Желанная жестокость

Она отдавала себе отчет, что творит какую-то ерунду. Что вести себя так нельзя. Что она теперь в его глазах – полная неврастеничка и жалкая неудачница.

О яблоке она вообще думать не могла. Ее мозг отказывался воспринимать всю эту ситуацию как реальность.

Дима не мог подойти к ней в пустом офисе, в кухне, куда она от него сбежала, и преподнести ей этот «запретный» плод.

Тут она вспомнила о своих догадках насчет того, что он решил ей отомстить и заключил пари. Снова допустила мысль, что подобное могло бы стать единственным объяснением его поступку.

– Ну чего ты ко мне лезешь?! – вопрошала она, стряхивая с ресниц злые слезы. – У тебя же полно их, всех этих Барби, этих Снежан и хихикающих хостес. Зачем тебе еще одна дурочка с разбитым сердцем?

Растерянная, расстроенная, она бродила по улицам больше часа. Потом испугалась гнева Льва и с поникшей головой побрела обратно в офис.

Когда вошла, было уже почти одиннадцать. Мэри пробурчала что-то про «наглость» и «богему». Снежана бросила такой взгляд, будто и присяжных уже не было смысла звать. Но Ульяну волновало лишь одно – есть ли в офисе Дима. К счастью, и боли, его уже не было.

Ульяна села за свой стол, посмотрела на чашку с остывшим кофе. Снова вспомнила утреннюю сцену в кухне.

«Да он просто играет со мной. И хватит об этом».

С тяжелым сердцем принялась за работу. Но вскоре услышала то, что снова захватило все ее мысли.

– Я кушать хочу, капец! У кого-то есть яблочко или печенька? – спросила худосочная бухгалтерша Настя, разглядывая свой разноцветный маникюр.

– Конечно! Там на кухне лежит прекрасное сочное красивое яблочко, – скабрезно захихикала Мэри.

– Угу, спасибо, – ухмыльнулась Настя.

– А что, проблема залезть в мусорное ведро?

– Я еще не настолько оголодала, – хмыкнула бухгалтерша и удалилась восвояси.

Яблоко. Мусорное ведро.

Сердце екнуло.

Ульяна едва выдержала несколько минут, чтобы тут же не броситься в кухню. Ее поразили все эти их колкости. Сердце снова застучало, прямо как утром. Наконец, позволила себе встать, взяла свою чашку с остывшим кофе и очень медленно пошла в кухню. Закрыла за собой дверь. Выдохнула.

Мусорное ведро стояло в углу. Она с замиранием сердца подошла и заглянула в него. Там лежало яблоко. То самое яблоко, которое он ей протягивал. Идеальное, румяное, блестящее. Больше в ведре ничего не было.

Она смотрела на него, пытаясь понять, что произошло. Как оно там оказалось.

«Может, оно испорчено с другой стороны?» – подумала. Оглянулась, прислушалась. Потом быстро наклонилась и достала яблоко. Осмотрела его. Нет, оно было идеальным. Но Дима выбросил его. После того, как она его отвергла.

Ульяна вдруг безотчетно прижала плод к груди. Он же держал его. В своих руках! И протягивал ей.

Она еще долго стояла с ним. Увы, не могла его забрать, иначе коллеги совсем бы заклевали.

Почти со слезами на глазах аккуратно опустила яблоко назад в урну. Чтобы потянуть время, стала делать себе новый кофе. Стояла и снова вспоминала все, что произошло между ними. И снова. И снова. Его взгляд. Его мягкий голос. И яблоко в протянутой руке.

Это же самое волшебное, что случалось с ней в жизни.

Пусть даже он действительно просто решил ее угостить как коллега.

И снова цепочка кадров в голове.

Они одни в офисе. Она сбежала, а он пошел за ней в кухню. И протянул ей яблоко. А потом, когда она не приняла, выбросил его. Почему он выбросил его? Почему? Что он думал в тот момент?

Она вспомнила его взгляд тогда, на мосту. Он так смотрел на нее…

Неужели все это – лишь ее разыгравшаяся фантазия?

Домой после работы она бежала, словно сумасшедшая. Внутри все горело. Душу раздирали догадки и сомнения. Говорить себе, что с его стороны все это – или ничто, или игра – было без толку.

Она до рассвета не спала. Слушала грустные песни. Прятала лицо в подушку. Думала:

«Ну как? Как? Что? Зачем? Что со всем этим делать?» Но самым болезненным было осознавать, что он, скорее всего, и думать о ней забыл в тот же момент, как она скрылась с его глаз. И все это – односторонне и безответно.

На следующий день ее ждал новый удар.

– Ищи себе нового фотографа, – сообщение на Facebook. От шефа.

Она опешила. Смотрела на эту фразу в каком-то столбняке.

Долго отваживалась написать: «Почему?»

Ждала ответа, дрожа от напряжения.

Наконец, шеф объяснился:

– В отпуске.

Она выдохнула. Вдохнула и выдохнула еще раз. Значит, она еще когда-нибудь увидит его!

– Надолго? – написала.

– Месяц-два.

Тоска заползла в сердце проникающим туманом. «Месяц-два? Тридцать-шестьдесят дней? Без этих глаз! Но… А как же яблоко? Значит, это и правда было всего лишь яблоко».

С этого дня она стала вдвое несчастнее.

От Димы не было ни новостей, ни сообщений. Она даже дошла до того, что попыталась завести о нем речь с коллегами. Ради этого неделю активно со всеми общалась, делала вид, что в восторге от их глупых шуток. Даже на балкон с ними бегала на перекуры и дышала дымом. В один из дней, когда, как ей казалось, почва была подготовлена, она отправилась делать кофе прямо вслед за Мэри.

– Я прямо уже не могу. Все ищу нового фотографа, но то портфолио ужасное, то денег хочет столько, сколько Лев в жизни не даст, – протараторила она с показательными ахами и вздохами.

– Да, Димасик всех нас подставил, – пробормотала Мэри, нарезая себе огурец.

– А почему он вдруг в отпуск отправился? Он же недавно только с него вышел, я так поняла? – спросила Ульяна самым нейтральным тоном, на который была способна.

– Дима у нас путешественник. Он вообще типа фрилансера. Это он еще надолго задержался. – Мэри пожала плечами, потом мечтательно добавила, – хотела бы я быть его девушкой, ездить с ним повсюду.