Иной

– Чего разорался? – внезапно раздался за спиной голос.

Будь я проклят! На какое-то мгновение я ведь и в самом деле подумал, что это со мной заговорил мой конь.

Я развернулся как волчок и даже не потрудился достать нож – так был в смятении.

Конечно же за спиной стоял не Ястреб. А красивая девушка с огненно-рыжими длинными волосами, развевающимися на вечернем ветерке. Мать честная! Мираж? Наваждение?

– Чего? – только и смог выдохнуть я, вытаращив глаза на незнакомку.

– Я говорю не ори тут так громко, зверье услышит. У них уже час охоты давно наступил.

– Ладно, – только и смог вымолвить я.

– Не местный что ли?

– Ты кто такая?

– А тебе какая разница?

Я глянул по сторонам, спросил:

– Как ты тут оказалась?

– Как и все – просто шла по тракту, – пожала она плечами.

Мое первое смятение начало проходить. Я внимательней изучил незнакомку. Кожаные штаны, холщовая рубашка, пара ремней, стягивающих одежду, чтобы та не мешала при быстрых движениях – например, при драке. По бокам метательные диски. За плечом – двуручный меч с длинным, почти до самой земли клинком.

Странная девица, явно не за ягодами суда явилась.

Девушка поправила заплечную сумку и как ни в чем не бывало двинула дальше, по какой-то звериной узкой только ей ведомой тропинке.

– Постой! – я последовал за ней.

– Чего тебе?

– Скажи, как тебя зовут? – первое, что пришло в голову, спросил я.

– Это не важно. За совет не орать посреди дикого леса может не благодарить. Провожать тоже не стоит. Прощай.

Девушка развернулась и быстрой походкой пошла прочь.

– Постой! – вновь крикнул я, но незнакомки и след простыл.

Она словно испарилась в полумраке, оставляя меня одного.

Со стороны тракта вновь заржал Ястреб. Я еще некоторое время вглядывался в гущу леса, пытаясь угадать, куда ушла девушка, но ничего так и не разглядев, вновь пошел к дороге.

Раздирая ладони и лицо о ветки, я вышел, наконец, к тракту. Скакун стоял возле одного из кустиков и мирно щипал траву. Глянув на меня украдкой с нескрываемый раздражением, конь шумно выдохнул ноздрями.

– Чтоб тебя дьявол разорвал! – не смог сдержать я эмоций. – Где ты шляешься, когда так нужен?!

Ястреб вновь наградил меня презренным взглядом и повернулся ко мне задницей.

– На вечернюю порцию овса можешь даже не рассчитывать, – пробурчал я, вскакивая на лошадь. – Пшли!

Мы вновь двинули по тракту, уже превратившемуся в едва различимую в ночи полосу, туда, где светились огоньки деревеньки.

До Нияры мы добрались уже глубоко за полночь. Ястреб, после долгого пути сильно устал, и скорость свою сбавил. На главную улицу мы вошли шаткой походкой, изрядно измотанные, желающие только одного – отдохнуть.

Первый же забулдыга охотно поделился сведениями насчет того, где можно поесть, а самое главное вздремнуть. Любезно отказавшись выпить с ним, я двинул в таверну «Кривой кабан».

Заведение соответствовало своему названию. Кривым там были всё – и посетители, и кельнер с трактирщиком на пару, и стулья, и столы, и висящие картины с не менее кривыми пейзажами на них.

Только я зашел внутрь, как меня едва не сбил с ног крепкий запах перегара и давно не мытых тел. Воняло так, что выпивку можно было и не заказывать – через десять минут вдыхания этих паров уже и самому становилось веселее, а голова начинала кружиться. Вторую попытку сбить меня с ног предпринял забулдыга, рванувшись вдруг со всех ног на выход. Я вовремя успел увернуться и от него, и от струи блевотины, которую он изрыгнул из себя.

– Новенький? – крикнул кто-то с дальнего столика, обращаясь видимо ко мне.

Я осмотрелся.

Таверна была забита людьми, кто-то громко спорил, кто-то невпопад пел, кто-то и вовсе спал, оглашая свои трубным храпом своды помещения. В углу стоял шарманщик, проигрывая на своем инструменте гимны и псалмы. Вид у него был под стать его музыке – убогий, забитый, нескладный.

– Я спросил – ты новенький? – повторил все тот же здоровяк с дальнего столика. – Не видел тебя тут раньше.

Утруждать себя ответом я не стал. Подошел к трактирщику и поинтересовался насчет комнаты для ночлега. Трактирщик кивнул, пообещал сию же минуту уточнить есть ли свободная комната, и убежал в подсобку.

– Я с тобой разговариваю! Да, с тобой, дохляк!Ты что, глухой?!

Здоровяк поднялся со стула, со скрипом отодвинул его в сторону.

– Или ты не желаешь со мной говорить?

Я обернулся. Громила с красной от выпитого мордой шел на меня.

– Никто не смеет молчать, когда Вашек-Лесоруб задает вопрос! Сейчас я тебе…

Здоровяк замахнулся. Движения его были медленными, неуклюжими, поэтому я с легкостью успел увернуться. Кулак размером с кузнечный молот врезался в стену. Удар получился мощным, со стены посыпалась стружка и сор. Не успеешь увернуться от такого кулака – размажет в лепешку.

– А ну иди сюда!

Вашек-Лесоруб вновь занес руку для удара.

Но я опередил его. Резким тычком в правый бок охладил пыл драчуна. Удар в печень для Вашека был болезнен. Здоровяк, не ожидая от меня такой прыти, со свистом выдохнул, заскрипел зубами. Но скорее от злости, чем от боли, потому что она при таком приеме приходит не сразу.

– Я тебя…

Договорить Вашек не успел – дала знать о себе пропитая печень. Сам знаю какая жуткая боль бывает от такого тычка, стражники не раз тренировались на мне. В тебя словно вонзают ржавый меч и крутят им внутри.

Здоровяк, согнувшись пополам, взвыл. Притихли спорщики, смолкла шарманка, все уставились на Лесоруба. Стало понятно, что для всех это экстраординарная ситуация. Здоровяк на полу корчиться в муках, а худоба стоит у стойки как ни в чем не бывало. Такое впервые.