Констанция

– Но ты же просто проходил мимо, – усмехнулась девушка, вдруг вспомнив про свои волосы; она начала усердно их выжимать.

Фред как-то неуверенно усмехнулся ей в такт, вдруг почувствовал тепло на душе.

Но на самом деле туда просто попал луч света.

***

Констанция неожиданно вскрикнула. Ее лицо, до сего момента полное сосредоточенности, сейчас выглядело глупым и детским. Она вдруг осознала, как можно заполучить доверие злого человека, управляющего болью. Но то был запасной вариант, так как Лер уверила девочку, что явится туда вовремя. Просто, не стоило забывать о том, что что-то может пойти не по плану.

Но один вопрос все де оставался не решенным. Что делать с тем мальчишкой, чье имя так ему не по душе? Оставить и забыть? Но, как показал скромный опыт, он пригодится. Констанция, оглядывая лес, обнаружила, откуда пришла и двинулась в обратную сторону. С ее стороны было опрометчиво бросать его, но еще опрометчивее было кидаться обратно за ним, осознавая, что вряд ли он там остался.

Но, не смотря на это, она шла, усиленно отталкиваясь от земли носками ботинок.

***

Фред, переставший уже извиняться, поспешил вверх по течению. Девушка же, наскоро оделась и тотчас догнала юного путника.

– Куда ты направляешься? – спросила она, разглядывая его в профиль.

Фред помолчал, словно не услышал вопроса, но потом внятно и коротко ответил:

– Надо мне.

Девушка понимающе кивнула, хоть и не понимала из этой реплики ничего. Они еще шли, и она все более проникалась душой этого человека. Хоть он ее и не раскрывал, ее было легко прочесть. Так, по крайней мере, казалось Мелинде.

– Можно узнать, как тебя звать? – спросила вновь она, прибавляя шаг и обгоняя его.

– Фред, – немного поколебавшись, все же ответил он.

Кажется, девушка вновь кивнула.

– Я Мелинда, – охотно ответила она.

Девушка помедлила и оказалась на одной линии с Фредом, который про себя глубоко вздохнул.

Вокруг шумели деревья, видимо оттого, что поднялся ветер. До земли ветер долетал обрывками, но такими слабыми, что вряд ли это можно было назвать ветром. Так, колебание воздуха. Становилось душно. Мелкие животные не знали, куда деть себя от жары, а крупных животных вовсе не было видно. Мелинда продолжала вышагивать рядом с мальчиком, обращая свое и его внимание на внезапную духоту и порывы ветра в верхних слоях леса. Фреду было как-то все равно на душный, раскаленный воздух, на мелких и крупных животных и, тем более, на порывы ветра (и то, скорее всего теплого) вверху. Его занимала мысль о том, что надо бы найти Констанцию и отдать ей ленту. Он понятия не имел, почему она его бросила. Может, потому что он слишком много вопросов задавал? С учетом того, что девочка как-то сторонится этих вопросов. Не раскрывает своего прошлого, не говорит о настоящем, не планирует будущее. Она словно просто существует, без цели в жизни. Но, с другой стороны, есть ли цель у самого Фреда? Он ушел из дома, хотя мог остаться и жить там, как делают все.

Но вместо этого он, поддаваясь внезапному порыву, пошел, куда глаза глядят, без надежды вернуться. И теперь, брошенный и растерянный, он не знает, зачем вообще живет. Какая у него цель?

– Вот у меня, например, есть мечта: хочу уйти от предоставленной мне судьбы, – вдруг услышал он.

Это заявление отрезвило его, он повернул голову на говорившую, и внимательно на нее посмотрел. Мелинда, наконец-то обратившая его внимание на себя, заговорила с большим воодушевлением:

– Моя судьба ужасно ко мне не справедлива. В моей жизни вообще все наперекосяк, знаешь ли, – продолжила она с важным видом.

– Я всегда считал, что судьба ко всем справедлива. Ведь последствия, то есть сама судьба, вытекает из сделанного нами выбора. Поступила бы ты по-иному, конец был бы другим, – сказал Фред.

Мелинда немного подумала, вновь схватившись за волосы, а потом ответила:

– Весьма резонно. Но ко мне судьба все равно не справедлива, так как я ничего не делала.

– Значит, стоило что-либо сделать, чтобы конец был другим.

– Нет-нет, я имею ввиду, что от меня в моем будущем ничего не зависело. Но не время сейчас об этом говорить, – отмахнулась она.

Казалось, ей эта тема приносила и боль и интерес. Она готова была разговаривать на эту тему, сокрушаться на плохую судьбу, но конкретно своей истории не рассказывать.

Фред был готов поддержать ее в этом.

– А какие цветы ты любишь? – спросила вдруг она, искоса поглядывая на папоротники.

– Сложный вопрос, – выдал Фред, тоже разглядывая землю, – дай подумать.

Мелинда усмехнулась, а между тем сказала:

– Я люблю пионы. Они просто великолепно пахнут. Правда, помимо меня, эти цветы так же очень любят местные насекомые.

Фред продолжал молчать, представляя себе запах пиона. Но представить он себе его не смог, потому что не обращал на него никакого внимания до этого момента.

– Маки, кстати, пахнут просто ужасно, – продолжала девушка. – Я не понимаю тех, кто любит маки. Ты вот любишь маки?

– Я люблю, – раздался тонкий голос, явно не принадлежащий ни Фреду, ни самой Мелинде.

Видимо, говорил кто-то третий. Мальчик вскинул голову, и сердце его упало.

– Особенно маки с шипами, такие кроваво-красные или желтые, – говорила Констанция, не двигаясь с места.

Мелинда улыбнулась, словно увидела отклик в ком-то, кто так долго ее игнорировал.

– Кто ты, путница? – спросила девушка, пристально вглядываясь в нее.

– Я посланница, – ответила Констанция, делая шаг.

Совсем недавно Лер действительно сказала так. И Констанция была готова в это поверить.

И поверила.

Фред стоял удивленный, он не мог понять этой игры, не мог вникнуть в ее правила, а поэтому не принимал участия и молчал, опустив голову.

Было видно, что Мелинда встрепенулась.

– Кто тебя послал? – крикнула она.

– Твой «хозяин» прислал меня сюда, – спокойно сказала девочка и глаза девушки, стоящей напротив, округлились.

Раз Ронк попросила называть его «хозяином», Констанция не упустит случая ввести в замешательство остальных членов этой странной игры.

– У… У меня нет хозяина, – сказала Мелинда, вновь приобретая прежний вид веселящейся дамы.