Блуждающие души

– Зачем это? – говорю и удивляюсь своему голосу, сиплому, как спросонья.

– Для лучшего усвоения материала, – слышу его строгий ответ.

Подводит меня к окну, плотно зашторивая гардины, после чего перекидывает через карниз длинную веревку. Смотрю на его действия с любопытством, теряясь в догадках, что же он такое задумал. Один конец веревки крепит на моих связанных запястьях, после чего натягивает с противоположной стороны карниза так, что мои руки непроизвольно тянуться за ней вверх, заставляя прогнуться всем телом вперед, принимая тем самым не слишком удобную позу. Вывернутые руки немного тянет в плечах, легкая боль отрезвляет, пугает и заводит одновременно. Странный коктейль из неизвестных мне ранее ощущений входит в резонанс с его штормящими и сбивающими с ног эмоциями, и желанием. Где под внешним видимым спокойствием, каждый миг, как набатом бьет единственное рычащее: «моя». Захлебываюсь в этой круговерти, ноги как ватные, а он крепит конец верёвки, обматывая вокруг батареи отопления под окном. Наша связь обрывается, но по инерции продолжаю тонуть, пораженная смотрю на него, жадно хватая ртом воздух. Обнаженная и беспомощная открытая для его глаз, растерянная, но желающая его, как никогда. Не спеша проходит передо мной, любуясь результатом, гладит рукой по нежной коже, от ключицы пальцами ниже по ложбинке между грудей, животу. Посылая яркие тактильные вспышки в самый центр удовольствия, сконцентрированный где-то внизу. Свожу ноги, чуть прикрывая глаза, и шумно выдыхая.

– Самое главное – это настрой, – говорит, отходя в глубь комнаты, и что-то ищет в своей дорожной сумке, – а для лучшего восприятия никогда не помешают дополнительные инструменты.

Находясь в этой неудобной позе мне постоянно приходилось чуть задирать голову для того, чтобы видеть происходящее вокруг. Подходит ко мне с небольшим бархатным мешочком в руках и растягивая за края тонкие веревочки открывает его, вытряхивая в ладонь что-то похожее на стальные бусы на тонком красном шнурке. Нить из пяти металлических шариков, каждый не более трех сантиметров в диаметре, заканчивалась с одной стороны узелком, а с другой небольшим колечком из стали.

– Открой рот, – и взгляд прямо в душу, не терпящий возражений.

Нерешительно подчиняюсь, и он вкладывает туда бусины по одной укладывая за щеки и на язык.

– Их надо согреть, – решает объяснить мне причину происходящего, – а теперь закрой.

При этом кончик нити с колечком остался снаружи болтаться у меня изо рта, вероятно, его греть было не обязательно. Мурашки по коже заставляют пушок на руках встать дыбом от происходящего сейчас.

– Наверно, для начала нужно рассказать, что такое быть девушкой Доминанта, – склонив чуть на бок голову наблюдает за реакцией, ожидая, выплюну или нет.

Несмотря на свои слова объяснять не спешит, не таясь, придирчиво рассматривая меня, изучая каждый миллиметр моего тела. Подходит ближе, вдыхает у меня над ушком воздух, а после сжимает груди, примеряет их в ладони, так по-хозяйски и так возбуждающе приятно. Сама не понимаю, почему позволяю ему вытворять все это со мной, почему не выплюнула эти шарики прямо ему в лицо? Не потому ли, что мне самой это нравится? Ведь если он действительно половина моей души, то и нравится нам с ним должно примерно одинаковое? Никогда не замечала за собой подобное, но сейчас, я словно открывала себя заново, чувствовала по-новому, смотрела на происходящее другими глазами. Пытливо и с интересом ожидая продолжения.

– Открой, – заканчивая осмотр, требует вернуть, то что у меня во рту.

Забирает бусы, а я наконец свободно сглатываю, ощущая металлический привкус во рту. Стопой широко раздвигает мои ноги и присаживаясь на корточки бесстыдно касается моих половых губ, раздвигая. Гладит клитор двумя пальцами, а после медленно по одному вводит шарики во влагалище. Легко и просто, как будто делает что-то будничное, каждодневное. На выдохе замираю, боюсь вздохнуть в течении всего процесса, постепенно ощущая нарастающую тяжесть от металла внутри себя. Встает и удовлетворенно отходит на пару шагов, а я часто моргая начинаю дышать, понимая, что он только что сделал. Мои эмоции зашкаливают и льются через край, и он принимает их в себя судорожно вдыхая, уверена, он чувствует меня. Да, я хочу, чтобы он знал, что происходит со мной! Его пальцы сжимаются в кулаки и сделав еще один шаг назад, медленно садится на кровать с бесстрастным выражением лица. Облокачиваясь на руки откидывается назад, разглядывая меня, и краешков губ его коснулась легкая ухмылка, чуть заметная глазу.

– Что ж, самое главное и основное правило для моей девушки, – начал неспешно, делая акцент на последние два слова, – я говорю, ты делаешь, это если вкратце. Другими словами, на этот месяц ты с потрохами принадлежишь мне, беспрекословно слушаешься и делаешь все что я тебе скажу. Это понятно?

Немного шокированная смотрю и молчу, ожидая продолжения, но его нет.

– Николь, – голос выше на тон, – ты все поняла?

Вздрагивая киваю в ответ.

– Не слышу!

– Да, я поняла, – еле шевелю губами, толком не осознавая на что подписываюсь, – но если мне не нравится, можно прекратить это?

– Пари, есть пари, детка, – хмыкает, – через месяц, если захочешь все закончится.

Глубоко вздыхаю, целый месяц, это же так долго! Слегка дёргаюсь в путах, ощущая себя птицей, попавшей в его силки. Как же я допустила, что из сотрудницы его компании за один вечер превратилась в его рабыню? Уверена, в любом случае все это не законно и пари на словах не имеет никакой силы, уйти можно всегда. Это обнадеживало, и я немного успокоилась. Да, пусть думает, как хочет.

– Но к чему это всё? – дергаю связанными руками.

– Просто мне так нравится, – пожимает плечами, – и тебе тоже, как я уже успел почувствовать. К тому же, ничто так не позволяет осознать свое подчиненное положение, как наглядная демонстрация.

Встает и оказываясь вплотную приподнимает мою голову за подбородок.

– Обратного пути нет, Николь. Ты моя! И мне не нужны никакие бумаги или договоры, чтобы делать с тобой то, что я хочу.

Его слова бьют под дых. Он что читает мои мысли?

– Одна душа на двоих, – говорит и целует в губы, сминая на корню нарастающее недовольство, – не забывай!

С легким рывком откидывает мою голову в сторону.

– Слушайся и проблем не будет!

– А если не стану? – вызывающе вздергиваю голову.

– То я расстроюсь, Николь! А меня лучше не расстраивать, поверь. Кстати, вот и второе правило, любое непослушание ведет к наказанию. Имей в виду, на будущее!

– Ударите меня? – говорю и внутри все сжимается от страха.

– Совсем не обязательно, – отвечает и не спеша расстёгивает пуговицы на рубашке, – наказать, как и сделать больно, можно очень разными способами.

Снимает и аккуратно вешает ее на спинку стула в углу комнаты, подходит снова ко мне, позволяя полюбоваться своим обнаженным торсом. Не могу оторвать глаз, рассматриваю его фигуру. Смуглая кожа с хорошо прокаченной мускулатурой, широкие плечи, упругий живот с выделяющимся стальным прессом. Наверно, мне повезло, какого завидного Доминанта отхватила. Так и тянет прикоснуться к нему, провести подушечками пальцев по его рукам, ощутить их силу, прижаться всем телом. Но не могу! Разочарованно и порывисто вздыхаю, гоню эти мысли и, подняв голову, встречаюсь с его насмешливо надменным взглядом. Неужели снова настроился на мои эмоции? Нет, это не честно, никакого личного пространства, даже мысли и те мне не принадлежат.

– Это не по правилам, вы специально дразните меня! – пыхчу, надувая губки.

– О чем это ты? Здесь все правила только мои, – вижу в его глазах смешинки, – ноги шире поставь.

Присаживается на корточки в ожидании исполнения приказа, а потом начинает по одному вытягивать за кольцо шарики из вагины. Они поддаются медленно с характерным хлюпающим звуком, предательски демонстрируя мое возбужденное состояние. Бедра чуть дергаются, когда последний металлический предмет выходит наружу. Только я подумала, что все закончилось, как всю эту влажную цепочку из шариков Влад снова начал вводить внутрь меня. Прикрыла глаза, чуть ли не поскуливала от удовольствия, пока вся эта приятная тяжесть не оказалась внутри меня.

– Отлично, – вставая, как бы подвел итог, – я быстро в душ, никуда не уходи!

Криво улыбнулась его подколу в мой адрес, и просто обмякла, склонив голову, практически повисая на руках и удерживающей меня веревке. Руки и плечи уже ощутимо саднило, но вполне еще можно было терпеть.