Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше

Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше
Тим Фланнери

Кругозор Дениса Пескова
Повествование начинается 100 млн лет назад с формирования архипелага, в будущем ставшим континентом. На протяжении книги мы увидим, как некоторые виды животных исчезнут, а другие успешно переживут удар астероида, уничтожившего динозавров. Бесчисленные виды животных и растений мигрировали в Европу и эволюционировали вместе с континентом. Первые коралловые рифы сформировались на его территории, и там же жили крупнейшие слоны в истории. Появятся на сцене и люди, с которыми в Европе происходили важнейшие для нашего собственного вида изменения, а с приходом человека связаны и резонансные последствия для флоры и фауны. А в конце мы увидим, как достижения в области технологий редактирования генов смогут позволить восстановить некоторые из утерянных существ континента.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Тим Фланнери

Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше

Колину Гровсу и Кену Эплину – давним коллегам и героям зоологии

Europe: A Natural History

by Tim Flannery

Copyright © Tim Flannery, 2019

This edition published by arrangement with Text Publishing (Australia) and Synopsis Literary Agency

© Поникаров Е.В., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Об этой книге

Европа находится на перекрестке планеты. Образовавшись 100 миллионов лет назад как архипелаг при взаимодействии Африки, Азии и Северной Америки, она стала плавильным котлом для эволюции животной и растительной жизни на Земле.

По мере того как поднимались и опускались массивы суши, мелкие и крупные животные перебирались через сухопутные мосты и моря на разнообразные острова. Когда-то Европа была домом для слонов и носорогов, гигантских оленей и львов и даже местом первого в мире кораллового рифа. Виды возникали и исчезали, мигрировали и рассеивались, скрещивались и улучшались. Ключевую роль в эволюции нашего собственного вида сыграла встреча древних людей и неандертальцев на этой территории исключительного разнообразия, быстрых изменений и большой энергии.

Тим Фланнери рассказывает увлекательную научную и поэтическую историю Европы от удивительных находок окаменелостей и зачастую эксцентричных ученых, просеивавших ради них тонны песка, до тектонических сдвигов, ледникового периода и будущего возрождения дикой природы на континенте[1 - В разных странах разбиение на континенты отличается. Например, в англоговорящих странах Европа и Азия обычно считаются отдельными континентами. – Прим. пер.].

Геохронологическая шкала

Введение

Термин «естественная история» относится и к природе, и к людям. Нас интересуют три важных вопроса. Как образовалась Европа? Как была открыта ее необычная история? И почему Европа обрела такую важность для мира? Людям, которые, подобно мне, ищут ответы, повезло, что Европа изобилует костями, захороненными слой за слоем среди камней и отложений, которые можно проследить назад во времени до появления позвоночных животных. Европейцы также оставили исключительно богатую сокровищницу естественно-научных наблюдений: от работ Геродота и Плиния до трудов английских натуралистов Роберта Плота и Гилберта Уайта. Европа также и место, где началось изучение прошлого. Здесь была составлена первая геологическая карта, здесь проведены первые палеобиологические исследования и выполнены первые реконструкции динозавров. А революция последних лет, совершенная благодаря новым мощным методам изучения ДНК и потрясающим открытиям в палеонтологии, позволила глубоко переосмыслить прошлое континента.

Эта история началась примерно 100 миллионов лет назад, в момент зарождения Европы – в тот момент, когда появились первые собственные европейские организмы. Земная кора состоит из тектонических плит, которые крайне медленно двигаются по планете и влекут с собой континенты. Большинство материков возникло после раскола древних суперконтинентов. Однако Европа началась как архипелаг, и эта концепция подразумевает взаимодействие трех континентальных «родителей» – Азии, Северной Америки и Африки. Совместно эти континенты составляют примерно две трети всей суши, а поскольку Европа была мостом между этими массивами, то она работала в качестве важнейшего места обмена в истории планеты[2 - Размер, форма и положение этих массивов со временем менялись. Африка соединялась с остальной Гондваной около 100 миллионов лет назад. Северная Америка отодвигается от Европы последние 30 миллионов лет. Примерно до 50 миллионов лет назад 3 миллиона квадратных километров полуострова Индостан не были частью Азиатского континента. Временами более высокий уровень моря уменьшал площадь европейской суши, а временами расколы дробили различные области (например, Аравийский полуостров отделялся от Африки).].

Европа – это место, где эволюция идет быстро, это место в авангарде глобальных изменений. Но даже в эру динозавров – в мезозое – Европа обладала особыми характеристиками, которые определяли эволюцию ее обитателей. Некоторые из этих характеристик продолжают оказывать влияние и сегодня. По сути, из этих характеристик проистекают некоторые современные проблемы людей в Европе.

Определять Европу – занятие ненадежное. Разнообразие, эволюционная история и меняющиеся границы делают ее подобной Протею[3 - Протей – персонаж древнегреческой мифологии, умевший менять облик. – Прим. пер.]. Однако парадоксальным образом Европа узнаваема сразу, как только мы видим ее – с характерными рукотворными ландшафтами, некогда величественными лесами, средиземноморскими побережьями и альпийскими пейзажами. Безошибочно узнаваемы и сами европейцы с их замками, городами и музыкой, которые ни с чем не спутать. Более того, важно понимать, что у европейцев было собственное общезначимое «время сновидений»[4 - «Время сновидений» – перекочевавший в массовую культуру антропологический термин, означающий своеобразную эпоху творения со своими героями и сущностями, характерную для мифологий австралийских аборигенов. – Прим. ред.] – в античном мире Греции и Рима. Даже те европейцы, предки которых никогда не были частью этого классического мира, считают его собственным, обращаясь к нему за знаниями и вдохновением.

Так что же такое Европа и что значит быть европейцем? Современная Европа – это не континент ни в каком реальном географическом смысле[5 - В геологическом смысле это часть Евразийской плиты.]. Это окруженный островами полуостров на западе Евразии, выступающий в Атлантический океан. С точки зрения естествознания Европа лучше всего определяется историей ее горных пород. В таком понимании Европа простирается от Ирландии на западе до Кавказа на востоке и от Шпицбергена на севере до Гибралтара и Сирии на юге[6 - Даже это широкое определение не совсем однозначно, поскольку значительные части Европы к югу от Альп включают фрагменты Африки и океанской коры, которые вошли в европейскую сушу.]. При таком определении Турция – это часть Европы, а Израиль – нет: у горных пород Турции общая история с остальной Европой, в то время как израильские породы происходят из Африки.

Я не европеец – по крайней мере в политическом смысле. Я родился в противоположной точке планеты, на «антиподах», как когда-то в Европе называли Австралию. Но физически я такой же европеец, как британская королева (которая, к слову, этнически является немкой[7 - По мужской линии: немцем был ее прапрадед, Альберт Саксен-Кобург-Готский. (муж королевы Виктории), и к той же династии относились все его потомки-короли – сын Эдуард VII, внук Георг V и правнук Георг VI (отец Елизаветы II). – Прим. ред.]). В детстве мне в голову вбивали историю европейских войн и монархов, но ничего не рассказывали о пейзажах и ландшафтах Австралии. Возможно, это противоречие инициировало мое любопытство. Как бы то ни было, мой поиск Европы начался задолго до того, как я ступил на европейскую землю.

Когда я в 1983 году впервые отправился в Европу, я был взволнован, будучи уверенным, что направляюсь в центр мира. Но когда мы подлетали к аэропорту Хитроу, пилот British Airways сказал фразу, которую я никогда не забуду: «Мы приближаемся к небольшому туманному острову в Северном море». Никогда в жизни я не думал так о Британии. Когда мы приземлились, я был поражен мягким воздухом. Даже запах ветерка казался успокаивающим: он был лишен той характерной эвкалиптовой нотки, которую я и не замечал, пока ее не стало. И солнце. Где же солнце? Его сила и воздействие скорее напоминали австралийскую луну, а не огромный яростный шар, опалявший мою родину.

Сюрпризы мне преподнесла и европейская природа. Меня поражали огромные размеры вяхирей и изобилие оленей на окраинах городской Англии. В этом влажном мягком воздухе растительность казалась такой нежной и зеленой, что ее блестящий оттенок выглядел нереальным. У нее было очень мало колючек и сучков – в отличие от пыльных царапучих кустов дома. После нескольких дней разглядывания туманных небес и нерезких горизонтов у меня было ощущение, что я завернут в вату.

В тот первый мой приезд я должен был изучать коллекции лондонского Музея естественной истории. Вскоре после этого я стал хранителем в отделе млекопитающих Австралийского музея в Сиднее, где, как ожидалось, я приобрету обширный опыт в териологии[8 - Териология (маммалиология) – раздел зоологии, изучающий млекопитающих. – Прим. пер.]. Поэтому, когда Редмонд О?Хэнлон, редактор естественно-научного отдела в британском журнале Times Literary Supplement, попросил меня написать рецензию на книгу о млекопитающих Соединенного Королевства, я взялся за работу скрепя сердце. Эта книга удивила меня, поскольку в ней не упоминались два вида животных, которые издавна жили в Великобритании и которых я встречал там в колоссальных количествах, – коровы и люди.

Получив мой отзыв, Редмонд пригласил меня в гости в свой дом в Оксфордшире. Я боялся, что это был такой способ сказать, что моя работа никуда не годится. Но меня тепло встретили, и мы с энтузиазмом поговорили о естественной истории. Поздно вечером, после роскошной трапезы, сопровождаемой множеством бокалов бордо, он заговорщицки провел меня в сад, где показал пруд. Мы подобрались к краю, и Редмонд знаками призвал к тишине. Потом он протянул мне фонарик, и среди водорослей я заметил бледный силуэт.

Тритон! Мой первый тритон. Редмонд знал, что в Австралии нет хвостатых амфибий. Я был потрясен так же, как изумительный персонаж Вудхауса из романов о Дживсе – Гасси Финк-Ноттл с рыбьим лицом, который «похоронил себя в деревенской глуши и посвятил все свое время изучению тритонов, держал этих тварей в аквариуме и буквально не сводил с них глаз, наблюдая за их повадками»

[9 - Пелам Гренвилл Вудхаус, «Фамильная честь Вустеров». Перевод Ю. Жуковой. – Прим. пер.]. Тритоны – такие примитивные создания, что наблюдать за ними – все равно что смотреть в само время.

С того момента, как я увидел тритона, и до выяснения происхождения самих европейцев мое 30-летнее путешествие по естественной истории Европы было исполнено открытий. Возможно, сильнее всего меня, как жителя страны утконосов, поразило то, что в Европе есть такие же древние и примитивные создания, но, несмотря на знакомство с ними, их недооценивают. Еще одна вещь, потрясшая меня, – количество важных экосистем и видов, которые возникли в Европе, но давно исчезли с ее территории. Кто бы мог предположить, например, что древние моря Европы сыграли важную роль в эволюции современных коралловых рифов? Или что наши первые прямоходящие предки появились в Европе, а не в Африке? И кто бы мог вообразить, что значительная часть европейской мегафауны[10 - Мегафауна (греч. ????? – «большой», лат. fauna – «животный мир») – совокупность видов крупных животных, масса которых превышает 40–45 килограммов. Иногда границей мегафауны считают 1000 килограммов. – Прим. пер.] ледникового периода выживет, подобно фольклорным эльфам и феям, в дальних зачарованных лесах и на равнинах или в виде генов, дремлющих в вечной мерзлоте.

Многие события, сформировавшие современный мир, начались в Европе: греческая и римская цивилизации, Просвещение, Промышленная революция, империи, которые к XIX веку поделили планету. Европа продолжает во многих отношениях лидировать в мире: от демографического перехода[11 - Демографический переход – резкое снижение смертности и рождаемости, вследствие которого воспроизводство населения фактически сводится к замещению поколений. – Прим. пер.] до создания новых форм политики и возрождения природы. Кто знает, что в Европе с ее населением в 750 миллионов живет больше волков, чем в США, включая Аляску?

И, возможно, удивительнее всего то, что некоторые из самых характерных видов континента, включая крупнейших диких млекопитающих, являются гибридами. Те, кто привык думать в терминах «чистокровности» и «помесей», часто считают гибриды ошибкой природы – угрозой генетической чистоте. Однако новые исследования показывают, что гибридизация жизненно важна для эволюционного успеха. Везде – от слонов до репчатого лука – гибридизация позволяла обмениваться полезными генами, которые давали организмам возможность выживать в новых проблемных условиях.

Некоторые гибриды обладают силой и способностями, которых нет у родителей, а некоторые бастарды (так иначе иногда называются гибриды) даже продолжали долго жить после исчезновения родительских видов. Сами европейцы – это тоже гибриды, появившиеся около 38 000 лет назад, когда темнокожие люди из Африки стали скрещиваться с бледнокожими голубоглазыми неандертальцами.

Почти сразу же после появления таких гибридов в Европе сформировалась динамичная культура, среди достижений которой – возникновение изобразительного искусства и первых фигурок людей, первые музыкальные инструменты и первые домашние животные. Похоже, первые европейцы были теми еще ублюдками[12 - Каламбур: англ. bastard – это и «помесь», и «ублюдок». – Прим. пер.]. Однако задолго до того европейское биологическое разнообразие трижды уничтожалось и восстанавливалось, пока небесные и тектонические силы формировали континент.

Давайте отправимся в путешествие, чтобы открыть для себя природу этого места, так повлиявшего на весь мир. Для этого нам понадобятся несколько европейских изобретений: концепция глубокого времени, разработанная Джеймсом Хаттоном, основополагающие принципы геологии Чарлза Лайеля, объяснение процессов эволюции, предложенное Чарлзом Дарвином, и великое вымышленное изобретение Герберта Уэллса – машина времени. Приготовьтесь отправиться в прошлое – в те времена, когда в Европе начинали проявляться первые проблески ее индивидуальности.

I. Тропический архипелаг. 100–34 миллиона лет назад

Глава 1. Пункт назначения – Европа

При управлении машиной времени вам нужно выставить две координаты: время и место. Части Европы невообразимо стары, поэтому вариантов множество. Горные породы, расположенные под балтийскими государствами, относятся к самым старым на Земле – им больше трех миллиардов лет. Жизнь тогда была представлена простыми одноклеточными организмами, а в атмосфере не было свободного кислорода. Перенесемся на 2,5 миллиарда лет вперед: мы в мире сложной жизни, однако поверхность суши остается бесплодной. Примерно 300 миллионов лет назад землю колонизировали растения и животные, однако от гигантского массива суши, известного под названием Пангея, еще не откололся ни один континент. Даже после того как Пангея распалась на две части, образовав южный суперконтинент Гондвану и северный – Лавразию, Европе еще только предстояло стать чем-то единым. Действительно, европейский зоогеографический регион начал возникать всего примерно 100 миллионов лет назад, в последнюю стадию эры динозавров – меловой период.

Сто миллионов лет назад уровень моря был намного выше сегодняшнего, и от Европы до Австралии простиралось колоссальное водное пространство, известное под названием Тетис (оно сформировалось после разделения Лавразии и Гондваны). Часть Тетиса, именуемая Тургайским морем или Тургайским проливом, была важным зоогеографическим барьером, отделявшим Европу от Азии. Атлантический океан – там, где он вообще существовал, – был очень узким. С севера его ограничивал сухопутный мост, соединявший Северную Америку и Гренландию с Европой. Этот сухопутный мост, иногда называемый коридором де Гера[13 - В честь шведского геолога и полярного исследователя Герхарда де Гера, фамилией которого назван целый ряд географических и геологических объектов. – Прим. ред.], проходил недалеко от Северного полюса, и холод в сочетании с сезонной темнотой ограничивал возможности биологических видов пройти по нему. Африка примыкала к Тетису с юга, а значительную часть современной Центральной Сахары занимало мелководное море. Те геологические силы, которые со временем оторвут Аравию от восточного края Африки и раскроют Восточно-Африканскую рифтовую долину (расширяя тем самым африканский материк), еще не начали свою работу.

Европейский архипелаг 100 миллионов лет назад располагался там, где сегодня находится Европа, – к востоку от Гренландии, к западу от Азии, в области между 30-м и 50-м градусами северной широты. Очевидным местом для приземления нашей машины времени представляется остров Бал[14 - На самом деле острова с таким названием нет в геологическом тезаурусе. Это всего лишь сокращение от Балтийского массива суши на карте в научной статье, послужившей источником для автора. – Прим. ред.] (сегодня это часть Балтийского региона). Будучи самым крупным и самым древним островом Европейского архипелага, Бал должен был играть ключевую роль в формировании первобытной фауны и флоры Европы. К сожалению, нигде на этом массиве суши не сохранилось никаких окаменелостей мелового периода, так что все, что нам известно о Бале, исходит от нескольких фрагментов растений и животных, которые были смыты в море и сохранились в морских отложениях, обнаружившихся ныне в Швеции и России. Было бы бесполезно сажать нашу машину в такой ужасной пустоте

.

Однако важно знать, что ужасные пустоты в палеонтологии являются нормой. Чтобы объяснить их серьезное влияние, я должен познакомить вас с Синьором – Липпсом. Это не какой-то итальянец, а два профессора: в 1982 году Филип Синьор и Джере Липпс совместно предложили важный принцип палеонтологии: «Поскольку летопись ископаемых организмов всегда неполна, ни первый, ни последний (по времени) организм в данном таксоне не будет зарегистрирован в виде окаменелости»

. Принцип Синьора – Липпса говорит нам, что, подобно тому как древние прикрывали завесой скромности критический момент в истории Европы и быка[15 - Отсылка к античному мифу о похищении дочери финикийского царя Европы Зевсом в облике быка. После того как Зевс увез Европу на Крит, она родила ему трех сыновей. – Прим. пер.], геология прикрывает момент зоогеографического зарождения Европы. Нам остается только настроить шкалу машины времени на промежуток 86–65 миллионов лет назад – исключительно разнообразные ископаемые находки из отложений той поры свидетельствуют об энергичной юной Европе. Эти отложения сформировались на цепи островов Модак, что лежали к югу от Бала. Система Модак давно вошла в регион, который охватывает десяток восточноевропейских стран – от Македонии на западе до Украины на востоке. Во времена Римской империи эта обширная область находилась на территории двух крупных провинций Мёзия и Дакия – от этих слов и образовано название архипелага[16 - Архипелаг Модак – авторская придумка, от англ. Moesia и Dacia. – Прим. ред.].

В момент нашего появления одни части цепи Модак поднимаются из океана благодаря воздействию тектонических сил, которые со временем создадут Альпы, в то время как другие части уходят под воду. Посреди этой тектонической активности лежит остров Хацег – место, окруженное подводными вулканами, которые периодически прорываются на поверхность и засыпают землю пеплом. К моменту нашего визита Хацег существует уже миллионы лет, что позволило развиться уникальной флоре и фауне. Его площадь – около 80 000 квадратных километров (то есть он размером примерно с современный остров Гаити в Карибском море), расположение – примерно в 27 градусах к северу от экватора и в 200–300 километрах от ближайшего соседа – острова Бомас[17 - Еще одна придумка автора. Подразумевается Богемский массив в центральной части Чехии и в сопредельных районах Германии, Польши и Австрии – в позднем меловом периоде он являлся частью острова, который геологи называют Рейнско-Богемским. – Прим. ред.]. Сегодня Хацег является частью области Трансильвания в Румынии, и найденные здесь окаменелости являются самыми многочисленными и разнообразными ископаемыми мелового периода во всей Европе.

Давайте откроем дверь нашей машины времени и ступим на Хацег, землю драконов. Мы прибыли в конце чудесной осени. Солнце светит ободряюще, но на этих широтах оно стоит в небе довольно низко. Воздух по-тропически теплый, и мелкий белый песок яркого пляжа хрустит под нашими ногами. Растительность поблизости – какая-то смесь невысоких цветущих кустарников, однако есть и рощи пальм и папоротников, а над ними возвышаются деревья гинкго – их золотая осенняя листва готовится опасть при первых шквалах подступающей мягкой зимы?

. Большие и прорезанные речные долины, начинающиеся на дальних нагорьях, говорят нам, что количество осадков здесь сильно зависит от сезона.

На сухом горном хребте видны лесные гиганты, похожие на ливанские кедры, – они относятся к вымершему роду Cunninghamites из семейства кипарисовых. Ближе к нам – водоем, обрамленный папоротниками, украшенный кувшинками и окруженный деревьями, поразительно похожими на знакомый лондонский платан. Кувшинки и платаны – древние растения, и в Европе осталось на удивление много таких «растительных динозавров»

.