Период распада. Триумф смерти

«Что я сделал не так?» – уже в который раз сам себя спросил Костя. И уже в который раз не смог найти ответа.

– А ты чего тут сидишь? – прогундосил голос почти над самым ухом.

Костя вздрогнул, выплывая из задумчивости, рассеянно спросил:

– Что?

– Чего сидишь, говорю? – повторил Сергей Петрович, вытирая блестящий от пота лоб шелковым платком. – Надо уже приступать к расследованию. Дело горячее. Пока кто-то другой не ухватил за хвост удачу и не завладел нашими козырями. Там видел, я тебе на расходы оставил? Вот после выполнения задания еще два раза по столько же получишь. – Шеф пристально посмотрел на своего сотрудника. – Или ты испугался?

Парень неопределенно пожал плечами.

– Тут два варианта, Константинчик, либо соглашаешься и идешь вверх по карьерной лестнице, либо не соглашаешься и идешь вниз по той же лестнице – и карьерной, и обычной, ведущей на выход. Сам понимаешь, время такое, газету поднимать надо, мне с каждым возиться некогда. Ну бывай, я на обед сгоняю, перекушу что-нибудь, жрать охота.

«А может, и в самом деле согласиться?» – вдруг мелькнула шальная мысль.

В кармане лежит его трехмесячная получка, да еще после выполнения дела в два раза больше прилетит. Тогда вообще можно не переживать насчет денег. Купить Ольге какой-нибудь подарок хороший, к примеру кольцо с бриллиантом, встретиться. Подарить. Поговорить, нормально, обстоятельно, не как в прошлый раз. Может, тогда все изменится?

Костя еще раз взглянул на папку. Крикнул вслед уходящему шефу:

– Я в деле!

– Я и не сомневался, – ответил тот, не оборачиваясь.

«Скотина мордастая!» – привычно огрызнулся про себя журналист и вновь полез за телефоном.

Быстро выудил из памяти нужный номер, набрал.

– Говори, – без лишних приветствий пробубнил сонный голос.

– Нужно попасть в Зону. И без лишнего шума.

– Это стоит…

– Деньги есть.

– Тогда подъезжай. Ты же знаешь куда. Не забыл?

– Да. Минут через тридцать буду.

– Хорошо. Жду.

«Вот и сожжены мосты», – с некоторым облегчением подумал Костя. Выбор делать всегда тяжело, зато потом, когда все решено, сомнения отметены и наступает пора действовать. К делу подключен Логист, а он свой хлеб ест не зря, организует доставку до Зоны без шума и пыли.

Костя глянул на время.

«Да, поспешить и в самом деле стоит», – отметил он, смотря на автомобильные пробки на дорогах.

Парень двинул пешком через дворы, напрямую, попутно вспоминая, есть ли где поблизости ларек с шаурмой.

Логист не подвел, сделал все как надо. Уже через полчаса у Кости на руках был билет на поезд до станции Безымянной, откуда он на автобусе доедет до Кричей. Там уже на попутках придется добираться до места. Но это мелочи, прямого маршрута до Зоны нет. Туда лучше вообще не соваться, дабы избежать кучи лишних вопросов и осмотров. Военные не любят, когда в их дела суют нос чужаки. А если еще узнают, что ты журналист, тогда вообще держись. Устроят настоящий допрос с пристрастием, а под конец сообщат надуманную причину отказа в допуске и отправят назад. Если живой останешься. А ведь могут… разное могут.

Так вот чтобы ничего этого не произошло, и есть Логист. Он все сделает четко. Каждый раз новый маршрут, каждый раз новая легенда. И все подтверждающие документы в довесок. Сегодня ты по поручению научного-исследовательского института едешь на замеры фона, в следующий раз – уже официальный сталкер, добытчик артефактов. И не подкопаешься. Особенно если проверяющих на заставе парой бутылок водки снабдить, мол, привет с воли славным труженикам. Усталые и злые вояки на водку падкие. Уже и не так шмонают, и больше на горячительное смотрят, чем на документы. Логист даже знает, кто и когда дежурить будет, и на этот счет дает ценные указания – в какой день стоит идти на КПП, а когда категорически нельзя, кому водочки с огурчиками захватить, а кто только коньячок уважает.

Дожевывая привокзальный чебурек, журналист уже в который раз перечитал выданный Логистом листок.

Командировочное удостоверение. Выдано старшему лаборанту кафедры биохимии Научно-исследовательского института имени Д. И. Менделеева гр. Константину Махрову.

Цель: выполнение замеров по фоновому содержанию реликтового излучения карстовых пород

Уровень допуска: НСД

И витиеватая подпись проректора института с круглой печатью. Все как полагается. Уровень «НСД» значит, что Косте разрешено проносить несекретные документы. С фотоаппаратом, конечно, не пустят, но любую бумагу, если на ней нет печати «секретно», прихватить с собой можно. А с фотиком Костя давно уже придумал другую нехитрую схему: брал его в аренду у одного барыги, который обитал в самой Зоне, и фотографировал все, что необходимо, на заранее пронесенную в подкладке куртки микрофлешку.

Конечно, вояки на заставе легко могли проверить командировочное удостоверение, но Логист на то и крутой спец, что не подкопаешься к выдуманной им легенде, и в базе данных будет написано все то же самое, что и в документе. Тут только дурак сможет запороть такое алиби.

А такие бывали. Костя вспомнил, как однажды, будучи еще обычным стажером в модном глянцевом журнале, отправился писать статью о Зоне. Тогда это было популярно – писать о загадочном, неизведанном, подкрепляя статью фотографиями с моделями на фоне студийных пластмассовых интерьеров. Там, на заставе, он встретил какого-то залетного, одного из тех, кто упивался романтикой Зоны и решил повидать ее вживую. Документы у мальца оказались в порядке, по ним он был военным, капитаном каких-то секретных войск – по меркам простых вояк, дежуривших в тот вечер на заставе, очень серьезным человеком. Все бы ничего, да только парнишка этот, почти пройдя осмотр, обратился к одному из солдат не по его рангу – назвал старлея майором. Бойцов это сильно насторожило. Начали они его плотно обрабатывать и уже через пять минут раскрутили горе-сталкера с его махинацией.

Поэтому Костя всегда просил у Логиста какую-нибудь легенду, на которой военным тяжело было бы его поймать. Ученый – одна из таких. Вид у Кости был соответствующий, ботанский: очки, щуплое тело, чуть сутулая спина. Словесно парень тоже мог завернуть что-нибудь эдакое «научное», про высокие материи, от чего бойцы на некоторое время зависали, пытаясь переварить сказанное.

«Все должно нормально получиться», – приободрил себя Костя, высматривая нужную платформу.

Нужный ему поезд давно стоял и ожидал посадки. Закинув сумку через плечо, парень поспешил к своему вагону.

До прибытия к Безымянной у Кости есть двенадцать часов, за которые нужно будет еще раз внимательно изучить все материалы, составить план действий и как следует выспаться – в ближайшие дни о сне можно будет только мечтать.

В Зоне имелись люди, через которых удается прекрасно работать. Костя это хорошо знал. Те же бандиты, наемники, сталкеры и еще куча всякой шушеры. Конечно, народец мутный, и доверять на сто процентов там никому нельзя, но обменяться нужной информацией и навести справки вполне возможно.

В вагоне пахло кислым и влажным. Накатившая со всех сторон духота сперла дыхание, стало дурно. Костя как можно скорее отыскал свое посадочное место и прильнул к окну.

– Дышать просто невозможно! – произнес сидящий рядом лысый мужичок.

Костя, не убирая лицо от слабого сквозняка, лениво кивнул.

– А вы на второй полке поедете? – спросил сосед.

Костя вновь кивнул, закрыл глаза, давая понять, что разговаривать сейчас у него нет никакого желания. Но сосед, казалось, не понял намека и, протягивая потную ладонь, представился:

– Меня Венедикт Михайлович зовут. А вас?

– Костя.

– Очень приятно. Будем, значит, вместе ехать. Это хорошо. А может, чайку возьмем? Я тут прикупил к чаю все что нужно.

– Спасибо, но я не хочу. Поспать охота, я… – Костя запнулся на полуслове. Желудок от увиденного жалобно заурчал, а рот наполнился слюной.

Новый знакомый не спеша раскладывал на столике нехитрый обед: запеченную в фольге курицу, еще горячую, пару лавашей, отварную картошечку, присыпанную укропом, кильку в томате, яички. Увенчал натюрморт бутылкой не особо дорогого, но вполне сносного конька. Домашняя еда ни в какое сравнение с вокзальный чебуреком, которым Костя, к слову, ни черта не наелся, не шла. Голод, оглушенный на время фастфудом, ожил и начал с утроенной силой терзать парня.

Журналист сглотнул слюну, вспоминая, когда последний раз нормально ел – не ошпаренную кипятком лапшу и клейкую массу, гордо именуемую «пюре с сухариками», а настоящую, человеческую, еду. Не припомнил.