Мученик

– Рами, ты знаешь почему он на нас так смотрит? – прошептала сестре младшая.

– Не знаю, может снова боится? – запаниковала вторая.

– Эй, я Вас обеих слышу, между прочим. – заметил я. В последнее время я очень часто сталкиваюсь с «людьми», которые меня почему-то игнорируют. Причем не так, как раньше, когда меня специально старались не замечать прохожие или другие люди, чтобы не задеть, а словно моё присутствие не так уж и важно. Это раздражает. – Для начала давайте разберемся со всем по порядку. Что ты имеешь ввиду под словом «необычный»? Чем, кроме внешности, я отличаюсь? И что за камни?

Эй, не переглядывайтесь так. Я же не спрашиваю нечто очевидное.

– Ну, на тебе нет камней. – сказала Тифа – У всех людей они есть. Им страшно без них.

– Ты что, не знаешь, что такое камни?! – эй, Рами, мне нравятся твои глаза, но можно не таращиться на меня ими, словно я какой-то дикарь. – Круто… Тогда понятно, почему ты так нас боишься.

– С чего бы мне должно быть страшно? – сказал я недовольным гордым тоном, словно прыжка из окна голышом никогда и не происходило. В моей голове проносились тысячи вариантов о том, что это могли быть за камни. Может, я стану как Фос, если у меня будет много камней, но претерплю изменения личности.

Хотя меня всегда пугало то, с какой охотой многие герои всяческих историй отказываются от своей человечности ради всяческих “апгрейдов”, чтобы потом сидеть с грустным лицом и говорить "Я никогда не просил об этом". Кажется, я опять задумался. Рами что-то рассказывала всё это время.

– …В общем, Люди вставляют в свои вещи или прямо в себя камни, чтобы быть наравне с чудо… с монст…

Тифа рассмеялась и перебила сестру:

– В общем, с нами и со всеми другими, кто не похож на гладкокожих безволосых обезьян. – несмотря на шутливый тон, я ощутил нотку враждебности, которой хватило, чтобы я насторожился. Заметив это, она тут же вернулась в образ веселого и безобидного ребенка. Я не тупой, чтобы не заметить что-то подобное. – Но у тебя их нет. Поэтому сестра смогла тебя так легко опутать тем плевком, что само по себе было смешно.

– Я хотела лишь напугать его, думала, что он хочет тебя похитить! – тут же начала защищаться старшая. – Обычно людей таким даже не задеть. У тех, кто к нам приходил, всегда было много камней.

– И тем смешнее, что он от тебя отбился, не имея камней! – Тифа ехидно ткнула локтем сестру в бок. – Ты же у нас охотница! Я всем расскажу, что ты ему проиграла!

– Валяй, хуже ты уже не сделаешь – печально сказала Рами.

– Проще говоря, у кого их больше, тот и сильнее? – Я получил от обеих утвердительный кивок. Уж не нравится мне обсуждение того, какой я слабый, даже если этим упрекают кого-то другого.

– Если бы у тебя был хоть один камень с защитой от сковывания, моя паутина бы рассеялась, или сползла на твои плечи после попадания. – застенчиво почесывая щеку сказала Рами. Интересно, какие комплексные чувства она может испытывать, осознавая, что я – ее первая редкая жертва. Первый пойманный человек. – Видимо это правда, что раньше на людей можно было охотиться.

– И правда! Значит, сестрица А не врала! – выпалила Тифа так, что я не понял суть предложения.

– Кто? – задал я вопрос.

– Сестрица А. – объяснила Рами. – она самая старшая, не считая Мамы.

– Стоп, её что, и вправду «А» зовут?

– Да, только её об этом ни в коем случае не спрашивай, если не хочешь умереть – ответили монотонным голосом обе девушки одновременно, из-за чего холодок пробежал по моей спине. Откуда этот пустой, безжизненный взгляд?

Ну, в общем, я сдался: в родном мире я мог понять кажущиеся смешными или странными имена других людей, потому что у них свой язык, свои правила, и, в большинстве случаев, я с ними напрямую не общался. Только сейчас я полностью осознал, что воспринимать все по-старому уже не получится. В чужом мире странный – я, а значит мне опять придется многому научиться, чтобы заслужить в нем свое место.

Эту задачу я, пожалуй, отложу в уголок сознания и думать о ней не буду, слишком уж сложно. Сейчас проще будет утолить мой интерес:

– А как вообще обычно решают, какое имя дать ребенку?

– Ну, мы не знаем, как у людей… – начала Рами.

– …Но у нас – по алфавиту. – закончила Тифа и встала с кровати, а затем начала наматывать по комнате круги. – Самых первых называли одной буквой. Это ещё было до войны с людьми, поэтому из них осталась только сестра А, потом стали складывать по две буквы и, сейчас уже по четыре.

– Олег, всё хорошо? Ты какой-то очень грустно на нас сейчас смотришь.

– Ничего, Рами. Просто впервые в жизни подумал, что иметь простое имя не так уж и плохо.

Насколько ленивыми же могут быть их родители. Это, конечно, лучше, чем просто присваивать детям порядковый номер, но на деле не так уж и сильно отличается. Стоп, это значит…

– То есть у Вас есть сестры, которых могут звать, например, Тгфх?

– Мама говорит, что Папа хотел давать нам и такие имена, но она не позволила.

“И она была права” – подумал я про себя.

Какие же бесполезные диалоги я веду. Такое ощущение, что мне специально дают такие темы, чтобы я всё больше и больше запутывался.

– Ладно, оставим ваших сестер и вернёмся к тому, что действительно важно… – прежде, чем я смог продолжить, мне внезапно поплохело и перед глазами всё поплыло.

В этот момент я почувствовал слабость во всем теле и жгучее чувство голода. Довольно ожидаемо, учитывая, что я ничего не ел с самого прибытия в этот мир.

– Так что самое важное? – спросили два полных любопытства голоса в унисон.

– Забудьте об этом. Мне бы поесть…

– Ах…

Хлопнув себя по лбу, Тифа подняла наконец упавший с головы мешок и протянула его мне:

– Сестрица А сказала мне, что людям нужно много раз в день есть и дала мне это.

– Обязательно познакомь меня с ней потом, она кажется не таким уж и плохим человеком. – Сказал я, без раздумий хватая первый попавшийся предмет из мешка.

С хрустом я вгрызся в нечто фиолетовое, внешне похожее на салатный перец, скрещенный с яблоком. Освежающее, конечно, но хотелось бы мяса.

– Но она ведь не человек? – поправила меня Рами, глядя, как я, один за другим, уничтожаю плоды, вкус которых походил на вкус авокадо. Для меня это было равно отсутствию вкуса, но выбирать не приходится.

– Не бери в голову. Там, где я жил раньше, существовали только люди и животные, поэтому, если мы хотим рассказать о ком-то, мы говорим "плохой человек", "хороший человек", "молодой человек", как о равном себе. Я ни в коем случае не хотел кого-нибудь обидеть.

Видимо, придется научить их своему пониманию вещей, если я хочу быть с ними на одной волне.

Внезапно обе девушки синхронно встали и посмотрели в сторону входной двери, не произнося ни слова. Эмоции на их лицах пропали. Это немного пугает, но не так сильно, как раньше. Видимо, я начинаю привыкать.

Уминая очередной кусок безвкусного плода, я обернулся по направлению их взглядов и увидел стройную женщину в возрасте от 25 до 30 лет из разряда тех, по которым очевиден возраст, но при этом внешне они не сильно отличаются от студенток, которые только закончили обучение. Ты понимаешь, что они старше, чем выглядят, по их “Ауре”, что ли. Не уверен, что это правильное понятие, но, с другой стороны, я и не особо разбираюсь в том, что делает женщин женщинами. Ну, кроме половых признаков.

В отличие от Рами и Тифы, на ней превосходно сидел этот индийский наряд с таким же узором, как у одеяния Рами. Эта одежда прекрасно подчеркивала богатые изгибы тела как вверху, так и внизу. Удивительно, но ее присутствие заставило меня забыть обо всём, даже о куске еды у себя во рту. Забыв, как жевать и как дышать, я осматривал её с ног до головы: длинный, черный как смола, хвост, свисающий до поясницы, острые, холодные черты лица, тонкие брови, которые слегка увеличивались по направлению к переносице. Полуприкрытые, ярко накрашенные, веки, длинный тонкий нос и изогнутый в застывшей полуулыбке рот напоминали мне о том, что передо мной не человек. Ни один человек не сможет поддерживать статичным мускулы своего лица так долго. Руки её были спрятаны под широкими рукавами на манер тех, что были частью одежды знати у восточных народов, и соединены чуть ниже уровня груди. Судя по звуку шагов, ходила она на довольно высоком каблуке, хотя есть ли каблуки в этом мире, я не знал, а сами ноги не видел. Пестрые красные губы, контрастировали со светлым цветом кожи. Как только эти губы наконец пришли в движение, требовательный женский голос безразличным тоном сообщил мне следующее:

– Мама ждет. Следуйте за мной. – не говоря больше ни слова, она медленно направилась к выходу из комнаты, продолжая грациозно парить в своём одеянии.

Словно меня не существует, Тифа и Рами прошли следом за ней, также храня молчание. Решив не вмешиваться, я взял со стола причудливую масляную лампу и шагнул за ними в тёмный коридор.