Дело табак

– Я спросил твое имя, черт возьми! Джимини, как его зовут?

– Джефферсон, – ответил трактирщик, держа дубинку, как некий гарант безопасности. – Послушайте, ваша светлость, неужели вам хочется…

Ваймс, не обращая на него внимания, продолжал:

– Так, на чем я остановился? Ах да. «С моим другом Джетро Джефферсоном в дружеском поединке за обладание усадьбой и ее окрестностями, каковы бы, черт возьми, они ни были, и упомянутый поединок будет продолжаться, пока один из нас не крикнет «сдаюсь», и если это буду я, никаких неприятностей для моего друга Джетро не воспоследует, как и для моего слуги Вилликинса, который упрашивал меня не участвовать в этом приятельском обмене тумаками». Понял, Вилликинс? Покажешь это ее светлости, если я пострадаю. А теперь давай сюда, я подпишу.

Вилликинс неохотно протянул записную книжку.

– Не думаю, сэр, что на ее светлость это подействует. Ей-богу, герцогам не положено… – и, увидев улыбку Ваймса, замолчал.

– Ты собирался сказать, что герцогам не положено драться, так, Вилликинс? А я бы тебе ответил, что некогда слово «герцог» произносилось как «херцог» и означало способность отхе… всыпать противнику по первое число.

– Допустим, сэр, – ответил Вилликинс, – но, полагаю, вы должны предупредить его…

Вилликинса перебили прочие посетители, которые спешно проталкивались наружу и разбегались по деревне, оставив Джетро стоять в одиночестве – весьма озадаченного. На полпути к противнику Ваймс обернулся, взглянул на Вилликинса и сказал:

– Тебе, возможно, кажется, что я закуриваю сигару, Вилликинс, но в данном случае, боюсь, глаза слегка тебя подводят. Понимаешь?

– Да. Я не только слеп, но и глух, командор.

– Вот и молодец. А теперь давай выйдем туда, где меньше стекла? и вид получше.

Джетро выглядел как человек, у которого из-под ног вышибли опору, и теперь он не знает, куда упасть.

Ваймс закурил и несколько мгновений наслаждался запретным плодом. Затем он протянул пачку кузнецу, который молча отмахнулся.

– Очень разумно, – заметил Ваймс. – Ну а теперь, позволь, я объясню тебе, что как минимум раз в неделю, даже в нынешние времена, мне приходится драться с людьми, которые пытаются убить меня разными предметами, от мечей до стульев, а в одном случае даже огромным лососем. Возможно, на самом деле они не хотят меня убивать – они просто хотят, чтобы я их не арестовал. Послушай, – он обвел рукой пейзаж, – все это… со мной просто случилось, хотел я того или нет. По профессии я обыкновенный стражник.

– Ага, – сказал Джетро, мрачно глядя на него. – Дерешь шкуру со страдающих бедняков.

Ваймс к этому привык, а потому постарался выразиться помягче:

– В последнее время не получается драть шкуру, знаешь ли, соковыжималка мешает. Да-да, признаю, не очень смешно.

Ваймс заметил, что по деревенской улице спешат люди, в том числе были женщины и дети. Похоже, трактирные завсегдатаи переполошили всю округу. Ваймс повернулся к Джетро.

– Ну что, будем драться по правилам маркиза Пышнохвоста?

– Это как? – спросил кузнец и помахал приближавшейся толпе.

– Это правила кулачного боя, написанные маркизом Пышнохвостом, – объяснил Ваймс.

– Если их написал какой-то там маркиз, я их знать не желаю!

Ваймс кивнул.

– Вилликинс!

– Я слышал, командор, и занес в записную книжку: «отказался от правил Пышнохвоста».

– Ну что ж, мистер Джефферсон, – сказал Ваймс, – полагаю, сейчас мы попросим мистера Джимини подать сигнал.

– Пусть ваш лакей запишет в книжечку, что мою мамашу не выгонят из дома в любом случае, ясно?

– Договорились, – сказал Ваймс. – Вилликинс, пожалуйста, пометь себе, что мать мистера Джефферсона не выгонят из дома, не побьют палками, не посадят в колодки и не станут притеснять никаким иным способом, понятно?

Вилликинс, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, лизнул карандаш и старательно записал. Ваймс, уже про себя, сделал еще одну пометку. Она гласила: «Этот парень просто источает агрессию. Он гадает, не убьют ли его. Я еще не нанес ни одного удара, даже самого легкого, а он уже готовится к худшему, тогда как самый верный способ победить в драке – это готовиться к лучшему».

Толпа росла с каждой секундой. Подняв голову, Ваймс увидел, как люди несут по улочке дряхлого старика на матрасе. Старик подгонял носильщиков, с удовольствием колотя их тростью по ногам. Матери, стоявшие в задних рядах, поднимали детей, чтобы им было лучше видно, и каждый, независимо от других, явился с оружием. Это походило на крестьянский мятеж, только без мятежа и с очень вежливыми крестьянами. Мужчины касались шляп, когда Ваймс смотрел в их сторону, женщины делали книксен или, по крайней мере, слегка приседали, все не в лад, как педали органа.

Джимини осторожно приблизился к Ваймсу и кузнецу. Судя по заблестевшему от пота лбу, трактирщику было боязно.

– Ну, господа, будем считать это небольшой демонстрацией силы, веселым испытанием удальства, потому что сегодня такой славный вечер, и в душе мы все друг друга любим, правда? – В его глазах появилось умоляющее выражение, и Джимини продолжал: – А когда вы спустите пар, каждого из вас на стойке будет ждать пинта за счет заведения. И, пожалуйста, ничего не ломайте.

Трактирщик извлек из жилетного кармана грязный носовой платой и поднял его в воздух.

– Когда платок коснется земли, джентльмены… – сказал он, поспешно отходя назад.

Полотняный лоскут, казалось, некоторое время боролся с притяжением, но, как только он коснулся земли, Ваймс ухватил взмывший в воздух сапог кузнеца обеими руками и очень тихо произнес, обращаясь к брыкавшемуся Джетро:

– Немного опрометчиво, как по-твоему? И что толку с того? Слышишь, как они все хихикают? Ну, на сей раз я тебя отпущу.

Ваймс выпустил сапог с легким толчком, заставив Джетро попятиться. Он испытал истинное наслаждение при виде того, что противник уже начал проигрывать, но кузнец собрался с духом, бросился на него… и остановился – возможно, оттого, что Ваймс ухмылялся.

– Правильно, парень, – одобрил он. – Ты только что избег ужасной боли в причинном месте.

Он принял стойку и многозначительно кивнул своему озадаченному противнику поверх левого кулака. Джетро, раскачиваясь, приблизился, получил пинок в колено и оказался на земле. Ваймс поднял его за шиворот и швырнул обратно.

– С чего ты вообще взял, что я собираюсь боксировать? Мы, профессионалы, называем это неправильным курсом. Хочешь обняться? На твоем месте я бы обязательно захотел, но шанса я тебе не дам, – Ваймс сокрушенно покачал головой. – Лучше бы мы дрались по правилам маркиза Пышнохвоста. Насколько мне известно, эта фраза написана на многих надгробиях.

Он от души затянулся, не стряхивая пепел с сигары.

Страшно разъяренный, Джетро бросился на Ваймса и получил скользящий удар в голову. Почти в ту же самую секунду колено врезалось ему в живот, вышибив воздух из легких. Они упали вместе, Ваймс – в качестве направляющего. Он уж позаботился о том, чтобы приземлиться сверху. Наклонившись, он прошипел Джетро в ухо:

– Давай проверим, насколько ты умен, парень. Умеешь владеть собой? Если нет, я тебе так расплющу нос, что носовой платок придется подносить на палке. И даже не надейся, что я на такое не способен. Но, по-моему, кузнец должен знать, когда остудить железо, и я даю тебе шанс сказать, что, по крайней мере, ты свалил герцога на пол в присутствии всех своих приятелей, а потом мы встанем и пожмем друг другу руки как джентльмены, коими ни один из нас не является, и толпа будет нас поздравлять, и все пойдут в паб и нальются пивом, за которое я заплачу. Договорились?

Ответом было сдавленное «да». Ваймс встал, взял кузнеца за руку и вздернул ее кверху, вызвав в толпе легкое удивление, но когда он провозгласил: «Сэм Ваймс приглашает вас всех выпить с ним в заведении мистера Джимини!» – удивление потеснилось, чтобы дать место пиву. Толпа хлынула в паб, оставив кузнеца и Ваймса снаружи – ну и Вилликинса, который умел особенно ловко стушевываться, когда хотел.

– Кузнецу следует владеть собой, – заметил Ваймс, когда толпа утекла в направлении трактира. – Иногда холодное лучше горячего. Я мало что про вас знаю, мистер Джефферсон, но Городской Страже нужны люди, которые быстро учатся. Полагаю, вы быстро продвинетесь до сержанта. И в качестве кузнеца вы нам тоже пригодитесь. Просто удивительно, сколько вмятин появляется на старой броне, когда дерешь спины бедняков…

Джетро уставился на свои сапоги.

– Ладно, ладно, вы меня побили, но это еще не значит, что так и должно быть, ясно? Вы и половины не знаете!

Из паба доносились звуки веселья. Ваймс задумался, насколько приукрасят слухи эту маленькую стычку. Он повернулся к кузнецу, который по-прежнему стоял неподвижно.

– Послушай меня, ты, молодой идиот. Я родился отнюдь не с серебряной ложкой во рту. В детстве я если какие ложки и видел, так только деревянные, и только при очень большом везении в них лежало что-нибудь съедобное. Я рос на улице, понимаешь? Если бы меня отправили в деревню, я бы решил, что попал в рай, потому что еда здесь за каждым кустом. Но я стал стражником, потому что там платили, и тому, как стать стражником, меня учили порядочные стражники, и поверь, парень, я просыпаюсь каждую ночь при мысли о том, что мог выбрать другой вариант. Потом я встретил хорошую женщину, и на твоем месте, парень, я бы надеялся, что ты тоже такую встретишь. В результате я слегка прибарахлился, и однажды патриций Ветинари – слышал о нем, да? – так вот, однажды ему понадобился человек, чтобы делать разные дела, а перед титулом двери раскрываются сами, так что их не приходится отворять пинком. И знаешь что? Мои башмаки видели за много лет столько преступлений, что сами ведут меня к ним, и я чую, что кому-то надо дать под зад. Вижу, что и ты чуешь. Ну, говори, в чем дело.