Чудак

Вова не отвечал, стоял и смотрел на тусклую люстру.

– Не наемся, – повторил мальчик дрожащим голосом.

– Послушай, Саша, – сказал Вова, потёр лицо руками и сел на табуретку, тяжело вздохнув, – пока только так. Пока играет его мелодия, – он указал глазами на старика, – только так…

Его голос полнился многотонной усталостью и смирением. Саша так долго держал печенье в чае, что оно развалилось и утонуло в чашке. Мальчик тихо заплакал. Старик то медленно перебирал струны своими жирными пальцами, то брал какой-то минорный аккорд, вздыхал и снова продолжал играть.

Вова опять вышел на балкон, на теле его выступили мурашки. Послышался треск, посыпалась пыль. Вова нахмурился. Балкон обвалился вместе с ним, лететь пришлось недолго.

Хааа… – вздохнул Вова, сжимая холодный, обжигающий руки снег. И такое облегчение наступило, так легко в груди стало. Он встал и побрёл.

10.12

пальцы сейчас отмёрзнут. до боли холодно, будто в воздухе витают ледяные микроиголки. я чувствую лёд на своих ресницах. трамвай ещё не едет. стоя на этой остановке, я застал эволюцию человека. опять о вечном. зачем. вот приехал трамвай. сел. пусто. один мужик. страшные звуки. теперь не о вечном – вообще ни о чём. даже не о пустоте. в пустоте и то больше смысла. что же придумать. что же… о страшных звуках – скрипят колёса по рельсам, гудит метал, шепчет мне что-то, а потом рыдает, рыдает. я не хочу слушать рыдания метала, хочу радоваться. атмосфера тут угнетающая. то что надо, когда у тебя температура. тем-пе-ра-тур-ный бред. не хочу бредить. интересссно: чёртики летают, а по ступенькам какая-то жижа подползает к моим ногам. отбиваюсь ото всех. зря я сел так близко к к окну, тут откуда-то дует. теперь вообще бессвязный поток мыслей. бес-связ-ный. тот мужик отвечает, что связь во всём есть. даже в том, что он сейчас вылезет из конуры. какой. такой. где собаки живут. он собака? не собака. зачем конура? хватит. слишком бессвязно, слишком абстрактно, слишком нелепо. просто хочется хоть что-то написать, поэтому цепляюсь за все мысли, которые плавают в глубокой тарелке. а я их ложкой и так, и так. вкусно. а мужик таки… да всё равно на мужика. у меня вообще затылок мёрзнет. надо шапку потеплее надевать. морозы тут сильные, выматывают до изнемождения. холод забирает силы. щиплет. отмёрзнут. мёрзнут.

11.12

– где же этот включатель… – бормочу я, в темноте шаря по обледенелой стене.

вдруг пальцы находят маленький рычажок, и я дёргаю за него. несколько раз свет мигает, а потом включается, комнату наполняет механический голос, прерываемый помехами:

– запуск программы.

я стукаюсь рукой о стекло скафандра, желая почесать нос. забыл. я слышу гул заработавшего генератора тепловых потоков. просто обогреватель – эти научные термины въелись в мой мозг после пяти лет обучения в инженерной академии. вижу, как лёд, наросший грудами на стены, тает. смотрю в иллюминатор – бескрайние снежные просторы, два солнца на горизонте и пугающе близко расположенные спутники этой планеты, будто гиганты, титаны, висящие в небе.

я надеялся, что «камар-II» будет пригодной для жизни. мне так говорили. мне обещали… но тут лишь безжизненные поля изо льда и снега. каждые 15 лет я выхожу из гипер-сна, чтобы обслужить свою станцию. больше ничего.

пока я жду, когда отогреется этот отсек, я возвращаюсь в главное строение. шлюз. разгерметизация. у меня есть не больше минуты, чтобы перебежать отсюда туда. этот инженерный скафандр не предназначен для таких температур.

в кухне горит тёплый свет, мои шаги отзываются в металическом полу еле ощутимой вибрацией. как же хорошо освободиться от скафандра. грею контейнер с пресованной фасолью и тушёнкой, завариваю кофе. боже, как же вкусно пахнет. наслаждаюсь прикосновениями к горячей кружке. кофе настолько тёмный, что я, кажется, вижу свои воспоминания в отражении этой жидкости. глоток разливается по моему нутру приятными потоками. фасоль и тушёнка кажутся пищей богов после 15 лет сна.

неделю я бодровствую. станция обслужена. снова пора спать. или не стоит… может нужно потратить все свои запасы? съесть и выпить всё, втянуть в себя весь кислород, насладиться перед концом. в чём смысл его оттягивать? про мою планету никто и не вспомнит. мой сигнал о помощи затерялся в бескрайних просторах космической тьмы, да и передатчик давно сломался. сердце дрогнуло, когда я понял, что это моё 21-ое пробуждение…