Жертва инквизиции

Сказанное им прозвучало так зловеще, что у Аспурака мороз прошёлся по коже.

– Я умею быть преданным, хозяин, – произнёс новоиспечённый слуга уверенным тоном.

– Жизнь покажет, – ответил холодно Якопо. – А сейчас собери весь товар Марко в одну кучу и подожги его.

Аспурак, не задавая лишних вопросов, бросился выполнять поручение, и вскоре посередине пустыни поднялся огромный столб огня. Высушенные пряности хорошо горели, распространяя вокруг тёрпкий аромат. Огонь уничтожал всё то, что было бережно и с любовью собрано, обсушено и обработано в восточных странах и с такой надеждой, с предвкушением прибыли перевозилось купцами на Запад. Всё это Якопо в одночасье превратил в дым, который уносил с собой в небытие души погибших купцов. Скрестив руки на груди, Якопо стоял у костра и упивался своей властью. Властью живого над мёртвыми. Затаённая в глубине его озлобленной души жестокость навсегда сделала мстительным и бессердечным. Якопо смотрел на языки пламени, и в сознании снова и снова возникала страшная картина казни его матери. Глаза лекаря налились кровью, сознание поплыло…

Аспурак вовремя заметил помутившийся взгляд хозяина, его перекошенное от ужасных воспоминаний лицо. Он положил руку на плечо лекаря и произнёс:

– Пора ехать, хозяин.

Мягкое прикосновение и голос слуги вывели Якопо из состояния невменяемости. Оторвав, наконец, взгляд от завораживающей магии огня, он вскочил на горб верблюдицы и пустился в путь. Аспурак последовал за ним.

Глава вторая.

Утренняя мгла постепенно рассеивалась, уступая место солнечному свету. Водная гладь всё чётче вырисовывалась, открывая неизгладимые морские просторы вплоть до самого горизонта.

Маяк у входа в венецианскую гавань, хоть и был невысоким, однако отлично справлялся с ролью ориентира и был великолепной смотровой площадкой. Служитель маяка старик Гаэтано, кряхтя, выбрался из нижнего помещения и стал внимательно всматриваться вдаль.

– Эй, Лука, – позвал старик своего внука.

– Лука! Куда ты запропастился, негодный мальчишка? – начал, было, сердиться Гаэтано и в это время заметил у двери какой-то предмет, завёрнутый в белую материю.

– Это ещё что тут валяется?

Он подошёл поближе, приподнял ткань и увидел лицо ребёнка. От неожиданности старик отпрянул назад, и тут ребёнок пронзительно завизжал.

– Святая Мадонна, – прошептал Гаэтано, – да это же подкидыш! Эй, Лука! Где ты? Кто-то нам подкинул ребёнка.

Ребёнок продолжал плакать, а внук всё не появлялся.

– Вот тебе на! Что мы будем делать с ним? Придётся искать кормилицу, – забеспокоился сердобольный старик и взял на руки ребёнка.

Тот продолжал дёргаться и орать. Гаэтано принялся его убаюкивать, приговаривая:

– Ну, подожди, подожди. Чего так разорался? Сейчас придёт мой внук. Вот тогда и позаботимся о тебе. Куда только подевался этот сорванец?

Вдруг из-за угла выскочил надрывающийся от смеха Лука.

– Чего расхохотался? Смотри, нам ребёнка подкинули.

Лука, озорной темноволосый юноша с живыми чёрными как смоль глазами, не обращая внимания на сказанное, продолжал смеяться.

– Дед. Да протри ты глаза. Какой же это подкидыш? Это кукла.

– Кукла? – изумился старик и стал внимательно всматриваться в свою ношу.

Тут только он сообразил, что держит на руках великолепно исполненную тряпичную куклу, которая делала механические движения, имитируя живого ребёнка. Лука подошёл и осторожно забрал своё творение

– Вот чертёнок, – с досадой произнёс старик. – Но ведь она же ещё и плакала?

– Уа, уа, – совсем как грудной младенец, заплакал Лука и опять залился смехом.

– Тебя за такие шуточки надо бы как следует проучить, да только сил моих нет. Вот чему ты научился у этого кукольного мастера Джованни?

– Дед, скажи, как всё натурально получилось! Смастерить такую "живую" куклу ведь не каждому дано? Знаешь, сколько вложено труда и знаний? Я над ней полгода работал.

– Странный ты парень, Лука. Я в твои годы мечтал о море, о дальних странствиях. А ты в куколки играешь. И откуда выискался на нашу голову этот мастер Джованни? Ты поглощён его искусством до мозга костей.

– А что здесь дурного, дед? Мастера-кукольники всегда в цене и щедро оплачиваются богатыми вельможами и даже королями. За хорошо изготовленную механическую куклу натуральных размеров они готовы выложить целое состояние. А мастер Джованни мною доволен. Ведь это механическое дитя – моя первая самостоятельная работа.

– Ну, вот играй всю жизнь в эти игры.

– Не сердись, дед. В конце концов, любой человек в глубине души остаётся ребёнком. Мы играем всю жизнь. Так было во все времена. Мастер Джованни говорит, что в будущем будут мастерить такие куклы, которые смогут заменить человека.

– Брешет твой Джованни, – начал сердиться старик. – За такую ересь можно и на костёр попасть. Ладно, хватит лясы точить. Займись более серьёзным делом. А ну, глянь-ка на горизонт. У тебя глаза молодые, авось чего и углядишь?

Лука стал смотреть в открытое море.

– Ничего нет, дед. Горизонт пуст, – заключил он.

Гаэтано, недовольный его ответом, сердито заворчал:

– Ну, как это нет. Ведь должно быть обязательно.

– Что должно быть, дед?

– Как! Неужели тебе ничего неизвестно?

– Нет. Ничего.

– Экий ты разиня! Только куклы мастерить горазд. Не знаешь самую главную новость Венеции?

– Нет, не знаю, – удивлённо вымолвил юноша. – Что за новость?

– Эх, ну и молодёжь пошла. Жить в таком великолепном городе и не знать, что происходит. Я в твои годы не пропускал мимо ушей ни одной сплетни.

– Да говори же дед, не томи, – с досадой произнёс Лука.

– Сегодня к самому богатому человеку в Венеции, к сеньору Фортуне, прибывает его гость – самый богатый человек Барселоны, – высокопарно сказал старик. – Лично мне сеньор Фортуна обещал большую награду, если я его первым оповещу.

– Ух ты! – воскликнул парень. – А как же мы об этом узнаем? Ведь ежедневно в Венецию прибывают десятки судов. На котором из них будет гость сеньора Фортуны?

– О, это совсем нетрудно. Сеньор Фортуна сообщил мне, что его друг прибывает на четырех каравеллах – да таких великолепных, каких в Венеции никогда не видели.

– Не может быть! – воскликнул Лука.

– Может, – уверенно ответил старик. – Нет ничего невозможного, если это касается сеньора Фортуны.