Иной

Скакун недовольно фыркнул, ускорился.

Не самое лучшее место для прогулок, но иного выхода нет. Сестренка в опасности. Моя единственная родная душа во всем этом свете. Другой родни нет. И где она – не известно.

Нас подбросили в приют поздним сентябрьским вечером. Госпожа Артевельда, хозяйка приюта, забрала нас и долгое время заменяла нам мать. С ней, в тепле и радости, я дорос до своего шестого дня рождения, когда Артевельда вдруг умерла от гангрены ноги. И на смену ей пришла новая хозяйка, Матильда де Хоргорт, вышедшая из сословия поденщиков кожевенной мануфактуры, где работали все сироты приюта. Доросшая до начальника мануфактуры, она всей своей черной душой желала быть хозяйкой приюта. И теперь ее мечта вдруг осуществилась.

Устоявшиеся правила приюта были тут же изменены. Подъем в пять утра, отмена завтрака, работа до глубокой ночи, в том числе и выходные дни, отсутствие праздников, по любой провинности, даже самой незначительной, строгое наказание.

Все дети, до этого обласканные добрым сердцем господи Артевельды, вдруг разом попали в немилость к новой хозяйке. Особую злость де Хоргорт испытывала к нам с Хлоей. Уж не знаю почему. Постоянно наказывала нас, лишала ужина отправляла в карцер.

И я отвечал ей той же монетой. Подпиливал каблуки на ее туфлях, плевал в кофе, когда она отворачивалась, мазал дерьмом ручки дверей в ее комнате.

В этот же момент я и научился воровать. Можно сказать благодаря ей и стал тем, кем сейчас являюсь. Бесшумно пробираясь на кухню, где любила проводить все свое свободное время де Хоргорт, я умудрялся стащить то миску с мясом, то корзину яблок, то бутыль молока.

И непременно делился добычей со своей сестрой. Признаться, для нее и совершал эти мелкие пакости.

Хлоя росла болезненным ребенком, едва пережила чахотку. А принудительная диета от госпожи Матильды только ухудшила ее состояние. Вот я и подкармливал сестру.

Я больше всего на свете хотел раздобыть для Хлои каких-нибудь лекарств, чтобы только поправить ее здоровье. Но не знал, что именно нужно.

Доктор, господин Карл Огюст, приходивший к нам в первых числах каждого месяца, в комнаты к больным даже не заглядывал – прямиком шел к Матильде. Там они долго, до самого вечера, выпивали и предавались шумным утехам. Огюст любил, когда госпожа порола его, а он при этом визжал как поросенок. Потом, выйдя к нам, он сквозь икоту и громкую отрыжку, произносил что-то типа «состояние детей удовлетворительное» и уходил до следующего месяца.

Однажды я даже утащил у него сумку, но к своему сожалению не нашел там никаких лекарств, кроме бутылки с прокисшим вином и кулька вяленых рыбьих пузырей. Разозлившись на доктора, я решил насолить ему и принялся кидать в кулек тараканов, которых тут же и ловил.

За этим занятием меня и застали госпожа Матильда и Карл.

Доктор, не смотря на свою весьма пьяную и неуверенную походку, быстро поймал меня за шкирку и с размаху откинул в сторону. Сгруппироваться я не успел и полетел в кирпичную стену прямо головой. Приложился на славу. Удар был болезненным. Я потерял сознание и рухнул на пол подобно тряпичной кукле.

Разгоряченный алкоголем Карл подошел ко мне и принялся осыпать ударами. Бил на славу. И скорее всего убил бы, если бы не Хлоя.

Подскочив с кровати, она бросилась защищать меня.

– Всыпь и ей тоже! – едва ворочая языком произнесла Матильда, злобно поглядывая на девчонку, дерзнувшую встать против взрослых.

Карл с радостью согласился и накинулся на нее. Пока он отвешивал ей пощечины, я приходил в сознание. Боль была адской.

Смахивая с головы хлещущую кровь, я наконец смог подняться и тут же встал между доктором и сестрой.

– Пошел прочь! – рявкнула Матильда, но я даже не стал ее слушать.

В тот момент я готов был биться до конца, и, если надо, погибнуть, лишь бы защитить сестру.

Доктор отреагировал на это с пониманием, спросил:

– Сестру защищаешь?

И не дождавшись ответа, отвесил мне звонкую пощечину. Тут мое терпение не выдержало. Схватив из сумки Карла бутылку с вином, я набросился на доктора и одним ударом разбил ее об его голову. Доктор ойкнул, покачнулся. Не дожидаясь, когда тот придет в сознание, я махнул стекляшками, оставшимися у меня в руках, и изрезал лицо Огюста. А потом направился к Матильде.

Поняв, что запахло жаренным, она с диким воем бросилась бежать прочь.

– Нам надо уходить! – прошептала Хлоя, и я с ней согласился.

Оставаться в приюте уже было невозможно.

Так мы и оказались на улице.

Но талант вора, полученный в застенках приюта, помог мне не только не умереть с голоду, но и не плохо подзаработать. У меня появился небольшой уголок, куда я, хоть и редко, но все же хаживал. А Хлоя жила там постоянно. И все было бы замечательно, если бы не этот Норвен, будь он не ладен!

В гуще леса уже начал путаться вечерний мрак. Но кроме него там было что еще. Какие-то черные тени мелькали среди ветвей деревьев. Зверье?

Я сжал нож еще сильнее и припустил коня. В ушах засвистел ветер. Но кроме этого звука я также услышал и еще один, похожий на рычание.

Тени заметно приблизились, теперь я отчетливо их различал с боков. Четырехлапые, сутулые, с длинными тонкими хвостами. И бегают быстрее ветра в поле.

Что это были за звери я не знал. Но в дружественности их по отношению к себе сомневался. Навряд ли они преследуют меня по пятам, чтобы просто поприветствовать радостным лаем или поиграться. Вцепиться в глотку, ухватить кусок побольше, разбить черепушки и вылакать мозги – это уже правдоподобнее.

– Давай, Ястребок, не подведи! – обратился я к своему скакуну.

Тот, словно поняв мои слова, добавил еще скорости. По сиплому тяжелому дыханию лошади я понял, что долго держать такой темп ей не получится.

Тени не отстали. Напротив, некоторые и вовсе ушли вперед.

«Окружают!» – с ужасом понял я.

По щекам больно хлестанула ветка, от которой я не успел укрыться. Это немного отрезвило меня, согнав страх. Если эти твари не напали сразу, значит боятся, выжидают. И значит есть еще немного времени. Вон и огоньки на горизонте стали видны – деревня близко. Ничего, оторвусь!

И только я об этом подумал, как одна из теней отделилась от своих собратьев и рванула ко мне на перерез. Прыжок, толчок передними, рывок, прыжок. Тварь очень необычно передвигалась и это дало ей возможность обогнать нас.

Я приподнял голову, чтобы увидеть куда подевалась тварь.

И в ту же секунду на меня полетело что-то черное и рычащее. Я успел лишь увидеть огромную клыкастую пасть, несущуюся прямо навстречу мне.

А потом крепкий тычок сбил меня с лошади, и я полетел в кусты, где меня уже поджидали другие монстры.

Глава 5

Приземление было жестким. Я больно ударился боком об камни, перекувырнулся, пропахал носом землю, едва не расшиб голову о торчащие из земли крепкие корни дерева.

Боль обожгла спину.

Нож со звоном отлетел в сторону, воткнувшись в землю.

Не успев даже толком прийти в себя от такого падения, я почувствовал, как кто-то вцепился мне в ботинок и настырно тащит прочь, в кусты.

«Лишь бы это был Даррелл! Лишь бы он!»

Но это был не Даррел. Ногу схватила огромная мохнорылая гадина, каких я видел только на гравюрах. Волкодлак, кажется так они назывались. И в самом деле есть что-то в очертаниях этого гиганта от волка. Огромное, размером с теленка, туловище, мощные лапы, пасть как медвежий капкан, способна, кажется, перекусить даже камень.

Странно, что это чудовище не сразу вцепилось в меня и не сожрало на месте, а решило утащить в сторону.