отвернулся от Анны и двинулся прочь, назад к норе Маркуса. Нужно возвращаться в дом Скуггена.

Эпилог

Кристиан лениво потягивал вино, когда в его дверь постучали. На пороге комнаты появился слуга, одетый в причудливую коричневую ливрею с золотыми позументами. Кристиан не был ему рад, ведь этот визит мог означать лишь одно:

– Лорд-протектор ждет Вас у себя в кабинете, – произнес лакей и притворной учтивостью.

Вся прислуга боготворила Алму Нова и со снисхождением смотрела на его нерадивого сына. Они не показывали этого в открытую, но Кристиан чувствовал к себе другое отношение с малых лет. И сейчас был не против этого. Уж пусть лучше считают его местным пьяницей и дураком, чем заподозрят в государственной измене.

Кристиан отставил бокал в сторону и поднялся с кресла. Идти к отцу за очередной порцией упреков не хотелось. Но, если тебя вызывает самый главный человек во всем государстве, отказаться нельзя, даже если вы с ним в близком родстве.

Сын лорда-протектора даже пожалел, что когда-то пообещал матери не применять магию к отцу. Хотя это бы решило многие проблемы Кристиана.

Магия в Мепаисе считается недостойным и низким даром. Хотя высшее руководство не раз прибегало к помощи тех, кого презирает. Потому что, как оказалось, маги – сильное подспорье в войне за независимость. Когда в Кристиане пробудилась магия, его мать чуть не хватил удар. Она заставила мальчика молчать об этом, чтобы не подпортить репутацию Алмы Нова. Его мать была идейной женщиной, мечтаний и мотивов которой он никогда не понимал. Он не понимал ее слепой веры в отца, ее пылкой любви в ответ на его скупость в чувствах, но был благодарен ей за то, что его она растила с любовью, которую удавалось постичь не всем детям в охваченной войной стране. Кристиан хранил в тайне свои магические способности, и хранит до сих пор. Вот только теперь его мотивы изменились. Он больше не боится опозорить отца, он молчит, чтобы помогать повстанцам.

Иногда мама разрешала Кристиану попрактиковаться в магии на слугах, чтобы точно быть уверенной, что они верны идеям республики, а не старого ненавистного всеми режима. Она была мудрой женщиной и понимала, что игнорировать дар сына опасно. Ведь, чем лучше он его изучит, тем искуснее сможет его скрывать. Мальчик потихоньку практиковался во внушении, иногда даже мог прочитать мысли слуг – и, как правило, они ему не нравились.

Кристиан шел по коридору, стены которого были обшиты уродливыми деревянными панелями. Знали бы Первородные боги, как ему все здесь опостылело! Уж лучше пройти все битвы Эрмандада с имперскими магами на передовой, чем провести здесь еще хоть день. Но Безликому Кристиан был нужен именно в Мепаисе, в самом сердце страны мятежных республиканцев. Отсюда проще всего управлять шпионским отрядом, которым он и руководил. Ведь кто может заподозрить в пособничестве повстанцам самого сына лорда-протектора? Тем более такого непутевого.

Слуга шел бесшумно, неся в руке масляную лампу, Кристиан же громко топал. Ему, как маленькому ребенку, нравилось нарушать покой во дворце. Вскоре они вышли к лестнице, которая вела в мезонин – там располагался кабинет отца. Обставлен он был без излишеств, в духе всего строения. Отец презирал пышное убранство дворцов Црейфлодера, поэтому свою резиденцию он сделал чуть ли не полной противоположностью. Бедненький интерьер символизировал близость лорда-протектора к нищему народу Мепаиса.

Лакей остановился у двери и пропустил Кристиана вперед. Сын лорда-протектора постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. Алма Нова сурово нахмурил седые брови, но ничего не ответил. Кристиан знал, что отца раздражает его вальяжное поведение, и не мог отказать себе в удовольствии позлить его.

В центре кабинета стоял круглый дубовый стол, который отец использовал для разных переговоров и заседаний. Когда же никого не было, он перемещался в дальний угол комнаты, где стоял второй стол. Рядом с ним располагался диван с мягкой бархатной обивкой и резным каркасом – единственный предмет роскоши во всем кабинете. Там отец читал книги и изучал донесения.

Кристиан плюхнулся на диван, закинув на него даже ноги. Отец серьезно взглянул на него из-под своих кустистых бровей. Его лицо, наполовину сокрытое под жесткой седой бородой, не выражало никаких эмоций.

– Мне донесли, что ты снова спустил кругленькую сумму на девиц и карты, – без прелюдии начал Алма Нова.

Кто же сомневался, что он сразу перейдет к делу. Алма Нова – человек старой закалки, совсем не обученный тонкой политической игре, где одним нужно улыбаться, а другим скалиться. Алма Нова – военачальник, обожженный гражданской войной и, попробовавший, словно гончар, обжечь этим пламенем своего сына, чтобы сделать из него свою копию. Вот только сын оказался бунтарем, а не послушной пешкой. Поэтому Кристиана  его слова только раззадорили.

– Шпионишь за родным сыном? – со смешком спросил он, отчего лорд-протектор освирепел.

– Мой сын не должен позорить меня перед подданными! – взревел он и яростно подскочил со стула. – Не должен разорять казну и шляться с девками, за чье внимание нужно платить!

Сейчас Алма Нова не сдерживал эмоции, говорил все как есть, ведь свидетелей не было. Кристиан же попытался изобразить самый невинный взгляд, потому что знал, что отца это еще больше взбесит.

– Ну девицы поприличнее с таким раздолбаем водиться не хотят, – он простодушно пожал плечами.

Алма Нова устало выдохнул и сел на место. Кристиан чувствовал что-то неладное, но никак не мог понять что. Затем лорд-протектор заговорил:

– Ты позоришь не только меня, но и память о своей матери. Ты слишком заигрался в свои бунтарские игры, Кристиан. Пора взрослеть.

Кристиан только громко рассмеялся, откинув голову назад, а Алма грозно хлопнул кулаком по столу, показывая, что сын должен прекратить.

– Я не могу позволить, чтобы моя страна попала в руки, – Алма смерил сына презрительным взглядом, – такого пустоголового бездельника, но обойти тебя в наследовании не могу. Нельзя чтобы после моей смерти начались междоусобицы и разрушили все то, что мы строили и завоевывали с таким трудом.

Кристиан заметно напрягся, потому что впервые не понимал, к чему клонит отец. Раньше все было предельно ясно: Кристиан плохой, самый неблагодарный сын, самая ленивая бестолочь в Мепаисе и так далее и тому подобное. Но теперь казалось, что в речи Алмы висело одно жирное «но» и все вышесказанное лишь оскорбительный и перечисляющий все достижения Кристиана пролог к тому, что он хочет сказать.

– Нам повезло, что Эрмандад ушел с нашей территории до того, как об этом прознали соседи, поэтому теперь мы можем рассчитывать на помощь давних врагов Црейфлодера, – Алма перевел взгляд на письма, лежащие у него на столе и продолжил: – Я стар и не могу точно знать, сколько мне осталось.

Он взглянул на сына жестким взглядом.

– Поэтому я хочу позаботиться о будущем сейчас, пока могу. Империя Вельтерн и Империя Рё предложили нам союз. Через месяц сюда прибудут дочери императоров Мут Драхен и Тиан Минг Шин, одна из которых станет твоей невестой. Это единственное, что я позволю тебе выбрать.

– Что, боишься, что я притащу девку с борделя и сделаю ее своей женой?

– Не пререкайся, Кристиан. Ты женишься, независимо от твоего желания. Все, что нужно от тебя, это дать наследников, о которых позаботиться Совет. Не испорти ничего, как ты это умеешь, – с пренебрежением сказал Алма и махнул рукой, возвещая, что разговор закончен.

– Я понял тебя, лорд-протектор, – выплюнул Кристиан и ушел, громко хлопнув дверью.

Разговор выдался коротким и неприятным. Кристиан широким шагом направился в свою комнату. Он быстро миновал лестницу и коридор. После тяжелого разговора с отцом он лишь мечтал утонуть в объятьях бочонка с вином и забыться. Отец решил подсунуть ему императорских девиц, чтобы Кристиан послужил его планам любым способом, если толку от него никакого и браться за ум он не желает. Но ничего, эти две пустоголовые девицы сами откажутся выходить за него, как только увидят. Он не станет разменной монетой для отца.

Прямо у двери своей комнаты на него налетел мальчуган, весь измазанный сажей. Кристиан воровато огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что свидетелей нет, и впустил мальчонку. Тот молчаливо передал сыну лорда-протектора письмо и шмыгнул носом.

Кристиан нетерпеливо разорвал конверт, уж очень ему хотелось получить хоть какую-то весточку из Эрмандада, потому что последний раз с ним связывались несколько месяцев назад, когда Ирис просила сделать новый пропуск в Мепаис. Прочитав письмо, он не поверил своим глазам, а потому перечитал его еще несколько раз.

Бумага содержала в себе приглашение на инициацию. Насколько Кристиан знал, ее не проводили со времен основания отряда, ведь лидер долгие годы не сменялся. Да и о какой смене могла идти речь, если все вступали в Эрмандад для того, чтобы идти за Безликим? Кристиан волновался. В письме ровным счетом ничего не сказано. Может ли эта резкая смена лидера означать, что Безликий наконец-то добился своей цели? Или все-таки удача его покинула – с главой Эрмандада случилось что-то страшное и он больше не может управлять отрядом?

Кристиан приказал мальчугану все забыть и отпустил его, а сам принялся судорожно думать. Все это не укладывалось в голове. Мыслить на трезвую голову было тяжко, так что сын лорда-протектора принялся осушать бочонок с вином, да так налакался, что в беспамятстве уснул.

Проснулся Кристиан ближе к полудню. Он умылся – холодная вода здорово бодрила после запойных ночей. Пригладил свои каштановые волосы и побрился. Затем надел парадный сюртук, пообедал бараньими котлетами со спаржей, которые принесла новая милейшая служанка, но пококетничать с ней у Кристиана не было времени, и двинулся в путь.