Северная кампания

– Так вот, помнишь ли, поправь, если ошибусь, период затишья после первых наступлений? Когда, несмотря на успешное ураганное наступление, все ждали подвоха. Когда спиной чувствовали смерть, следящую за каждом шагом.

– И ведь они не ошиблись, – пробурчал полковник.

– Нет. Но ощущение, – скрюченный в кабине высокий Моргенрот испытывающе посмотрел на подчиненного, – предчувствие катастрофы. Ты помнишь?

– Угу. А иначе вы бы сейчас со мной не разговаривали, пожалуй. Всех непутевых забрала многоликая.

В вездеходе ненадолго снова воцарилась тишина. Только ворчал двигатель и громко хрустел снег под резьбой массивных шин.

– К чему я клоню. Сейчас ведь атмосфера совершенно другая, я прав? – Юлиус одернул себя, чтобы не пуститься в эмоции. – Я не чувствую приближающейся мясорубки.

– Может, ваше превосходительство, и я потерял чутье, но что есть, то есть. Совсем не так. Странно, но по-другому, и не понять, в чем подвох, и сделать ничего толком не можем. Это и самое паршивое. Но смерть отсюда точно ушла.

Дальше ехали в тишине. Полковник курил, генерал думал. Только, когда позиции седьмого участка показались из-за очередного подлеска, водитель тихо сказал «ну и хорошо», и прибавил газу. К слову, линия фронта здесь шла достаточно неровно и позиции «седьмых» находились как бы на отшибе, выбиваясь вперед. Вокруг позиций стоял частокол из свежеободранных стволов, навевающий мысли об острогах и исторической старине. Командующего уже встречал майор Аир Галандезия, которого легко было узнать по слепому глазу, густым кудрявым бакенбардам и расслабленной позе. В отличие от большинства солдатов, которые, только завидя Моргенрота, старались вытянуться, подобраться и приложить руку к фуражке, майор (в этом с генералом они совпадали) относился к формализму с подозрением. «То есть был разгильдяем», – с усмешкой подумал Юлиус, но вслух ограничился сухим: «Докладывайте».

– Группа в составе пяти человек, включая радиста и картографа, отправилась на разведку четыре дня назад. Группа в назначенное время не вернулась и на связь не вышла.

– Почему не сообщили вовремя?

– Была поставлена задача расширенного сбора информации, проверки, э-э, данных. Я заложил дополнительное время…

– То есть мои указания по поводу двухдневного отсутствия для вас пустой звук? – Моргенрот остановился и внимательно посмотрел Галандезии в здоровый глаз. – Я не буду с вами миндальничать, Аир. Даже если вы не слышали о моем приказании, то о военном трибунале знать должны наверняка.

Майор отвел глаз и промолчал. Юлиус вздохнул и сменил тон.

– Вы понимаете, как глупо будете выглядеть, потеряв разведгруппу на участке без врага, да? – Моргенрот посмотрел в сторону леса. На самом деле, он ни в чем не был уверен. В том числе, что врага в этой зоне нет. – Вернемся к вопросу. Что за дополнительные проверки. Опять же, почему не было доклада?

– Чистая перестраховка, там глупость какая-то, но я решил, на всякий случай, – майор заговорил быстро, почуяв, что наказания пока не последует, – усилить группу, проверить еще раз. Лучше же так, чем потом проснуться по тревоге.

– Какая глупость?

– До этого разведчики жаловались, что лес их пугает. Я решил, что у противника какая-то адаптивная маскировка, но ни потерь, ни инцидентов, – Аир развел руками.

– Ваш вездеход готов?

– Предлагаю на бронемотах, – Галандезия все-таки хорошо знал и формалитет и, конечно, привычки руководства, – там местность слишком лесистая для больших машин. Все уже готово и ждет вас.

Бронемоты, точнее несколько моделей «Бронированного мотоцикла усиленного ОП-2» стояли на стартовой площадке. Новенькие, в свежем камуфляже, они ждали хозяев как послушные животные. Юлиус не без удовольствия отметил, что майор умел подсуетиться: БМУ ОП-2 считался новейшим вооружением, разрабатывался для пересеченной местности и повышал престиж (а, главное, боеспособность) укомплектованного подразделения. Достать один такой было сильно, два – почетно, но целых три… Поручик Василий Стыличкин уже перебрался из генеральского вездехода и примеривался к рулю. Полько сел в люльку – за пулемет, а Моргенрот попытался уместиться в кресле за водительским сиденьем.

– Стыличкин, с аппаратом знаком? – по-отечески спросил юнца майор.

– У нас в части такой был, но первой модели. Все тоже самое, ваше высокоблагородие, но этот будет порезвее.

– Угу, – Николай Полько, задумавшись, проверял боекомплект. В такие моменты он непроизвольно страшно щурился и скалил зубы с зажатой в них трубкой.

Юлиус Моргенрот ссутулился и позволил себе утонуть в шинели. Подумав, мужчина достал из портсигара папиросу. Полько одолжил огня. В соседнем бронемоте, придав ему почти что шарм кабриолета, вальяжно устроился Галандезия. Он тоже курил. Скрестив взгляды с Моргенротом, майор со значением моргнул, дескать, «ждем ваше превосходительство». Юлиус крепко затянулся, прикрывая папиросу ладонью, и после махнул рукой.

– Я поеду первый, с вашего позволения, – Галандезия уже перекрикивал спорящие друг с другом движки мотоциклов. – Вы в центре, замыкать будет капитан Ульгин. Так безопаснее.

– Исполняйте, – гаркнул генерал-майор.

Постовые на частоколе проводили колонну мотоциклистов суровым молчанием, и седьмой участок снова оставил военных один на один с лесом. Очень скоро они достигли (воображаемой) линии фронта. Вокруг было тихо, почти умиротворенно. Мотоциклы на специальной резине шли быстро даже по глубокому снегу, легко преодолевали валежник и ямы, из которых торчали толстые корни. Ели загораживали небо и будто раскрашивали воздух в какой-то сумрачный зеленый цвет. Голые стволы лиственных деревьев излучали пустоту, отсутствие жизни. Чем-то это было похоже на оставленные города Кояратской Республики. Так же безучастно и, может быть, с легким недоумением на первые штурмовые группы монаршей армии смотрели тогда пустые дома, магазины, улицы, только ветер гонял мусор по асфальту. В лесу сейчас не было даже ветра. Моргенрот поднял голову – от неба его защищали все те же ели. Их пушистые лапы в снежных рукавах тянулись к людям, хотели потрогать их. Мужчина одернул себя. Это был самый обычный зимний лес, а вместо здравомыслия с ним говорили воображение и какие-то доисторические инстинкты, демонизирующие любую неизвестность. Впрочем, неизвестность действительно пугала: почему коярты ушли и не стали защищать свои города, где расположились, чем занимаются в глубине своей тайги, что планируют дальше? Это все казалось Юлиусу страшной глупостью. Неужели, одну из сильнейших армий континента рассчитывают взять обыкновенным измором? Очевидно, за неожиданными действиями врага скрывалась хитроумная и необычная стратегия. И Юлиус Моргенрот очень хотел ее разгадать.

Экипаж Галандезии засигналил и резко повернул в сторону. На скромной поляне к деревьям прижались импровизированные навесы от снега и настилы из еловых лап. Перед ними густо чернели остатки кострища. Галандезия выпорхнул из сиденья и первым побежал к месту стоянки. Приподнявшись со своего места, Юлиус перешагнул через бронированный бортик и прямо на замедляющемся ходу выбрался из мотоцикла. Стыличкин поспешно глушил двигатель, а Полько, покрякивая, ерзал на месте и дымил трубкой, – Моргенрот рукой сделал ему жест идти следом. Капитан Ульгин оставался охранять конвой.

– Сапоги наши! Следы, в смысле, следы, – майор затараторил, растирая в руках угольки. – А были здесь, ну, положим, день назад. Здесь точно было тихо, смотрите: снег на ветках лежит одинаковый, поляна припорошена.

– И ведут следы только в трех направлениях, – резюмировал Моргенрот.

– Точно так. Отсюда они пришли с позиций, туда, – Галандезия сверился с картой, – наверное, ходили за водой, там ручей. Получается, что нам еще дальше, в третью сторону.

– Вглубь… – сам себе сказал генерал-майор.

Взглядом он все еще пытал стоянку, но разговорить ее не удавалось. Ни зацепок, ни подозрительных следов, только мертвое кострище. Все вернулись по своим местам и окончательно свернули с какой-никакой просеки. По следам шли медленно, тягуче – потеряться в тайге могли даже генералы. «Безупречный план», – думал Юлиус, – «мы просто заходим в глушь и, не найдя обратной дороги, коченеем, замерзаем, ни весточки, ни знака. И только по весне наши трупы найдет какая-нибудь белочка или кабанчик. И вся наша армия медленно станет удобрением, тоже растворится. Как коярты в своей паршивой зелени». Лес становился все более хвойным, глубоким и темным. Толстые стволы местных матриархов-елей выстраивались в путанные ряды, делая путь для рычащих бронемотов все труднее. Грубые игольчатые ветви при этом все так же норовили коснуться, потрогать суетливых теплых людей и их странные коптящие машины. Древесный лабиринт уводил военных все дальше от тропы, от людей, от огня, и даже небо теперь только еле-еле проглядывалось где-то наверху. Юлиус глубже осел в шинель. Он начинал жалеть, что лично выехал на импровизированную инспекцию, видимо, чутье его подвело. Именно в этот момент Полько чуть не выронил изо рта трубку и забасил «Тормози!», схватив Стыличкина за плечо. Полковник показывал в сторону двух поваленных деревьев. Павшие стволы показали группе свои корни, но Николай Полько заметил то, что было за ними. Несколько застывших темно-серых пятен. Генерал первым двинулся к находке, – там, конечно, смиренно искателей ждала окоченевшая разведгруппа. Они были аккуратно прислонены к лежащему стволу, словно присели отдохнуть. Лица солдатов выражали абсолютное блаженство. Рядом кто-то аккуратно выложил винтовки, походные ремни, патронташи и вещмешки. Подоспела остальная группа. Первым делом осмотрели бойцов: следов борьбы, ранений не было. Зато, к удивлению генерала, Полько прощупал у одного их них пульс. После недолгих споров Юлиус приказал замыкающего капитана Ульгина отправить обратно с телами разведгруппы. Даже небольшой шанс спасти их нужно использовать – любые сведения о противнике сейчас на вес золота. Остальная группа все-таки решила проверить квадрат на наличие противника.

Генерал-майор испытывал странные чувства, когда бойцов в одинаковых шинелях буквально пытались сложить в БМУ ОП-2. Некрасиво, но некоторых пришлось класть прямо поверх корпуса, закрепляя веревками как баулы. Юлиус подозвал Николая.

– Есть мнение о том, что с ними произошло?

– Ввели какую-то бурду, как мне видится, – трубка Полько задымила, – может, это газ. Но, думается, обычные ружья и патроны с сюрпризом. Не припомню, чтобы коярты сильно жаловали летальные технологии.

Полковник шумно несколько раз подряд затянулся, поддерживая огонь. Запах табака перебил и хвою, и мороз.

– Какие шансы на выживание?

– Трудно сказать, ваше превосходительство. Проблема не в том, чем накачали солдатиков, а в том, как долго они пролежали на морозе. Останутся инвалидами. Если повезет.

Юлиус кивнул и снова погрузился в мысли. С трудом верилось в то, что это не уловка: зачем щадить личный состав прямого врага, пускай и в такой странной форме. С другой стороны, это было милосердием только на первый взгляд. В случае, если бы отряд разведки не нашли их ждала мучительная смерть. Причем в сознание люди пришли бы в самый разгар собственной казни. Любопытно. От размышлений командующего отвлекла возня Ульгина.

– Галандезия! – Моргенрот решил, что от дисциплинарного взыскания майору не отделаться, халтурить было некогда. – Почему до сих пор не отправился капитан с личным составом.

Галандезия, устроившийся на сваленном стволе, чуть не выронил из рук флягу, растерянно посмотрел на старшего по званию и даже решил соблюсти этикет.

– Не могу знать, о чем вы, ваше превосходительство. Проводили Ульгина минут пять тому назад.

Юлиус моментально выхватил из кобуры пистолет. Лес вокруг снова накрыл людей гробовым молчанием. Под ногами неприятно поскрипывал снег. Галандезия бросился к бронемоту – его машина несла на себе тяжелый огнемёт. «Полько, пулемет, к базе», – прокашлял Моргенрот, прощупывая глазами частокол елей. Грузный Полько, проявив чудеса ловкости, очутился за оружейным стволом, взяв его на изготовку. В воздухе повисло напряжение. Секундное движение среди еловых лап попалось цепкому взгляду генерал-майора. Громовой выстрел офицерского пистолета разрезал воздух. В вышине разлетелся фейерверком снег и одна из ветвей лишилась своего зимнего тулупа. Там никого не было. Юлиус Моргенрот острожно двинулся вперед, его высокие сапоги как ледоколы резали сугробы. Нервно мусолил трубку за пулеметом Полько, поджимал губы на своем месте Галандезия, с охранявшими его адъютантами, Стыличкин, ссутулившись, наклонил в руках винтовку. Генерал Моргенрот, наконец, вышел из-за небольшого пригорка. Перед ним неаккуратно лежал упавший с ветки снег, а в чащу уходили собственные мотоциклетные следы, связывающие солдат с домом. Тут же за спинами авийцев взорвался большой сугроб. Из-под снега выпрыгнули двое в маскхалатах. Первый выстрел сделал Моргенрот. Мимо. Враги, однако, не спешили атаковать. Оглушенный адреналином, где-то на краю восприятия генерал-майор засек кричащего Галандезию. Через мгновение кожу генерала обдало жгучим жаром – майор начал поливать зимний лес из огнемета. Широкий язык пламени с могучим ревом лизал заснеженные деревья, поджигая пахучую хвою. Фигуры противников синхронно спрыгнули в овраг, спасаясь от огня. Пожалуй, даже слишком быстро. Генерал разглядел на их спинах необычные рюкзаки с чем-то вроде воздушных двигателей. Юлиус уже понял, что происходит и побежал к бронемоту, где за пулеметом такт отбивал Полько. Очереди кромсали лес, отскабливая кору, и ломая ветки словно кости.

– Двигай! – Юлиус прыгнул на сиденье, перекрикивая перемётную очередь. – Брать живыми. Галандезия, отставить! Вперед, вперед, вперед!

Стыличкин рванул поршень газа и Юлиуса вжало в кожу кресла. Фигуры беглецов удалялись от группы Моргенрота слишком резво. Бронемоты, хоть и умели маневрировать на сложной местности, не могли конкурировать с человеческой ловкостью, когда речь шла о глухой чаще. Чем дальше уходил враг, там больше поворотов требовалось машинам, чтобы сократить дистанцию. Галандезия, по привычке прищуривая слепой глаз и придерживаясь за бортик кабинки, продолжал попытки подстрелить коятров. Все тщетно. Гром выстрелов улетал к вершинам елей, а пули исчезали в бесконечном снегу. Дымящий Николай Полько, до этого просто державшийся за пулемет, после очередной неглубокой кочки подобрался и перехватил ручки оружия. Юлиус прикрыл рукой левое ухо. Полько дал длинную очередь. Один из ускользающих задымился и упал. В этот же момент бронемот Галандезии врезался в массивный корень и перевернулся. Юлиус хлопнул Стыличкина по плечу, чтобы тот тормозил. Мотоцикл чуть проскользил по снегу, а генерал Моргенрот бросился к опрокинутому БМУ-ОП 2. Майор уже сам рвался из-под снега.

– Все хорошо, бегите!

Глубже ехать было бессмысленно, и группа Моргенрота бросилась дальше. Силуэты противника очень хотели без остатка раствориться в лесном сумраке: кажется, коярт подобрал раненого товарища, и они скользили вдвоем, правда, уже значительно медленнее.

– Именем монарха двуединой империи, стоять! Сдавайтесь! – с остервенением закричал Моргенрот.

Реакции не последовало. Полько со Стыликиным вырвались вперед. Моргенрот встал в стойку и прицелился. Он совсем не заметил, что с неба начал медленно спускаться мелкий-мелкий снег, настолько, что растворялся в горячих клубах человеческого дыхания. Мужчина закрыл глаз. Офицерские пистолеты новой конструкции били до четырехсот метров. Глубокий вдох. Здесь до цели было раза в два меньше. «Утешай себя», – подумал Юлиус. И выстрелил. Оба маскхалата упали в снег. Юлиус выдохнул. Сзади, шумно дыша, подбегал Галандезия с адъютантом. Моргенроту совсем не нравилось как растянулись остатки его инспекционной группы: ближе всего к врагу расположился молодой Стыличкин с винтовкой, жадно вглядывающийся в таежные сумерки, его прикрывал осторожный Полько, снявший с крепежей пулемет, который теперь опирался на его круглый живот, на дистанции от подчиненных был сам Юлиус, а сзади подтягивались, судя по звукам, суетливый Галандезия с адъютантом. Он отвлекся только на секунду, чтобы проверить Аира… Этого оказалось достаточно, и впереди закричал Василий. Картина стремительно изменилась: среди часто стоящих деревьев поднялся могучий буран. Его безуспешно пытался поразить Полько, впавший в ярость, выпуская плетки пулеметных очередей. Моргенроту показалось, что в суматошном движении ветра и снега он разглядел гигантских играющих зверей. Пытаясь продраться сквозь нарастающий рев, он заорал «Галандезия, сообщи базе», махнул адъютанту идти следом, а сам задвигался вперед. Снежный покров становился все выше, идти становилось труднее. Словно мужчина заходил в океан. Кожу на лице царапал колючим снегом нарастающий напор ветра, и приходилось щурить глаза, – все вокруг начинало кружиться в едином безумном вальсе. Спустя несколько мгновений Юлиус понял, что идет только на звук пулемета Полько, а в белой сумрачной пелене мелькали обрывочные образы, и движение отслеживалось только по деревьям, которые надвигались на мужчину из свистящего бурана. Стрельба становилась отчетливее, и серый воздух нарисовал перед генералом усатую фигуру.