Цветение нарцисса

На журнальном столике лежала пара книг, среди которых были «Мы» Замятина, «1984» Оруэлла, а также потрепанная книга какого-то неизвестного писателя под названием «Двойственность Демиурга». Страницы этой книги были желтыми, а корешок надорван, словно кто-то забыл ее здесь очень давно. Алекс подумал, что уже где-то видел эту книгу.

В центре стояла мимоза пугливая, которую уже оборвали то ли дети, то ли невротики, которые посещают этот психологический центр. Его название внушало Алексу доверие. «You can live» – так оно звучало. Центр основывался на работе в гештальт-направлении психологии и занимался коррекцией восприятия людей. Их девиз, «Здесь и сейчас», был заменен на «Здесь и теперь», что в корни поменяло смысл. На ресепшене сидела девушка с пепельным цветом волос и голубым цветом глаз, усердно барабанившая по клавиатуре. Каждый щелчок бил по ушам Алекса и отзывался шумом в голове. Он начал нервно перебирать пальцами, касаясь подлокотника. Ритм начинал учащаться. Время тянулось невыносимо медленно. Стук по клавишам все сильнее начинал бить по ушам. «Когда она закончит эту пытку? Еще несколько адских минут, и я…»

– Алекс Рестлесс.

Алекс встал и, вздохнув с облегчением, зашел в кабинет. В кабинете, как всегда, пахло смесью кориандра и коры дуба. Комната была настолько освещена, что обстановка в ней внушала впечатление нахождения на операционном столе. В комнату зашла женщина со светлыми волосами и очень добрым лицом. Наверное, это был один из обязательных пунктов у психотерапевта по работе с клиентами, но он успокаивал и казался вполне естественным.

Она села на черный стул, открыла свой блокнот и жестом указала Алексу на кресло напротив нее.

– Привет, Ал, – с улыбкой произнесла психотерапевт.

– Здравствуйте, – отрезал Алекс. Ему каждый раз было трудно начинать раскрываться. Для него эти встречи были рытьем в психологическом белье, которое выбирает и носит только он и которое видит только он.

– Ну что, как прошла неделя?

– Нормально.

– Были ли какие-нибудь события?

– Положительных нет.

– Допустим…

– Было два приступа тревоги: я не мог контролировать себя, мне пришлось принять транквилизаторы.

– Ты можешь рассказать, что ты чувствовал перед их приемом?

Алекс вздохнул:

– Это происходит генерализованно, то есть, как только заканчивается деятельность. Первый раз я пришел домой после работы и лег. Как только заканчивается активная часть моего дня, я начинаю слышать свое тело. Сначала ком в горле, потом спазмы, после – тахикардия и прочее. Самое страшное, что сам я не могу с этим справиться. Второй раз был на работе, приступ примерно также начался.

– Давай попробуем еще раз: какие мысли тебя посещают перед приступом?

– Меня начинают посещать мысли о том, что со мной что-то может случиться, чаще всего это связано с сердцем: я боюсь, что у меня слабое сердце, но ЭКГ говорит, что все в порядке. Но эти выбросы адреналина… Я просто боюсь, что оно вот-вот остановится и все – на этом моя жизнь закончится так глупо и без особых успехов. И я не могу понять: это врачи недоглядели или я слишком много думаю? После приступов и все остальное время я чувствую бессмысленность происходящего, я осознаю, что абсолютно любая деятельность бесполезна и не приносит удовольствия, а также я понимаю, насколько мы ничтожны. Что никто никому не нужен, и как я давно не испытывал чувств, сильных чувств… Также этих два состояния меняют друг друга: то есть тревога может быть спровоцирована депрессивным мыслями. А еще я чувствую такое отвращение ко всему, очень сильное отвращение. Как будто я настолько все понял, настолько понял устройство этого мира и человеческие взаимоотношения, что дальше понимать не хочу. Мне все кажется до простоты глупым.

Женщина задумалась. Покрутив ручку в руке, она достала бумажку из блокнота. Аккуратным жестом она протянула ее Алексу. Алекс взял ее и начал всматриваться.

– Это тест, который покажет нам твое состояние более точно, давай ты сейчас пройдешь его и отдашь мне.

Алекс вздохнул и склонился над тестом.

«То, что приносило мне большое удовольствие, и сейчас вызывает такое же чувство. Это точно не про меня. Я даже не помню, когда последний раз просыпался с наслаждением. Предвкушая день. Это осталось в детстве, когда я был глуп и мало что понимал. Сейчас я даже не чувствую вкуса еды».

«Я испытываю внутреннее напряжение или дрожь. Хах… Это то, чем я живу. Так действительно происходит на протяжении уже месяца».

Вопросы были подобными и часто пересекались по смыслу, вскоре Алекс отдал тест психотерапевту. Женщина быстро почиркала ручкой по тесту и подняла голову на Алекса. Впервые за весь прием она не улыбалась.

– У тебя тревожно-депрессивное расстройство.

Алекс сглотнул. Он понимал, что с ним что-то не так уже месяц, но не мог представить, что настолько все запустил.

– Я выпишу тебе курс нейролептиков и антидепрессантов, которые будут помогать снимать напряжение, первое время симптомы могут усилиться, но потом все придет в норму.

– И сколько мне их пить?

– До состояния ремиссии, а потом еще шесть месяцев для закрепления эффекта.

– Прекрасно, а где гарантии того, что я не подсяду на эти колеса на всю жизнь?

Психотерапевт внимательно посмотрела на Алекса:

– Послушай, я понимаю, ты сейчас напуган этими страшными историями про синдром отмены и зависимость от таблеток, но на то здесь я и работаю. Вместе мы восстановим твою нервную систему и уберем зависимость, во всяком случае ты же понимаешь, что сейчас ты не протянешь без препаратов?

Алекс задумался. Он уже шестой день принимал транквилизаторы по временному назначению участкового врача. Они снимали напряжение, но только временно.

– Это легче феназепама?

– Намного, в отличии от феназепама это будет тебя лечить, а не убирать симптомы.

– Я просто не хочу, чтобы у меня что-то ухудшалось в жизни.

– За качество жизни мы сейчас и боремся, Алекс. Тебе необходимо начать принимать этот курс. Если начать сейчас, ты уже через полгода вернешься к прежней жизни, а может и раньше.

Треск. От внутреннего напряжения Алекс надавил на ручку и сломал ее пополам. Кажется, у него не оставалось выбора.

– Хуже не станет точно, это я тебе гарантирую, – с изначальной улыбкой произнесла женщина.

– Хорошо, выписывайте.

***

Алекс хаотично прибирался в доме. Через несколько минут должна прийти Ева, и она не должна была заподозрить о том, что что-то не так. Уже стемнело, поэтому на стенах комнаты лежал бледно-желтый свет лампы. Алекс сел. Вроде все было готово. Для еще одного фальшивого акта близости. В комнате царила тишина, и только звук часов ее нарушал.

Раздался истошный звук старого постсоветского звонка. Алекс подскочил и открыл дверь. На пороге стояла она.

– Привет, Ал.

Алекс молча обнял ее и забрал куртку.

– Снимай обувь, проходи.

– Алекс, что-то не так?

– Нет, все хорошо, – как обычно соврал Алекс и натянул улыбку.

В груди екнуло неприятное ощущение.

Она прошла в комнату и грациозно, поддерживая осанку, села на кровать. Ева была очень красивой девушкой. Ее каштановые волосы развевались ручьем по блузке, у нее было аккуратное личико, выразительные стрелки, подчеркивающие красоту зеленых глаз, и маленький вздернутый носик. Она была худенькая, но имела шикарные бедра. Маленькие ножки носочками аккуратно доставали до пола. Часто подруги Евы рассказывали Алексу, как ей предлагали встречаться другие парни, но она всегда оставалась верна ему, что еще больше порождало в нем чувство вины.